Соло на дырявой трубе
Принятое 31 декабря прошлого года распоряжение Правительства 1737–р о проектировании и строительстве нефтепровода Тайшет — Находка вызвало резкий протест экологов страны.
Проект в его нынешнем виде приближает нас к парадоксальной ситуации — быть у воды и не напиться. Ибо в жертву топливно–энергетическому комплексу приносится озеро Байкал. Столь нелестное заключение о планах известной компании сделали специалисты Центра экологической политики России во главе с академиком Александром Яблоковым. Ожидалось, что московский эколог окажется в роли белой вороны и не будет поддержан своими сибирскими коллегами. Ведь не секрет, что там, где нефтепроводы,— там деньги. А Бурятия, по территории которой пойдет нефтепровод, уже много лет является дотационной республикой, с вытекающими отсюда острыми социальными проблемами.
Но вопреки ожиданиям позицию москвича разделили и сибирские специалисты. 25 января нынешнего года они вместе с академиком поставили свои подписи под протестным письмом, адресованным Правительству, где не оставили камня на камне от экологической составляющей проекта. В числе подписантов — сотрудники ряда институтов Сибирского отделения РАН, таких как Институт монголоведения, буддизма и тибетологии, Геологический институт. Свои подписи поставили специалисты Международного социально–экологического союза, Центра Санэпидемнадзора Республики Бурятия и так далее.
Авторы обращения уверены, что дивиденды от строительства нефтепровода несопоставимы с потерями, которые понесут республика и вся страна в целом. Ведь Бурятия является водосборной территорией Байкала. «Славное море» представляет собой природное хранилище, где находится 20 процентов мировых запасов пресной воды. А без воды, как известно, и ни туды и ни сюды...
Суть претензий экологов к «Транснефти» состоит в том, что они протестуют против планов компании проложить трубу через важнейшую водную артерию, питающую Байкал,— Верхнюю Ангару и еще через десятки малых речушек. При таком варианте нефтепровод пройдет через зону тектонических разломов, где вдобавок планируется построить две нефтеперекачивающие станции и крупное нефтехранилище. В отдельных местах здесь зарегистрирована самая высокая в Восточной Сибири сейсмичность в 9–9,5 балла. В позапрошлом веке в районе поселка Рыбачий под землю провалился участок южного берега озера Байкал длиной двадцать километров и шириной в несколько десятков метров. А в прошлом веке — 9 баллами «тряхнуло» Чарскую долину. Так что опасения вполне оправданны.
Конфликт экологов и «Транснефти» может закончиться тем, что компания воспользуется своими рычагами влияния в коридорах власти и вопрос решится в пользу необъявленной транспортной монополии в директивном порядке.
Правомерно задаться вопросами: насколько обоснованы претензии экологов и можно ли рассчитывать на «мирное» существование технического прогресса и природы в Забайкалье? Помнится, что подобная дискуссия уже проводилась накануне строительства Байкальского целлюлозно–бумажного комбината. Кульминацией ее был фильм «У озера». Но защитники Байкала бой тогда проиграли. Итог оказался очень печальным.
Тысячи тонн выбросов с ЦБК с хлоросодержащими смесями, концентрация которых превышает предельно допустимые в сотни раз, попадали в озеро. Вскоре ошибочность решения о строительстве комбината стала настолько очевидной, что ЦК КПСС четырежды принимал решение о закрытии предприятия, на которое были потрачены миллионы полновесных советских рублей. Тем не менее закрыть его не удалось.
Однако опасное соседство мирового хранилища пресной воды и нефтепровода способно со временем привести к возникновению гораздо более серьезных проблем. Об этом можно судить по материалам 2–й конференции геокриологов России, из которых следует, что 2 процента нефти, добываемой в Тюменской области, попадают в водоемы региона. Так, в 2001 году в области аварийный разлив углеводородного сырья составил 520 тысяч тонн. В результате многолетних утечек значительно ухудшилось состояние почвы и водоемов края. Часто попытки ликвидировать нефтяные болота только усугубляют экологическую обстановку. Например, выжигание нефти превращает территории в малые хиросимы и еще больше загрязняет атмосферу. Масштаб проблемы таков: в 2004 году только в одном Ханты–Мансийском автономном округе произошло 700 прорывов больших и малых трубопроводов.
По данным комитета Госдумы по экологии, в результате ежегодной утечки в почву и реки страны попадает 17–20 миллионов тонн нефти. И в лучшем случае решение вопроса о рекультивации территорий сводится к чисто косметическим мерам. Компании, допустившие аварии на своих трубопроводах, элементарно засыпают нефтяные трясины торфом. Но чаще устранение аварий напоминает детскую загадку о том, кто остался на трубе. «А» и «Б», то есть добывающие и транспортные компании, как правило, относятся к утечкам как к допустимым издержкам производства. На «трубе» остаются регионы, которым приходится «расхлебывать» нефтяные озера.
Сравнивая реальные масштабы загрязнения и объемы выплат за разливы нефти, эксперты 2–й конференции геокриологов делают вывод, что нефтепроводные компании отделываются просто смехотворно малыми суммами за наносимый ущерб окружающей среде. Они не идут ни в какое сравнение с реальными экологическими потерями и с рыночной ценой невосполнимого природного ресурса, каким, безусловно, является озеро Байкал.
Последние годы проблема утечки нефти из трубопроводов усугубилась криминальными рисками. По данным вице–президента компании «Транснефть» Юлия Лисина, в 2002 году было зафиксировано 304 случая несанкционированного подключения к системе нефтепроводов, в 2003–м — 492, а в 2004–м — 540. Вряд ли в ближайшее время следует ожидать перемен к лучшему. Ибо вице–президент компании предложил парламентариям освободить организации трубопроводного транспорта от платы за охраняемые территории. Причина, на первый взгляд, вполне убедительная. Площадь охранных зон трубопроводов «Транснефти» составляет 240 тысяч гектаров, и оплата за их охрану приведет к росту тарифов на перекачку в 3–5 раз. Можно представить себе, какими последствиями аукнется фактический отказ от охраны, если принять во внимание армию безработных, готовых идти хоть к черту в пекло, лишь бы заработать на воровстве нефтепродуктов. Это сделать совсем нетрудно. Ведь система сигнализации срабатывает только в случае утечки одного процента нефти, находящейся в нефтепроводе. Десятки и сотни тонн ее успеют вылиться на землю.
Пессимизм экологов усугубляется тем, что законодатели практически ничего не предпринимают для повышения ответственности строителей и эксплуатационников за «соло на дырявой трубе». В частности, в готовящемся к принятию законопроекте «О трубопроводном транспорте» нет ни слова о том, как обязать компании повысить расходы на средства прогнозирования и диагностики прорывов нефтепроводов. А практика показывает, что рассчитывать на сознательность нефтяников не приходится. И еще...
Есть мнение, что экологи являются пешками в большой игре. Якобы ими руководят региональные элиты Бурятии для того, чтобы выбить побольше денег из «Транснефти». Но они борются не за увеличение суммы затрат на строительство природоохранных сооружений на трассе нефтепровода Тайшет — Находка, а настаивают на том, чтобы изменить его маршрут в обход бассейна озера Байкал. В идеале они хотят, чтобы «труба» вообще не проходила по территории Бурятии.
Может быть, пока не поздно, надо искать более безопасный путь для нефтепровода?
Источник: "Гудок"
