Отчет о геологическом исследовании береговой полосы Байкала

Бухта Ширигли, экскурсия по речке Ширигли, мысы Турали и Хаман–Кит

Бухта Ширигли (у некоторых русских «Ширилды»), расположенная между Оргоконом и следующим за ним мысом Турали, принадлежит к самым значительным на протяжении от Сосновки до северо–восточной оконечности озера: поперечник ее достигает 11 верст при длине береговой линии почти в 13 верст. В нее впадают две речки: сначала, т.е. ближе к Оргокону, Амнундакан, меньшая, а затем Ширигли, от которой бухта получила свое название. В Оргоконской, т.е. в южной части бухты, берег сопровождается низменным прибрежьем, состоящим из новейшего, хотя и поросшего уже лесом, прибойного наноса (галька), тогда как склон Оргоконского отрога отступает к северо–востоку; Амнундаканский отрог (см. фиг. 99) образует поэтому первую возвышенность, подступающую к озеру, представляя три, ясно выраженные террасы: низшую, из новейшего прибойного материала, до 2 метров высоты, среднюю, до 7 метров над озером, поросшую растительностью и, наконец, высшую террасу образует собой верхняя поверхность самого отрога, достигающая, по–видимому, той же высоты как и Оргокон; поверхность эта примыкает к более высокой горе (до 60 метров), означенной на рисунке буквой г, и принадлежащей левому берегу долины Амнундакана. Ближе к этой горе, где средняя терраса исчезает, в отроге, со стороны Байкала обнажается конгломерат без сомнения одного возраста с Оргоконским, тогда как в самой горе выступает такой же сиенито–гранит, как на Томпуде.

В пределах широкой долины Амнундакана, в террасе до 5–6 метров высоты, наблюдается озерное отложение с галькой, не подвергшейся цементированию, по–видимому, послетретичное; ближе к горам виднеется и другая терраса, более высокая (как Оргокон), переходящая и на правый берег названной речки, промывшей себе русло в этих отложениях, причем, в роли свидетеля бывшего перемещения и засорения устья от действия волн Байкала, является глухой и удлиненный рукав, расположенный за прибойным валом, почти параллельно береговой линии озера и сообщающийся с левой стороны с современным устьем Амнундакана, как это изображено схематически на фиг. 107.

В верховьях Амнундакана виднеется несколько острых, очень крутых и голых гребней, принадлежащих высшим горам и направляющихся на NNO. Низкая гряда (в на фиг. 99), образующая правый берег низовьев той же долины, в пределах ее двух бугровидных, низких вершинок, из которых на рисунке виднеется лишь одна, низшая, состоит из сиенито–гранита, а в низкой (10–12 метров) террасовидной оконечности гряды (а на фиг. 99) замечаются рыхлые, наносные отложения, в плохих, впрочем, обнажениях которых можно видеть, что галька, по–видимому, покрывает собой слоистый песок, а глыбы сиенито–гранита, замечаемые на оконечности гряды, склоняют к тому же предположению о составе осевой части ее, какое я делал относительно других террасовидных отрогов и мысов.

В высшей из двух террас, представляемых этой частью отрога, около левого берега устья долины р. Ширигли, в осыпи наблюдается нанос с валунами, причем нельзя не заметить, что в таких случаях трудно решить: произошла ли подобная осыпь от разрушения третичного конгломерата, или же от послетретичных осадков.

Вверх по рч. Ширигли, называвшейся прежде у русских Таширихой (см. Георги), придерживаясь вообще правого берега этой широкой долины, я прошел около 15 верст, до места, где река составляется из двух ветвей. Экскурсия эта убедила, что на всем пройденном пространстве развит только сиенито–гранит, переходящий в сиенито–гнейсо–гранит от мелко до крупно–зернистого сложения, серого и сыровато–белого цвета, иногда порфировидного от ортоклаза, принимающего также и красный цвет; местами встречаются образования, похожие на включения роговообманкового гнейса; но с породами этими можно было знакомиться только по россыпям на склонах долины. Видимые части гор, сопровождающих долину, отличаются нерасчлененным, вообще поросшим состоянием и округленными высшими точками, достигающими, по–видимому, не более 458 метр. (1500') над дном реки; там же, где некоторые части склонов и высшей поверхности теряют растительность, на них виднеется россыпь названной выше породы, из–под обломков которой, около высших пунктов, можно видеть довольно живописные и высокие, столбовидные выступы коренной породы (горы правого берега правой ветви реки). Существование таких форм указывает очевидно на то, что современная конфигурация этих гор обязана своими особенностями процессу разрушения путем растрескивания, образования россыпи и постепенного смыва последней, а высота столбов свидетельствует отчасти о толщине слоя породы, уничтоженного таким процессом разрушения и округления гор. В верховьях левой ветви Ширигли виднеется между тем живописный альпийский пик с красиво зазубренными гребнями и крутыми, скалистыми склонами, обращенными к долине.

В посещенной мной части долина Ширигли обнаруживает изгиб, направляясь с O на W и WSW, к своему устью, а река, достигая 12 и более саженей ширины, принимает только два незначительные притока с правой стороны; низовья же долины представляют ту особенность, что с ними соединяется сухая долина, называемая Биракачан и играющая ныне роль как бы правого сухого рукава долины Ширигли, отделенного от левого, занятого рекой, сиенитовым плоским, террасовидным возвышением, достигающим высоты третичных отложений Оргокона и являющимся, при взгляде на него с Байкала, настоящей террасой. Об отношении Биракачана к низовьям Ширигли я узнал случайно. Возвращаясь с описанного выше места слияния двух ветвей Ширигли, где я ночевал, я стал придерживаться самого склона гор правого берега долины, с целью более частой встречи с образующей их породой, предположив отобедать на последнем (т.е. низшем) из упомянутых правых притоков реки; но каково же было мое удивление, когда, не встретив этого ключа и не пройдя тундренных низовьев Ширигли, я шел до вечера незнакомым мне лесом, пересек, не виденную прежде, широкую тунгусскую тропу и наконец, услышал шум взволнованного Байкала, на берег которого я вышел в нескольких верстах (не менее двух) севернее устья Ширигли и расположенной около него палатки.

Мыс Турали (см. фиг. 101), ограничивающий бухту Ширигли с NNO, принадлежит к полуострововидному типу, так как не очень высокий (с лишком 100 метров) массив его соединяется с главными горами полосой, понизившейся до уровня третичных отложений Оргокона (до 42 метр.), причем, благодаря двум долинкам, углубившимся в склон его со стороны описываемой бухты, массив этот является отчасти разделенным на три части, вернее на три лопасти, из которых третья, образующая самую оконечность мыса, представляет еще террасовидный уступ, по–видимому, той же высоты, как и соединительная часть мыса. Весь мыс состоит из такого же сиенито–гранита, с каким мы встречались выше, с жилами гранита, содержащего большие зерна кварца и крупные индивидуумы ортоклаза. Склоны его опускаются круто и непосредственно в воду озера, окаймляясь лишь крупными глыбами упавших в Байкал пород, не представляющими пристани, которую путешествующий в лодке может найти только между первой и второй из упомянутых трех частей мыса, где на устье долинки, вернее амфитеатрального углубления, располагается песчаный яр от 6 до 10 метров высоты. Поврежденное позднейшими размывами отложение это состоит из очень мелкозернистого песчаного осадка и образует ныне валообразное возвышение, примыкающее к северо–восточному склону первой части мыса и принадлежит правдоподобно послетретичному возрасту. На той же (первой) части Турали, в ближайшей (на SSW) к песчаному яру, плоской, бухтовидной выемке береговой линии, сделана мной засечка на утесе (см. фиг. 102), на высоте 1.27 метра над уровнем озера (5–го августа ст. стиля 1878 г.). Об этой засечке следует, однако, заметить, что она сделана при весьма, впрочем, слабом и едва заметном колебании поверхности озера, вследствие чего в ней можно допускать ошибку до 0.62 метра. Около самого места засечки (см. фиг. 102), утес которой представляет небольшой террасовидный уступик, находится единственный здесь камень, удаленный от берега почти на 6 метров и выдающийся над уровнем воды, по–видимому, около 2 метров; точное измерение его расстояния от берега и высоты могло бы служить проверкой засечки, чего я, к сожалению, не успел сделать раньше начала волнения.

Оконечность Турали дает хороший вид на небольшую (до 4 верст береговой линии) бухту Самдака, ограниченную с NNO мысом Хаман–Кит (см. фиг. 103). Довольно живописная бухта эта окружена хотя и невысокими (до 200 метров), но довольно крутыми, а в северной половине и утесистыми горами с красивыми замковидными скалами (левый берег устья долины Самдаки); прибрежье усыпано глыбами. Сухое русло рч. Самдаки представляет на устье наносную площадку из мелкозернистого песчаного отложения, как на Турали, образующего террасу до 3 метров над Байкалом. В обнажениях и глыбах везде знакомый нам уже сиенито–гранит.

Георги, как известно, сообщал о трех человекоподобных камнях, виденных им на мысе Хаман–Кит, названном им неправильно Хаман–Риль, и почитаемых Тунгусами, причем он не описал с достаточной подробностью места нахождения этих статуевидных камней. Осмотрев весь названный мыс со стороны Байкала, я нигде не встретился с этими столбами, и потому пришел к убеждению, что они должны были разрушиться и обвалиться, в особенности, что и некоторые из молодых, впрочем, Тунгусов, спрошенных мной, ничего не знали (по крайней мере не сказали мне) об этих фигурах. Тем не менее, у основания противоположной стороны отрога, образующего Хаман–Кит, там, где к его склону, не представляющему пристани, примыкает наносное прибрежье бухты Хакусы, можно видеть, впрочем один только, обособленный, столбовидный камень (фиг. 104, вид го стороны бухты Хакусы), похожий отчасти на человека в плаще с пелериной и в шапке, а с точки зрения других, видевших этот рисунок, узкая, нижняя часть плаща похожа на брюки, тогда как пелерина уподобляется куртке.

Источник: Записки Восточно–Сибирского Отдела Императорского Русского Географического Общества. Том XII, № 3. Под редакцией правителя дел М.Я. Писарева. Иркутск, 1886 г.