Иван Дементьевич Черский. Некролог

25 июня настоящаго года скончался, в пустыне глубокаго севера, И.Д. Черский.

Пишущему настоящия строки пришлось около восьми лет прослужить вместе с покойным в В.–Сибирском отделе И.Р. Географическаго Общества, в котором И.Д. занимал около десяти лет должность библиотекаря и хранителя музея после А.П. Щапова.

Для почитателей памяти умершаго ученаго труженика постараемся указать главнейшие факты его биографии, насколько сохранились они в нашем воспоминании.

Иван Дементьевич происходил из известной, когда–то богатой, но обедневшей семьи одной из северо–западных губерний. Кажется, он рано остался сиротой и воспитывался в виленском дворянском институте.

Шестидесятые годы застали его еще в числе питомцев этого института и он, вместе с другими, увлечен был в повстание. Участвовал ли он в каких–либо действиях, мы от него не слыхали: вообще покойный не любил говорить об этом периоде своей жизни, равно как и о своих семейных обстоятельствах и вообще о вещах, посторонних науке. У него не было для этого и времени. Мы едва ли ошибемся, когда скажем, что И.Д. постоянно работал не менее 12–16 часов в сутки и не знал никогда отдыха.

По окончании возстания он отдан был, по молодости лет (17 л.), в солдаты и послан в Омск. Здесь он познакомился с одним доктором, фамилии котораго, к сожалению, мы не помним. Доктор был не просто врач, но и ученый человек. Он отнесся к юноше с глубоким сочувствием и рекомендовал ему заниматься науками. Припоминается, что для большего удобства в научных занятиях доктор взял Ч. к себе в денщики; но за верное этого не выдаем. Из всех отраслей естествознания Черскому больше всего полюбилась геология, и он уже после 4–5 лет занятий мог написать замеченную специалистами статью «об ископаемых раковинах окрестностей Омска». Кажется, за время пребывания в Омске, он больше ничего не печатал.

В 1871 году И.Д. был вызван Сибирским отделом в Иркутск и тотчас сделался ближайшим помощником покойнаго А. Л. Чекановскаго в его геологических изследованиях. В том же году стали появляться в «Известиях» отдела его небольшия статьи по разным отраслям геологии, особенно по отделу ископаемых. С этого года и по 1882 год ни один том «Известий» отдела не обходился без статьи Черскаго.

Район его изследований постепенно расширялся и, начавшись от города Иркутска, окончился оз. Байкалом.

Таким образом с 1872 г. помещены в «Известиях» следующия статьи Черскаго:

• Очерк геологическаго строения окрестностей Омска. (Изв. 1872 г. Т. III, № 2).
• Несколько слов о вырытых в Иркутске изделиях каменнаго периода (ibid).
• О форме передних рогов носорога (№ 5).
• Случай уродливости поросенка (IV, 2).
• Краткий отчет об изследованиях в китойских и тункинских альпах (ib.).
• Несколько слов об уклонениях в зубной системе лисиц (т. V, 1).
• Об ископаемых остатках сев. оленя в окрестностях Иркутска (ib.).
• Прибавление к ископаемой фауне окр. Иркутска (№ 3–4). Factorius vulgaris (ib.).
• Заметка о возрасте пород в окрестностях Омска (№ 2).
• О предполагавшемся аксисе в В. Сибири (ib.).
• Ископаемые остатки с Тихонозадонскаго прииска (ib.).
• Еловский отрог как связь между Тункинскими альпами и Саяном (VI, 4).
• Краткий отчет об изследовании Нижнеудинской пещеры (№ 5–6).
• Отчет (полный) о том же (VII, 2, 3).
• Предварительный отчет о геологическом изследовании береговой полосы оз. Байкала (Изв. Т. IX, 1–2 за 1877 г.).
• Отчет таковой же. (Т. IX, 5–6, за 1878 г.).
• Отчет за 1879 г. (Т. XI, 1–2).
• Отчет за 1880 г. с картою (Т. XII, 2–3).
• Геогностическая карта береговой полосы Байкала 1880 г.
• Геологическая экскурсия на высокое плоскогорье (система р. Селенги) и берег Байкала между уст. Селенги и Кики. (Изв. 1882 г. Т. XIII, 1–2).
• По вопросу о следах древних ледников в В. Сибири. (Изв. 1882 г. XIII, 4–5).
• Некоторыя прибавления к описанию Байкала К. Риттера. (ibid).
• Естественно–историческия наблюдения, деланныя на пути от Иркутска до села Преображенскаго (Изв. 1886 г. Т. XVI).
• В 1886 г. отпечатана 1–я часть «Отчета о геологическом изследовании береговой полосы оз. Байкала».

В 1881 г. Ивана Дементьевича постигла серьезная мозговая болезнь. И прежде во время своих многочисленных странствований, во всякое время года, И.Д. приобрел жестокий ревматизм, причинявший ему сильныя страдания. С ним он справлялся самыми героическими средствами: без бутыли йода он никогда не отправлялся в экспедицию. Но с поражением мозга шутить было нельзя, и доктора предписали Черскому абсолютный покой и положительно воспретили всякий умственный труд на целый год. Оправившись несколько, И.Д. засел в мелочную лавочку в Рабочей слободке и этим разнообразил монотонную жизнь человека, осужденнаго на полное бездействие. Оправившись от болезни, в 1882 г. И.Д. отправился по приглашению Восточно–Сибирскаго отдела в с. Преображенское для производства метеорологических наблюдений. Он пробыл там более года.

В кратком некрологе не место, конечно, заниматься оценкою трудов покойнаго труженика науки. Русская академия, призвав его в среду своих ближайших сотрудников, тем самым показала, что она высоко ставила знания и труд И.Д. Здесь мы скажем только, что преданный своим специальным задачам, И.Д. находил возможным наблюдать не одну природу посещаемых им местностей, но и быт, и воззрения обитателей этих местностей. Меткия этнографическия заметки, искусно вставленныя во многия его статьи геологическаго содержания, показывают, что он не был узким специалистом и что его общее миросозерцание было широко и вполне современно.

Да позволено нам будет, в виду свежей, далекой могилы самоотверженнаго труженика, указать на некоторыя бросавшияся в глаза при знакомстве с покойным, нравственныя черты его. Прежде всего поражала в нем необыкновенная скромность: в течение десяти лет его службы отделу, невозможно было убедить И.Д. записаться в члены отдела, так он и скончался, не будучи членом ни географическаго общества, ни В. Сибирскаго отдела. Нам иногда приходила даже мысль, не гордость ли причиной этого постояннаго отказа; но при первом же взгляде на милое лицо, полное искренности и добродушия, исчезала всякая мысль о гордости этого человека. Ни разу также И.Д. не решился сам читать в заседаниях отдела рефераты о своих путешествиях; только в среде распорядительнаго комитета, и то по настоятельным просьбам, он решался высказываться о своих планах и подробностях экспедиций. Ни одного недоразумения, ни одного спора ни разу не возбуждалось за все время его служения в отделе ни по поводу его трудов, ни по разсчетам с ним в издержках и печатании его трудов.

Но менее поражало в И.Д. его необыкновенное трудолюбие. Он не имел никаких знакомств и вел жизнь совершеннаго анахорета. Едва ли он бывал у кого «в гостях», да и к нему никто не решался заходить без дела. Вся жизнь его была вечным трудом, и трудом безкорыстным. До чего доходила его деликатность в денежном отношении, видно из того, что получив, напр., от отдела авансом, при отъезде на Байкал, рублей двести, он, по возвращении, представлял аккуратный счет своим издержкам и при этом непременно «остаток». Он знал хорошо скудныя средства отдела и берег их даже в ущерб самым необходимым расходам экспедиции и придумывал дешевейшия средства путешествия: все четырехлетния изследования берегов Байкала он совершил на собственной лодке, на которой сам был и гребцом...

Как многие из его соотечественников, поселившихся в Сибири, в молодых летах он женился на девушке из простого звания; но и при этом, как везде, он оказался и гуманнейшим и высокоразвитым человеком: он сумел из девушки простой и почти безграмотной приготовить себе прекрасную помощницу, умевшую и коллектировать, и производить наблюдения, и переписывать без малейшей ошибки его сочинения с мудреными научными терминами и латынью.

Подруга великаго труженика осталась с малолетним сыном, по всей вероятности, без куска хлеба, так как скромный гонорар мужа едва ли за все пребывание в Иркутске превышал 600 р. в год. Академия, наверное, не оставит вдову безкорыстнаго слуги науки без поддержки.

Мир праху необыкновеннаго, самоотверженнаго мученика науки! Да послужит его жизнь примером для будущих деятелей! Ведь только такими людьми и движется вперед наука, еще не завоевавшая прав на почетное место в государственных бюджетах.

С. Грановское,
Мих. Загоскин,
2–го сентября 1892 г.

Источник: «Восточное обозрение» № 39, 27 сентября 1892 г.