Н. К. Тихомиров, 1927 г.

Очерк растительности острова Ольхона на озере Байкале

Лесные ассоциации

Большая часть острова Ольхона покрыта лесом. В состав его главным образом входит сосна. Лиственница присоединяется к ней в незначительном количестве, кое–где выделяясь в чистые насаждения. Надо сказать, что остров Ольхон лежит в полосе соприкосновения ареалов Larix sibirica и Larix dahurica, причем в юго–западной части преобладает первая, тогда как в восточной половине острова начинает доминировать вторая. Сталкиваясь друг с другом, оба вида лиственницы дают целый ряд помесей, что особенно резко сказывается на форме шишек, которая изменяется от типичной «сибирской» до типичной «даурской».

Ель (Picca obovata Ledb.) попадается единичными экземплярами по глухим падям; за все время своих экскурсий я нашел ее лишь в пади Улаганта, в количестве 5 экземпляров (90–100 лет, высота 16–17 м, диаметр 20 см) с угнетенным подростом внизу (также 5 экз.); кроме того, одинокую ель того же возраста и той же высоты я встретил по ручью близ улуса Харанца. По опушкам леса встречается иногда осина, но значительных насаждений она не образует. Одинокие деревья ее встречаются по берегам Байкала на каменистых россыпях. В состав леса на Ольхоне входят еще березы (B. verrucosa, B. pubescens) и ивы, Lonicera coerulea, Rhododendron dahuricum и Cotoneaster vulgaris. Что касается кедра, тополя и пихты, то мне не удалось найти их и, по–видимому, указания на эти породы основаны на недоразумении. Ольхонский лесной массив, состоящий главным образом из сосны, занимает всю юго–восточную часть острова. Наиболее распространенной ассоциацией соснового леса является Pinetum rhododendrosum — тип соснового леса с подлеском из Rhododendron dahuricum.

Ниже приведено описание некоторых из пробных площадок, заложенных в данной ассоциации.

№ 34. 19.VII. Близ улуса Шара–Нур, слабый северный склон. Микрорельеф — небольшие бугорочки и западинки. Мертвый покров 1 см (хвоя сосны).

A — 3 см, коричневый, рассыпчатый, глинисто–песчаный, резко отделяется от

B — 4–5 см, рыжевато–бурый, песчаный, постепенно переходит в

C — рыже–бурый, грубо песчанистый, постепенно переходит в

D — выветренные куски гнейса и грубая дресва. Глубина ямы 50 см. Вскипания нет.

Растительность I яруса: 10 сосен, лиственницы (ед.) 18 м высоты, полнота 0.6, 80–100 лет, диаметр 0.267–0.311 м. Кроны округлые, стволы корявы, плохо очищаются от сучьев. Подлесок — разбросанный группами Rhododendron 1.5–2 м высоты. Подрост группами сосновый, с небольшой примесью лиственницы 30–40 лет, 0.9 полноты. Травяной покров очень скудный: Pulsatilla patens, Festuca ovina, Vaccinium Vitis idaea. На ветвях кое–где лишаи.

№ 40. 20.VII. Пологий южный склон близ того же улуса. Бугристая, неровная местность. Мертвый покров 0.5–1 см из игл сосны.

A — до 2 см, мало перегнойный, песчаный, пылистый, переходит в

B — слабо заметный (более серый), быстро переходит в

C — 20 см, буро–желтый, крупный глинистый песок, ясно отличается от выветрившейся гнейсовой материнской породы. Глубина ямы 75 см. Вскипания нет.

Растительность: 10 сосен, изреженных рубкой до полноты 0.6; высота 23.5 м; возраст 160–180 лет; диаметр 0.4–0.5 м. Кроны округлые, очищение от сучьев хорошее. Деревья имеют поверхностную корневую систему. Некоторые поражены гнилью. Подлесок — единичные кусты рододендрона. Подрост сосновый 12–25 л., групповый; лиственничный одиночно примешивается к сосновому, имеет большую высоту и отличается прекрасным состоянием. Травиной покров разреженный: Trifolium lupinaster, Lathyrus humilis, Pulsatilla patens, Spiraea media (редко), Poa sibirica, Festuca ovina, Pyrola rotundifolia.

№ 47. 23.VII. Северный склон на пути от улуса Хужиры к улусу Шара–Нур. Местность слегка волнистая. Мертвый покров слабо развит (хвоя сосны).

A — 4 см, черно–бурый, песчанистый; отчетливо отделяется от нижележащих горизонтов.

B — 21 см, почти не оподзолен; рыже–бурый, песчаный, содержащий комки глины и много острых камешков.

C — 15 см, желтый дресвяной песок, содержащий острые камешки. Ниже идет темно–серая, выветривающаяся гнейсовая порода. Глубина ямы 75 см. Вскипания нет.

Растительность: 10 сосен 80 лет. Полнота 0.7, высота 14–18 м, диаметр 0.2–0.3 м. Кроны острые. Стволы еще не очистились от сучьев. Хорошо заметна дифференциация стволов на классы господства. Подлесок — рододендрон 2–3 м высоты при полноте 0.6–0.7. Подрост почти совершенно отсутствует. Травяной покров очень редкий. На голой почве кое–где разбросаны отдельные экземпляры: Vaccinium Vitis idaea, Rosa cinnamomea, Vicia longifolia, Pulsatilla patens, Lathyrus palustris, Pyrola rotundifolia, Trifolium lupinaster, Chrysanthemum sibiricum. Моховой покров представлен редко сидящими подушечками Hypnum, Polytrichum. Кое–где на земле Cladonia rangiferina. Видны следы былого пожара.

№ 49. 25.VII. Плато со слабым юго–восточным склоном в пади Улаганта. Микрорельеф — бугорки и западинки. Мертвый покров 1–2 см.

A — 3–5 см, черно–серый, перегнойный, рассыпчатый; содержит угольки.

B — 6–7 см, светло–серый, грубый, песчаный; содержит много мелких камешков, неровной линией переходит в

C — 20–25 см, буро–рыжий, глинистый; содержит значительную примесь камешков и грубого песка. Ниже глина уплотняется, с трудом поддается под ударами лопаты и на глубине 35–40 см переходит в темную, коричнево–бурую, крупинчатую, бурно вскипающую глину. Глубина ямы 75 см. Вскипание с 50 см пятнами, с 60–70 см сплошное.

Растительность — приспевающее насаждение: 8 сосен, 2 лиственницы, береза (B. verrucosa) единично. Полнота 0.7–0.8, диаметр 16–20 см, высота — 19 м. Кроны острые. Береза производит впечатление угнетенной. Подлесок — рододендрон до 1.25 м высоты, неравномерными группами; к нему изредка присоединяются березы (B. verrucosa) до 2.75 м высоты. Подрост сосновый групповой. По 10 измеренным экземплярам, в среднем высота 101 см, диаметр 1.3 см. возраст 11 лет. Состояние хорошее. Лиственничный подрост приурочен к полянке. По 10 экземплярам в среднем высота 190.6 см, диаметр 1.85 см, возраст 14 лет. Травяной покров сравнительно обильный, но все–таки не образует сомкнутого ковра. Здесь найдены отдельные экземпляры Rosa cinnamomea, Pulsatilla patens, Arctostaphylos Uva ursi, Lathyrus humilis, Vicia longifolia, Poa sibirica, Lilium martagon, Trifolium lupinaster. Кое–где на колодах Cladonia. Видны следы былого пожара. Упавшие старые сосны имеют в окружности более 2 м. В них поверхностная корневая система.

№ 58. 27.VII. Плато со слабым южным склоном. Микрорельеф не заметен. Мертвый покров 1 см легко снимается с почвы. Он состоит из хвои сосны и листьев рододендрона.

A — 5 см, черно–серый, перегнойный, песчанистый; постепенно переходит в

B — 5–7 см, слабо отличается от следующего горизонта; светлого серо–желтого цвета, грубо песчанисто–глинистый.

C — 35 см, глинистый, тяжелый, плотный, буро–рыжий, содержит много островатых камешков, переходит в рассыпчатую и растирающуюся между пальцами белесую вскипающую глину, содержит некоторую примесь песка и крупообразных камешков. Глубина ямы 75 см. Вскипание 50 см.

Растительность: 10 сосен, полноты 0.8, 21 м высоты, 16–25 см в диаметре, 80–100 лет. Кроны острые; общее состояние хорошее. К сосне примешивается единичная, старая лиственница с утолщением в нижней части ствола. Подрост (сосновый) почти отсутствует, лиственничный выглядит не особенно бодро. Верхушечная почка часто ненадежна. Много «зонтикообразных» экземпляров. В среднем (из 10 экз.), высота 147.1 см, диаметр 1.6 см, возраст 22 года. Подлесок — довольно густой рододендрон, 0.75–1.25 м, единично Betulla verrucosa, Rosa cinnamomea, и Spiraea media. Травяной покров редкий : Pulsatilla patens (листья), Vicia longifolia (листья), Arctostaphylos Uva ursi, Lathyrus humilis (листья), Trifolium lupinaster, Sanguisorba officinalis (листья), Rubus saxatilis (единично), Poa sibirica.

Исходя из этих примеров, а также основываясь на многочисленных пробах, заложенных в этой ассоциации, Pinetum rhododendrosum можно рассматривать как тип соснового леса на слабо оподзоленных грубо песчанистых глинах, переходящих порой в супеси. Он характеризуется сравнительно хорошим состоянием сосны, к которой примешивается единично лиственница. Поверхностная корневая система очень характерна для этой ассоциации. В подлеске мы всюду имеем Rhododendron dahuricum, достигающий высоты в 4 м и имеющий различную полноту: то 0.6–0.7, то совершенно исчезающий (на южных «лбах», где полнота соснового насаждения опускается до 0.4). Травяной покров состоит из незначительного числа видов. Он не образует сплошного ковра: лишь отдельные экземпляры торчат на пылистой поверхности почвы. Чаще встречаются здесь: Poa sibirica, Festuca ovina, Pulsatilla patens, Vicia megalotropis, Lathyrus humilis, Trifolium lupinaster; реже: Scorzonera radiata, Artemisia sp., Astragalus penduliflorus.

Что касается подроста, то он был замечен почти на всех заложенных площадках как сосновый, так и лиственничный — большей частью групповой. Он производит вполне благоприятное впечатление, и возобновление в данной ассоциации протекает, по–видимому, вполне успешно. Две пробных площадки описанные выше под №№ 49 и 58 были заложены на платообразных, очень пологих склонах. Они представляют из себя переход к другой ассоциации леса с Arctostaphylos Uva ursi. Эта ассоциация характерна для платообразных возвышенностей, встречающихся на перевалах главного хребта. Ниже помещено описание трех пробных площадок, заложенных в ассоциации с Arctostaphylos.

№ 51. 25.VII. Плато с очень слабым юго–западным склоном в пади Улаганта. Микрорельеф неясный; бугорки и западинки. Мертвый покров 1–1.5 см из хвои сосны, лиственницы и отмерших частей Arctostaphylos.

A — 6 см, серо–черный, перегнойный, с гифами грибов; постепенно переходит в

B — 9 см, ясно оподзоленный, серо–песчаный.

C — 30 см, буро–рыжий, комковатый, глинистый; постепенно переходит в

D — глина бурого цвета, с кусками выветрившегося гнейса и кварца. Глубина ямы 72 см. Вскипания нет.

Растительность I яруса: 0.7 сосны, 0.3 лиственницы, 80–100 лет, 12–14 м высоты; полнота 0.7; диаметр 18–22 см. Кроны острые, очищение от сучьев хорошее. Корневая система сосны поверхностна. Встречаются обгорелые пни; много ветровальных колод. II ярус: местами береза (B. verrucosa) и сосна образуют густое насаждение, высоты 8–10 м. Подлесок — рододендрон довольно густой, 1–2 м высоты. Подрост отсутствует. Травяной покров не сомкнутый: Rosa cinnamomea, Lathyrus humilis, Arctostaphylos Uva ursi, Dianthus superbus, Vicia longifolia, Pulsatilla patens, Trifolium lupinaster. Кое–где одинокие кустики Polytrichum sp. и подушки Dicranum sp.

№ 53. 26.VII. Плато на пути из пади Улаганта к мысу Ухан. Микрорельеф — бугорки и западинки. Мертвый покров 2–3 см, из хвои сосны и перегнивших частей Arctostaphylos, пронизан грибными гифами.

A — 2–3 см, буро–черный, перегнойный, содержит кварцевые зерна и угольки; постепенно переходит в

B — 2–8 см, оподзоленный серый, песчанистый, содержит много камешков, с глубины 15 см начинает рыжеть; постепенно переходит в

C — буро–рыже–белесую глину, не поддающуюся под ударами лопаты. Глубина ямы 40 см. Вскипания нет.

Растительность: 0.9 сосны, 0.1 лиственницы 150–180 лет, 25 м высоты, 31–36 см в диаметре. Полнота 0.5. Кроны округлые; по сторонам полнота поднимается до 0.7, где насаждения имеют 80–100 лет, при диаметре 18–22 см и острых кронах. Лес производит хорошее впечатление. Подлесок из рододендрона до 2–2.5 м высоты, довольно густой. Изредка березка (B. verrucosa) и ольха. Подрост сосновый, угнетенный и единичный. Травяной покров не сомкнут; Pulsatilla patens, Dianthus superbus, Antennaria dioica, Trifolium lupinaster, Vicia longifolia, Vaccinium Vitis idaea, Arctostaphylos Uva ursi образуют фон, предпочитая западинки микрорельефа, тогда как бугорки лишены растительности.

№ 95. Плато на пути от улуса Нюргона к пади Улан–Нур. Микрорельеф — неясные бугорки и западники. Мертвый покров слабо развит.

A — 2 см, бурый, перегнойно–углистый.

B — 5 см, бурая, слегка малиновая глина, сырая и мягкая.

C — 22 см, буро–рыжая, крупно–рассыпчатая глина.

D — светло–желтая, жирная, мягкая глина, с блестками слюды. Глубина ямы 45 см. Вскипание с 32 см.

Растительность I яруса: 1.0 сосны, лиственница (ед.); полнота 0.8, возраст 110–120 лет, высота 25 м, диаметр 31–36 см. Во II ярусе единичная береза (B. verrucosa). Подлесок — ива, Rosa, рододендрон, осинки. Подрост отсутствует. Травяной покров: Poa sibirica, Atragene sibirica, Vicia megalotropis, Chamaenerion angustifolium, Lathyrus humilis, Trifolium lupinaster, Chrysanthemum sibiricum, Scorzonera radiate, Arctostaphylos Uva ursi — кое–где покрывает почву. Этот тип соснового леса на плато отличается от предыдущего лучшим ростом сосны, прекрасным строевым видом деревьев. Подлесок состоит из Salix livida, Betula verrucosa, Rosa cinnamomea. Рододендрон то встречается сравнительно обильно, то исчезает совершенно, уступая место упомянутым породам. Характерным для этой ассоциации является, как было указано, присутствие Arctostaphylos Uva ursi — растения, которое иногда сплошным ковром покрывает почву, приурочиваясь к западинкам микрорельефа. Присутствие рододендрона как бы связывает эту ассоциацию с Pinetum rhododendrosum, и действительно: между обоими ассоциациями существует масса переходов. Подходя к Байкалу, такие плато освобождаются от леса и спускаются к берегу, образуя крутой высокий (до 300 м) южный склон, на котором разбросаны отдельные деревья «как зубцы на органном валу»²⁵⁾.

Травяной покров, выходя из–под леса на склон, резко изменяется в своем составе. Такое изменение было прослежено близ мыса Ухан. Склон здесь имеет значительную крутизну. Он покрыт щебенкой и камнями, перемешанными с глиной. В верхней своей части (170–200 м) он несет следующую растительность, состоящую из отдельных экземпляров: Pulsatilla patens, Phlojodicarpus villosus, Alyssum alpestre, Trifolium lupinaster, Potentilla viscosa. На высоте 100 м к ним присоединяются: Patrinia rupestris, Astragalus melilotoides, Silene ambigua, Umbilicus spinosus, Thymus angustifolius. При высоте 30–60 м были замечены: Astragalus lupulinus, Festuca ovina, Oxytropis. У самого подножья склона растут Aster altaicus, Chrysanthemum sibiricum, Cotoneaster vulgaris и масса Astragalus melilotoides. По небольшой рытвинке тянется сверху вниз по склону сплошная лента Chamaenerion latifolium.

В нижней своей части склон образует подобие ступени, образовавшейся за счет выветривания вышележащих горных пород. Ступень эта расположена над уровнем воды на 20–30 м и имеет ширину 100–140 м. Она свойственна почти всей береговой полосе лесной части Ольхона, по крайней мере я всегда констатировал ее присутствие, как скоро спускался к берегу Байкала. О ней же упоминает и Радде²⁶⁾, найдя здесь «eine hohe Gras–Vegetation». Буряты пригоняют на эту террасу своих овец и пасут их здесь в продолжение целой зимы. Вследствие этого, местами на ступени скопляется целыми кучами навоз, и на нем пышно развиваются чистые заросли сизого Agropyrum pseudoagropyrum, достигающего высоты в 1 м. Там, где влияние овец не столь велико, развивается разнотравная также очень пышная растительность. Примером может служить проба, заложенная 25.VII на террасе близ мыса Ухан. Мертвый покров из стеблей и корневищ злаков незначительный.

²⁵⁾ Прейн. Op. cit., стр. 31.

²⁶⁾ Radde. Op. cit., стр. 267.

A — 14 см, черный, рассыпчатый, песчанистый.

B — более серый, также рассыпчатый; содержит кварцевые и гранитовые камешки. На глубине 50–60 см становится более темным и влажным. То же обилие песка и острых камешков. Глубина ямы 90 см. Вскипания нет.

Растительность очень густая, трехъярусная. I ярус, 80 см: Stipa capillata (очень много), Phlomis tuberosa (разбросанно), Agropyrum pseudoagropyrum (много). II ярус, 40–50 см: Koeleria gracilis (довольно много цвет.), Festuca ovina (тоже), Aster alpinus (разбр.), Delphinium grandiflorum (тоже), Iris flavissima (листья), Serratula centauroides, Artemisia frigida, Pulsatilla patens, Galium verum, Senecio campestris, Agropyrum cristatum. III ярус, 5–10 см: Aster altaicus, Polygonatum officinale, Carex supina, Nepeta lavandulacea (цв.), Veronica incana (цв.), Potentilla bifurca (цв.). Кроме того на подобной террасе были констатированы: Statice speciosa, Saussurea amara, S. salicifolia, Linum sibiricum, Bromus inermis, Euphorbia esula, Kochia prostrata, Artemisia dracunculus, Thermopsis lanceolata.

Перерезая эту террасу, к берегу Байкала спускаются немногочисленные лесные пади настолько крутые, что по ним невозможно спускаться верхом, и такие узкие, что на их дно редко проникают солнечные лучи. По их дну почти всегда течет ручеек, и по его руслу развивается высокая травянистая растительность: Valeriana officinalis, Chamaenerion angustifolium, Galium verum, Sanguisorba officinalis, Sedum aizoon, Calamagrostis Turczaninowi, C. neglecta, Trollius asiaticus, Trisetum flavescens, Thalictrum simplex, Cacalia hastata, Poa sibirica, Calamagrostis epigejos, C. Langsdorffii, Rubus saxatilis, Ribes nigrum.

Иногда среди соснового массива попадаются каменистые хребтики и сопки, на которых лес отсутствует и которые несут растительность, отличающуюся от лесной. На одном таком хребтике, близ улуса Шара–Нур, у подошвы его растут: Koeleria gracilis, Chamaenerion angustifolium, Nepeta lavandulacea, Cotoneaster vulgaris, Sanguisorba officinalis, Pulsatilla patens.

Выше по хребтику растут: Sedum aizoon, Saxifraga bronchialis, Thymus angustifolius, Linaria vulgaris, Galium verum, Bupleurum scorzonerifolium, Dianthus chinensis, Spiraea media, Artemisia frigida, Patrinia rupestris.

На каменистой вершине хребтика целое желтое море Patrinia rupestris, а также Selaginella rupestris (на камнях), Umbilicus spinosus, Allium odorum, Delphinium grandiflorum, Phlomis tuberosa (листья).

На каменистой сопке в Нюргонской губе, среди соснового леса, констатирована была аналогичная растительность, но кроме того здесь был найден куст Caragana pygmaea, достигавший 2 м высоты.

Описание этих нелесных сообществ отвлекло меня от описания лесных ассоциаций. Обращаясь снова к ним, надо еще отметить одну (третью) ассоциацию соснового леса на наносных песках. Такие боровые насаждения встречаются на Ольхоне на тех двух языках песка, которые от Малого моря подымаются на отроги хребта, и из которых один приурочен к Нюргонской губе на протяжении не менее 7 км, а другой занимает пологий склон к бухте Одоним и имеет в длину также 7 км при ширине в 4 км. Пески, расположенные в этих двух местах, Черский (op. cit.) относит к постплиоценовым отложениям. Особенно характерен сосновый лес на втором языке. Он считается священным и остается все время в полной неприкосновенности. Сосна характеризуется здесь более плохим ростом, чем в Pinetum rhododendrosum (10 сосен; возраст 120–150 л., полнота 0.6, диаметр до 40 см, высота 16–20 м).

Мертвый покров обычно отсутствует. Травяной весьма скуден: Silene ambigua, Festuca ovina, Polygonatum officinale, Crepis tenuifolia, Trifolium lupinaster, Umbilicus spinosus, Astragalus penduliflorus, A. adsurgens, Sanguisorba officinalis.

Местами попадается довольно много подушек Cladonia rangiferina, хрупких во время засухи, как стекло. Эти растения приурочены к буграм, тогда как в ложбинках попадается Rhododendron dahuricum. Подрост (сосновый) встречается кое–где и имеет угнетенный вид. Лиственничный совершенно отсутствует, равно как и взрослые лиственницы, которые по–видимому плохо чувствуют себя на песке.

Чистые лиственничные насаждения острова Ольхона можно разделить на две ассоциации. В первых, лиственница, выделяясь в чистые лески среди соснового массива, приурочивается к пониженным долинкам (падям) и сырым нижним частям северных склонов.

Пробные площадки, заложенные в этой ассоциации, дают следующую картину:

№ 35. 19.VII. Дно широкой пади близ улуса Шара–Нур. Микрорельеф слегка волнистый. Мертвый покров довольно мощный, из хвои лиственницы.

A — 3 см, рыже–коричневый, перегнойный.

A₁ — 3 см, черный, углистый. Оба влажные.

B — 19 см, серый, песчанистый, с гороховидными камешками, влажный, рассыпчатый; постепенно переходит в

C — 15 см, рыже–бурый, очень влажный, содержит острые крупные камешки, постепенно переходит в

D — бурно вскипающая, серая, сырая галечная глина. Глубина ямы 65 см. Вскипание с 50 см.

Растительность: 0.9 лиственницы, 0.1 сосны; полнота 0.8, высота 18 м, возраст 60–70 лет, диаметр 9–13 см. Кроны развиты равномерно. Общее состояние удовлетворительное. Много сухостойного жердняка и валежа. Заметны следы пожара. Подлесок — кое–где кусты Betula verrucosa, единично попадается Potentilla fruticosa и Spiraea media. Подрост лиственничный, единичный, под пологом, 15–20 лет, бодрый. Травяной покров не особенно густой, по все же сомкнутый: Poa sibirica, Sanguisorba officinalis, Chrysanthemum sibiricum, Viola arenaria, Chamaenerion angustifolium, Aconitum barbatum (ед.), Ranunculus propinquus (ед.), Festuca ovina, Vaccinium Vitis idaea, Pedicularis rubens, Moehringia lateriflora (ед.), Pyrola secunda, Lilium martagon (ед.).

№ 38. 20.VII. Дно пади Шара–Нур. Микрорельеф неровный, кочковатый. Мертвый покров почти отсутствует.

A — 5 см, перегнойный, буро–черный, с угольками; содержит много песку, сухой; постепенно переходит в

B — 10 см, буровато–серый, сухой, рассыпающийся на комочки, глинистый; постепенно переходит в

C — 15 см, буро–рыжий, дресвяной, сырой, содержит округлые камешки, отчетливо отделяется от

D — бурно вскипающая полевая глина, мокрая; при высыхании белеет и пачкает руки. Содержит камешки. На глубине 80 см становится бурее и суше. Глубина ямы 100 см. Вскипание с 30 см. На глубине 80–90 см неясные признаки мерзлоты.

Растительность: 1.0 лиственницы. Полнота 0.6, высота 21 м, диаметр 18–22 см, возраст 80–100 лет. Кроны то правильные, то флагообразные, обгорелые. Общее состояние не хорошее. Подлесок отсутствует. Подрост лиственничный, немногочисленный, бодрый, 8–10 л. Травяной покров, до 180 см — Aconitum barbatum (разбр.); до 40–50 см Sanguisorba officinalis, Spiraea media, Pulsatilla patens, Rosa cinnamomea, Chamaenerion angustifolium, Poa sibirica, Lilium martagon, Gentiana decumbens, Artemisia sp., Ranunculus propinquus, Chrysanthemum sibiricum, Thalictrum foetidum, Avena desertorum, Festuca ovina, Onobrychis sativa. По горелым пнищам много Bryum sp. и Marchantia polymorpha.

№ 44. 21.VII. К северу от улуса Шара–Нур, опушка поляны. Микрорельеф мелко бугристый. Мертвый покров 3 см толщины состоит из лиственничной хвои.

A — 7 см, черный, с большом количеством угольков; волнистой линией переходит в

B — 15 см, серый, дресвяной с большой примесью глины, вязкий, сырой; отчетливо отделяется от

C — яркая оранжево–бурая глина, пластичная, сырая; разламывается на комки, грани которых имеют блестящий черный цвет. Глубина ямы 70 см. Вскипания нет.

Растительность: 0.9 лиственницы, 0.1 сосны. Полнота 0.8, высота 18 м, диаметр 13 см, возраст 80–100 лет. Кроны острые. Состояние хорошее. Во II ярусе изредка попадается Salix livida и Betula verrucosa. Подлесок: кусты ивы, отдельные березки (B. verrucosa), Rosa cinnamomea, Cotoneaster vulgaris. Подрост лиственничный, многочисленный, прекрасного вида как на полянках, так и под пологом 0.8. Травяной покров средней густоты: Lilium martagon, Artemisia sp., Vicia megalotropis, Campanula glomerata, Pedicularis resupinata, Sanguisorba officinalis, Chrysanthemum sibiricum, Pyrola rotundifolia, Thalictrum foetidum, Ranunculus propinquus. Кое–где попадаются шляпочные грибы и Hypnum.

№ 55. 27.VII. Падь Улаганта. Пологий северный склон. Микрорельеф неясен. Мертвый покров толщиной в 1 см из лиственничной хвои.

A — 5–7 см, черно–бурый, перегнойный.

B — 25 см, желто–серый, грубо песчаный, очень твердый, содержит мелкие камешки.

C — бурый, глинистый, содержит мелкие камешки и крупные глыбки кварца и гранита.

Растительность: 1.0 лиственницы, сосна (ед.). Полнота 0.6, диаметр 44 см, высота 21 м, возраст 140–150 лет. Состояние насаждения хорошее. Кроны неравномерные. Много колод и валежа. Подлесок: до 3 м березки, ивы средней полноты. Подрост, лиственничный, лишь единично сосновый, сплошной массой наполняет все пространство. Полнота 1.0, состояние прекрасное — среднее из 10 измеренных экземпляров: высота 292 см, диаметр 1.7 см, возраст 15 лет. Травяной покров: Trifolium lupinaster, Pulsatilla patens, Astragalus adsurgens, Galium verum, Rubus saxatilis, Lathyrus humilis, Pedicularis resupinata, Chrysanthemum sibiricum, Lilium martagon, Rosa cinnamomea. Таким образом, данная ассоциация лиственничного леса, которую можно назвать «типом лиственничного леса на сырой оподзоленной почве», характеризуется присутствием сравнительно мощного перегнойного горизонта A и ясно выраженного оподзоленного B. Почва под этой ассоциацией бывает даже иногда слегка заболочена.

Лиственница не отличается здесь высокой добротностью и при полноте 0.6–0.8 к 100 годам едва достигает высоты 18–21 м при 18–27 см в диаметре. Лишь как редкость попадаются насаждения лучшей добротности. Очищение от сучьев довольно плохое, кроны часто бывают однобоки, а стволы корявы. Только немногие из них могут идти как строевой материал. Подлесок не является строго выдержанным: то появляется в виде одиночных березок (B. verrucosa) и ив, иногда рододендрона, то исчезает совершенно. Подрост наблюдается почти всегда под пологом, но иногда бывает очень угнетен и к 30–40 годам едва достигает высоты до 0.75 м, имея при этом зонтикообразную форму. Но в общем подрост производит впечатление здорового и сильного. Сосновый подрост встречается как исключение, в виде одиночных угнетенных (почвой?) экземпляров. Травяной покров выгодно отличается от такового сосновых ассоциаций своим разнообразием видов и пышностью развития. Он всегда сомкнут и образует, правда нетолстый, дерновой слой. Наиболее характерными представителями его являются: Sanguisorba officinalis, Lilium martagon, Ranunculus propinquus, Chrysanthemum sibiricum, Lathyrus humilis, Poa sibirica, Vaccinium Vitis idaea, Geranium pratense, Pedicularis rubens, P. resupinata, Vicia megalotropis, Aconitum barbatum. Реже встречаются: Viola arenaria, Pyrola secunda, P. rotundifolia, Moehringia lateriflora, Aquilegia sibirica, Campanula glomerata, Avena desertorum, Gentiana amarella. Довольно часто можно констатировать присутствие мохового покрова, состоящего из видов Hypnum, Hylocomium и Bryum. Попадаются часто шляпочные грибы, гифы которых хорошо заметны на почвенных разрезах. Во всех (18–ти) заложенных пробах, без исключения, отмечены следы пожара — колоды и выгоревшие пневища, на которых попадается Marchantia polymorpha. В ассоциации часто встречаются большие муравьиные кучи (Formica rufa), поросшие Cotoneaster, Lonicera и Atragene sibirica. Другой ассоциацией лиственничного леса на Ольхоне является та опушка, которая окаймляет весь Ольхонский массив с северной стороны, отделяя его от степной части острова точно прокладкой, достигающей 0.5–1 км в ширину. Только в двух местах сплошное кольцо лиственницы разрывается, и старый корявый сосновый лес выходит непосредственно на степь против самых населенных улусов — Харанца и Хужиры — так что отсутствие лиственничной опушки можно связать с деятельностью человека. На всем остальном протяжении лиственничная кайма тянется непрерывно и совершенно маскирует сосновый массив, так что, продвигаясь вдоль по берегу Малого моря, мы будем видеть только сплошной лиственничный лес, выходящий на степь. Ниже приведены описания пробных площадок, заложенных в этой лиственничной опушке.

№ 42. 21.VII. По дороге из улуса Хужиры в улус Шара–Нур. Довольно крутой северный склон. Микрорельеф неясный. Мертвый покров из листьев осины и хвои лиственницы.

A — 5 см, черный, рассыпчатый.

B — еле заметен.

C — буро–желтая, сухая супесь. На глубине 25–30 см выветрившийся гранито–гнейс. Глубина ямы 30 см. Вскипания нет.

Растительность I яруса: 1.0 лиственницы. Полнота 0.4, высота 14–18 м, диаметр 13–18 см, возраст 100 лет. Кроны почти до земли. Стволы корявые. Следы порубки. II ярус: осина до 6 м высоты, 4–13 см диаметром, 20–50 лет. Подлесок, из Spiraea media, осины, Rosa, средней полноты. Подрост, главным образом, лиственничный, как групповой, так и одиночный. Есть и сосновый, но его немного. Травяной покров довольно густой: Astragalus penduliflorus, Thalictrum foetidum, Pulsatilla patens, Lathyrus humilis, Trifolium lupinaster, Sanguisorba officinalis, Bupleurum scorzonerifolium.

№ 59. 28.VII. Лиственничная опушка при выезде из леса в степь в Хужирской долине. Ровное место. Микрорельеф неясен. Мертвый покров 1 см из хвои лиственницы, довольно плотный.

A — 5–7 см, буро–черный, перегнойный, влажный, с значительным содержанием песка.

B — 13 см, буровато–серый, песчанистый, с небольшой примесью глины; постепенно переходит в

C — 18 см, буро–рыжий, грубо–глинистый, содержит много дресвы и мелких камешков.

D — светлая палевая глина, мягкая, рыхлая, пылеватая. Бурно вскипает с HCl, содержит незначительное количество мелких камешков. Глубина ямы 55 см. Вскипание с 38 см.

Растительность: 1.0 лиственницы и осина (ед.). Полнота насаждения неравномерна: то 0.9, то 0.5. Высота 10 м, диаметр 9–18 см, возраст 40–50 лет. Подлесок — единичные березки (B. verrucosa). Подрост лиственничный, группово–одиночный, угнетенный, обломанный скотом. Травяной покров густой, образующий дерновый слой: Iris ruthenica, Thalictrum foetidum, Trifolium lupinaster, Agrostis Trinii, Chrysanthemum sibiricum, Trisetum flavescens, Aconitum barbatum, Odontites rubra, Euphorbia esula.

№ 91. 18.VIII. Опушка между улусами Харанца и Бубай. Плато. Микрорельеф неясно заметен. Мертвый покров не толстый (1 см) из хвои лиственницы.

A — 4–6 см, черно–бурый, перегнойный; постепенно переходит в

B — неясно заметный.

C — крупно–песчанистая глина, буро–рыжего цвета, содержащая много камней. Глубина ямы 30 см. Вскипания нет.

Растительность — 1.0 разновозрастной лиственницы; полнота 0.4–0.5, высота 18–21 м, диаметр 22–27 см. Кроны начинаются очень низко. Видны следы порубки. Подлесок отсутствует. Подрост лиственничный, единичный, бодрый. Травяной покров густой, сомкнутый: Pulsatilla patens, Festuca ovina, Artemisia sp., Spiraea media, Trifolium lupinaster, Lathyrus humilis, Thalictrum foetidum, Rosa cinnamomea, Sanguisorba officinalis, Iris ruthenica.

№ 99. 22.VIII. Опушка на плато близ улуса Саса. Микрорельеф неясно заметен. Мертвый покров плотный, 1 см толщиной из хвои лиственницы.

A — 5 см, коричнево–бурый, перегнойный.

B — 17 см, более серый, неясно оподзоленный. На глубине 12 см проходит желто серая, мелко–глинистая полоска, толщиной в 1 см. Постепенно переходит в

C — очень твердая, грубая, бурая глина, раскалывающаяся на острые блестящие орешки. Глубина ямы 40 см. Вскипания нет.

Растительность — 1.0 лиственницы. Полнота 0.6, диаметр 13–22см, высота 18–21 м. Стволы покрыты ветвями донизу. Заметны следы значительной порубки. Подлесок отсутствует. Подрост лиственничный, как групповой, так и одиночный. Мелочь страдает от скота. Травяной покров довольно густой: Iris ruthenica, Rosa cinnamomea, Artemisia sp., Sanguisorba officinalis, Lathyrus humilis. Кое–где блестящий мох (Hypnum) и шляпочные грибы.

Из описания проб, заложенных в лиственничной опушке, можно составить себе о ней следующее представление: эта ассоциация, которую следует назвать «типом лиственничного пристепного леса на темноцветных неоподзоленных почвах», отличается от предыдущей ассоциации своей темноцветной, слабо оподзоленной почвой, как супесчаной (в западной части острова), так и суглинистой (на плато средней части). Очень часто можно встретить в таких почвах уплотненный горизонт B, настолько крепкий, что пробить его лопатой бывало очень трудно. Насаждения опушки, чистые лиственничные, имеют полноту от 0.6 до 0.3. Высота деревьев 10–18 м, диаметр 13–22 см. Деревья плохо очищаются от сучьев, стволы их корявы и кривы. Опушка значительно вырублена, и надо полагать, что в былое время добротность ее насаждений была значительно выше, о чем свидетельствуют одиночные лиственницы, которые считаются почему–либо священными, достигающие колоссальной высоты. Подлесок почти всегда отсутствует, если не считать редких кустиков осины (таволгу и розу удобнее отнести к травяному покрову). Подрост можно констатировать почти всюду, но состояние его далеко не блестящее, вследствие выпаса скота на опушках, граничащих со степью. В составе травяного покрова тесно сплелись лесные и степные виды. Наиболее часто встречаются здесь: Artemisia macrobotrys, Iris ruthenica, Aconitum barbatum, Poa sibirica, Galium verum, Aster alpinus, Sanguisorba officinalis, Gentiana amarella, Festuca ovina, Bupleurum scorzonerifolium, Nepeta lavandulacea. Иногда в опушке встречаются блестящие мхи (Hypnum) и как редкость шляпочные грибы. Насаждения, аналогичные описанным, встречаются в восточной (верхней) части Ольхона в виде небольших прибрежных лесков. Впрочем, один из таких лесков отличался тем, что он имел густой рододендровый подлесок, и почва имела оглеенный горизонт на глубине 22 см. Из растений этого леса надо упомянуть: Atragene sibirica, Calamagrostis epigejos, Poa pratenensis. Этот лесок располагался на склоне оврага, на берегу Малого моря и увлажнялся подземным ручейком. К лиственничной опушке иногда примешивается осина, которая кое–где выделяется в чистые осиновые насаждения. Ниже приведено описание пробы, заложенной 14.VII недалеко от пади Идиба (северный склон). Мертвый покров мощный, из листьев осины и лиственничной хвои.

A — 4–5 см, черно–бурый, перегнойный с небольшим количеством песка; резко отличается от

B — 15 см, глинистый, серо–бурый, содержит зерна кварца, легко сжимается в комок.

C — неровный слой, приблизительно в 5 см, рыже–бурый, глинистый, с примесью гравия.

Ниже идет рассыпчатая, крупно–песчанистая, буро–желтая глина. На глубине 28 см углистый слой толщиной в 1 см. Глубина ямы 40 см. Вскипания нет.

Растительность I яруса — 1.0 осины 150–180 лет, 25 м высоты, 44 см в диаметре. Полнота 0.5. II ярус состоит из лиственницы до 18 м высоты. Полнота 0.6. Подлесок: Rhododendron dahuricum с единичной примесью Lonicera coerulea и Betula verrucosa, за кусты которых цепляется эффектная Atragene sibirica. Подрост осиновый и лиственничный, бодрый. Травяной покров: Vicia multicaulis, Lathyrus humilis, Artemisia macrobotrys, Lilium martagon, Pulsatilla patens.

Чем объяснить, что лиственница выделяется в чистые насаждения? На пожарищах, среди соснового леса часто можно было встретить обильный подрост, лиственничный и сосновый, и трудно было решить, который из них господствует. В старых сосновых насаждениях лиственница встречается с отметкой «единично». По–видимому, она как порода более светолюбивая, чем сосна, заглушается этой последней и гибнет в молодом возрасте. Лиственница выделяется в чистые насаждения лишь по сырым низам и на границе леса со степью — на сухих каменистых или степных склонах. Порода свето– и влаголюбивая, она находит именно на опушке достаточно света, а в сырых долинах, где почва сравнительно влажная, достаточное количество влаги, которая компенсирует недостаток света. Уступая на опушке место лиственнице, сосна извлекает из этого большую выгоду. Обладая поверхностной корневой системой (констатированной везде на Ольхоне), она не в состоянии противостоять упорной силе ольхонских постоянных ветров. Лиственница, напротив того, имеет на Ольхоне довольно солидную «редьку» и хорошо борется с ветром, защищая собою ветровальную сосну, и становясь при этом приземистой и корявой.

Рассмотрев степные и лесные ассоциации Ольхона, невольно задаешься вопросом, каким образом уживается бок о бок лесная и степная растительность, и чем объяснить наличность последней в полосе тайги, вдобавок находящейся среди такого значительного водного бассейна, какой представляет собою Байкал? Прейн (op. cit.) полагает, что степная часть Ольхона была издавна безлесна, и что степь представляет здесь реликт той флоры, которая была раньше свойственна всему Прибайкалью, и следы которой сохранились не только на Ольхоне, но и в Балаганских степях Иркутской губернии. «Лес», говорит Прейн, «занял все те места, где мог укорениться, но в западной части Ольхона он совершенно не в состоянии был этого сделать, вследствие сурового климата и ужасных ветров». Почвенные образцы, взятые в степной части острова, не имеют ни малейших признаков влияния леса на почву. Почвы здесь, как было упомянуто выше, имеют мощные гумусовые горизонты и приближаются к черноземовидным. Это подтверждает мнение Прейна о давнем безлесье степной части Ольхона. Правда, на степи кое–где встречаются одинокие лиственницы, но они не могут рассматриваться, как остаток леса, покрывавшего раньше весь остров; это скорее жалкие современные пионеры, случайно укоренившиеся при попытках леса надвинуться на степь. Причину, определяющую безлесье западной части острова и лесистость восточной надо искать, мне кажется, в различии орографического строения той и другой²⁷⁾.

Тогда как в восточной части, покрытой прекрасным лесом, мы имеем основной Ольхонский хребет, сопровождаемый рядом параллельных хребтов и падей между ними, достаточно длинных, чтобы скопить сравнительно значительные количества влаги, необходимой для существования леса, рельеф западной части представляет из себя ряды каменистых сопок, замыкающих незначительные котловины, неспособные скоплять сколько–нибудь значительное количество влаги. Таким образом, рельеф, регулирующий степень влажности различных частей острова, и является причиной того, что среди Байкала уцелели клочки реликтовой степи. Что рельефу принадлежит в деле разграничения леса и степи главная роль, видно особенно ясно, если принять во внимание вторжение человека в часть леса, примыкающую к степи. Вырубая лес, человек оттесняет его вглубь острова и оголяет таким образом довольно значительные пространства, которые по конструкции рельефа относятся к системе основного Ольхонского хребта и которые представляют теперь как бы временные участки степи, развившиеся на месте бывшего леса. Теперь, когда количество жителей на Ольхоне уменьшилось во много раз против прежнего, лес снова начинает надвигаться на степь и восстановляет свои былые границы. Степные участки, примыкающие к лесу, несут растительность отличную от степных ольхонских склонов, что можно поставить в зависимость от значительного накопления снега вблизи опушки. Растительность имеет здесь разнотравный характер; растения образуют сомкнутый полог, и почва под ними имеет более темный цвет, с блестками прежней оподзоленности. Здесь растут: Koeleria gracilis, Festuca ovina, Agropyrum cristatum, Leontopodium alpinum, Phlomis tuberosa, Galium verum, Aster altaicus, Nepeta lavandulacea, Bupleurum scorzonerifolium, Veronica incana.

²⁷⁾ См. карту, приложенную к указанной выше работе Обручева.

Надо заметить, что контакт леса и степи наблюдается или на северных склонах, где мы встречаем господство Koeleria и Festuca, или в широких долинах, где преобладает Agropyrum cristatum; на южных склонах лес нигде не соприкасается со степью. На границе леса и степи и приходилось не раз наблюдать надвигание леса на степь, то в виде осинового подлеска, выходящего из–под леса, то в виде кустов Spiraea и Cotoneaster, то прямо в виде лиственничного подроста, непосредственно растущего на степи. Лес, продвигаясь теперь вперед, оставляет иногда посреди себя небольшие лесные степки, покрытые также разнотравной растительностью. Они зарастают постепенно лесом, причем с северной стороны мы имеем сосняк (южная опушка), а с южной лиственничный лес (северная опушка). Эта лиственничная северная опушка и высылает на степку свой подрост и постепенно завоевывает ее. Иногда такие степки бывают сплошь заняты кустарниками Potentilla fruticosa и Salix sibirica. Таким образом, лес возвращается на позиции, отнятые у него человеком; но, мне кажется, дальше предела положенного ему рельефом, изменяющим водный режим почвы, он не пойдет, и западная часть острова, как была, так и останется безлесной. И теперь еще влияние человека сказывается на состоянии лесных опушек и часто маскирует надвигание леса на степь; но близко время, когда население на Ольхоне вымрет, и вот тогда–то отношение леса к степи, а также к рельефу, выльется во вполне определенные формы.

Источник: Труды Комиссии по изучению озера Байкала, т. II. Ленинград, 1927 г.

Получить больше информации и задать вопросы можно на нашем телеграм–канале.