Экологические «оговорки»
В России произошёл откат с государственных природоохранных позиций
Удастся ли нашей новой власти — президенту, правительству, Государственной Думе — предотвратить дальнейшее разрушение государственной природоохранной системы России? Хочется надеяться на лучшее, но не получилось бы как всегда...
Ушедший в историю состав Госдумы, который мы переизбрали в конце прошлого года, на мой взгляд, оказался самым антиэкологичным из всех предыдущих. Депутаты прошлого созыва существенно активизировали откат страны с государственных природоохранных позиций, которых Россия нечаянно, может быть «сгоряча», сумела достичь в 90–е годы прошлого века на перестроечной волне. И самое обидное, что законодательный откат от былых природоохранных строгостей, на мой взгляд, происходит даже не столько в экономических интересах всего общества, сколько в стяжательских интересах отдельных «крутых» личностей и крупных бизнес–структур, как частных, так и государственных.
В конце ноября прошлого года, незадолго до выборов в Госдуму, услышал выступление спикера Грызлова. Он сообщил о том, что за пять лет депутаты приняли почти тысячу законодательных актов. Я попытался с ходу вспомнить хоть что–то, усиливающее внимание государства к сохранению природы, повышающее ответственность бизнеса за разрушение среды нашего обитания. Не смог. В голову лезли только поправки, обеспечивающие откат от того хорошего, что было достигнуто раньше.
Пять лет назад, во время предыдущей предвыборной кампании в Думу, электорат (в этом контексте не хочу говорить «народ») не захотел увидеть откровенного пренебрежения тогдашних кандидатов в депутаты к экологическим проблемам. Бедные пожилые люди, которые ходят на выборы по привычке, предпочли экономические интересы экологическим и проголосовали за тех кандидатов, которые обещали деньги и бесплатные лекарства. В итоге, вследствие «монетизации льгот», они потеряли и льготы, и монеты. Но сейчас не об этом.
Дело в том, что под прикрытием непонятного слова «монетизация», отвлёкшим на себя внимание населения громкими спорами и общественными дискуссиями, тем же самым печально известным ФЗ № 122 по инициативе государственной исполнительной власти были тихонько внесены поправки в сотни других законов, с монетизацией льгот не связанных. В том числе и в природоохранные. В том числе и в хорошие, направленные на защиту нашей среды обитания, но... ограничивающие частный и государственный капитал в истреблении природы ради сиюминутной личной или корпоративной прибыли.
Теперь даже основу всего экологического права — Лесной, Земельный и Водный кодексы — к природоохранному законодательству отнести можно лишь со многими оговорками. В первую очередь, это экономические, а не экологические законы. Впрочем, экологических нарушений, связанных со строительством объектов в водоохранных зонах, теперь будет существенно меньше. Но не потому, что введены какие–то новые жёсткие положения или усилен контроль, а потому, что новый Водный кодекс России в десять раз(!) сократил ширину водоохранных зон: на крупных водоёмах — с 500 до 50 метров.
– А для озера Байкал размер водоохранной зоны вообще не установлен,— говорит Елена Хицкая, президент Сибирской экологической компании, которая специализируется в прикладной экологии и обеспечивает экологическое сопровождение проектной документации. — В кодексе есть только ссылка на Закон «Об охране озера Байкал», а он размер водоохранной зоны не устанавливает.
Для думающих людей очевидно: сделано это потому, что именно на престижных водоохранных землях по всей России–матушке появилось в последнее десятилетие особенно много незаконно построенных «мэрских» коттеджей. Я называю эти строения мэрскими не только потому, что некоторые из них и на самом деле принадлежат мэрам, их замам, родственникам и друзьям, а потому, что возведены они, как правило, по устному, а иногда и по письменному разрешению местных властей или благодаря их вовремя закрытым глазам.
Депутаты сочли, что для наведения законного порядка проще изменить закон, приспособив его к уже построенным виллам, чем сносить бульдозером незаконные строения влиятельных людей. И даже закон, прозванный в народе «дачной амнистией», направлен, по мнению моих консультантов, не только на легализацию 6 — 12 соток земли, самовольно освоенных гражданами для своего выживания в трудные времена. В первую очередь он придуман и принят для того, чтобы узаконить тысячи тех самых «мэрских» коттеджей — особняков чиновников и олигархов, возведённых в водоохранных зонах, в национальных парках и на других особо охранявшихся старыми законами территориях.
– Часто бывает, что к нам приходят заказчики, уже имея на руках отвод земельного участка и все решения, постановления муниципального образования, хотя отводить под застройку именно эти площади закон не позволяет,— подтверждает Елена Хицкая. А Олег Митволь, заместитель руководителя Федеральной службы по надзору в сфере природопользования, в одном из своих прошлогодних интервью рассказывал, как они с московским мэром Юрием Лужковым обнаружили (цитирую): «...совершенно случайно более 600 незаконных (жилых строений. — Г.К), без единого документа, в пойме Москвы–реки».
– Там 15 лет чиновники вообще не видели ничего,— делился с радиослушателями подробностями едва ли не самый главный чиновник России в области охраны окружающей среды. — Через речку по Москве–реке стоят шесть красивых каменных особняков по две тысячи квадратных метров, с медными крышами. Естественно, без единого документа.
Ещё Олег Львович рассказывал в том интервью про теннисные корты, построенные при особняках: «По 300 тысяч долларов, с современным покрытием». И что за год государству удалось установить... 17 (только семнадцать из многих сотен!) владельцев незаконных строений: «Там есть депутаты Госдумы, есть владельцы крупнейших предприятий»...
Картина типичная. В том числе и по отношению к чиновникам, которые в нужный момент «совершенно случайно» натыкаются на те нарушения, которые давным–давно известны всем, о которых пишут газеты, рассказывают радио и телевидение. Нечто подобное творится по всей России, включая и наш Байкал. На его берегах есть и «мэрские» коттеджи, и целые турбазы, существование которых противоречило былому, но теперь иногда худо–бедно согласовывается с «поправленным» экологическим правом.
Ведь и принятие нового Градостроительного кодекса тоже повлекло за собой изменение ещё примерно трёх десятков федеральных законов, включая, опять же, и основополагающие в экологическом праве законы «Об охране окружающей среды» и «О государственной экологической экспертизе». Былой Государственной экологической экспертизы — самостоятельной, жёсткой и обязательной для любого нового объекта — больше не существует. Формально она не исчезла, но стала составной и, по моей оценке, не очень важной частью единой Главэкспертизы. Самовольные захватчики байкальских побережий и других лакомых, но в недавнем прошлом запретных уголков природы благодаря покорёженному экологическому праву могут спать спокойно: бульдозеры им больше не грозят. В извечном противостоянии экологии и экономики государственная политика России однозначно встала на позиции экономики в ущерб природе.
Ситуация сложная, но не безнадёжная. Практически одновременная смена всех ветвей высшей государственной власти — очень удобный момент для корректировки экологической политики страны под давлением населения и в интересах всего народа. Этот момент нельзя упустить. Да, по первым месяцам работы не заметно, чтобы новый состав Государственной Думы, переполненный старыми именами, стал «зеленее» бывшего. И новый президент, который скоро вступит во власть, оказался давним знакомым, уж не говорю о будущем премьере... Но это не значит, что всё обязательно останется по–прежнему. В карточной колоде тузы и шестёрки одни и те же, но после каждой её перетасовки начинается новая игра, которая никогда не повторит предыдущую.
Вступающий в должность государственный чиновник на первых порах, пока он не притёрся к своему властному креслу, хочет понравиться народу, показать, что он лучше своего предшественника. В это время он слышит людей и кое в чём им даже «потакает». Именно поэтому во время глобальной смены российских властей на перестроечной волне, под давлением населения, вышедшего на экологические митинги, в нашей стране была создана (теперь уже порушенная) достаточно мощная государственная система охраны окружающей среды, полномочиям которой завидовали экологи многих стран.
Поэтому и сегодня у меня теплится надежда на постепенное, пусть медленное, но хорошо продуманное (чтобы новых дров не наломать) исправление отношения государства к природе под давлением общества. Не вопреки развитию экономики, а за счёт экологизации бизнеса. Но возможно это, подчеркну, лишь при условии, что мы, население, перестанем жить по принципу «моя хата с краю».
Традиционные Дни защиты от экологической опасности нынче тоже подоспели как никогда кстати. Они начались 22 марта и продлятся на территории нашей области вплоть до Дня Байкала, который отмечается в последнее воскресенье августа. Это время особенно удобно для диалога природоохранной общественности и власти ещё и потому, что, как указано в распоряжении губернатора, Дни защиты от экологической опасности проводятся «в целях координации действий органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных организаций и граждан в проведении эффективной политики в сфере ... бережного отношения к природе...».
26 марта 2008 г.
Источник: Восточно–сибирская правда
