Древние захоронения на берегах Байкала

Кроме китайских ступ Харгойский мыс представлял еще особенный интерес. За стеной, там же где ступки, часто наблюдались большие камни, длиною в 2 метра и толщиною до 40 сантим., наваленные сверху на четыре другие камня неправильной формы, напоминая дольмены зап. Европы. За стеной, в неогороженной части мыса (длиною до 1 версты и более) на горе, покрытой выступами гнейсовых плит, встречались образования, напоминавшие гробы: две длинных плиты (более метра), поставленныя на длинныя ребра, покрывались поперек сверху тремя–четырьмя меньшими плитами; спереди и сзади образовавшияся полости были открыты, но валявшиеся возле камни могли быть частями той преграды, которая замыкала внутреннюю полость совершенно; на дне полости также лежали плиты; пробная раскопка дала несколько костей (нижняя челюсть барана). Невозможность тщательной расколки, за отсутствием инструментов, и затруднение приобрести рабочих для моих целей, попрепятствовали вырешить вопрос о значении таких сооружений.

Внешняя форма их по крайней мере весьма близко напоминает самоедския могилы (халмеры), описанныя Зографом после поездки к самоедам в 1877 году по поручению комитета антропологической выставки в Москве в 1879 году. Из приложеннаго к описанию рисунка халмеров в тундре у с. Семжи видно сходство с описанными могилами на Хоргое, за исключением матерьяла, на Хоргое плиты гнейса, а в самоедских халмерах — дерево, доски. В самоедских халмерах покойник клался прямо на землю и прикрывался досками в виде ящика¹³⁾; оттого так часто г. Зограф находил могилы разрытыми медведями и россомахами; тот же способ погребения мог существовать и у обитателей Хоргоя. И теперь еще детей хоронят по соседству и обкладывают камнями от волков и собак¹⁴⁾; но едва ли хоронят так взрослых, их скорее сжигают, хотя сожжение покойников и запрещено. В виду того, что следить за соблюдением распоряжения о погребении покойников некому, легко допустить существование обычая сжигания, как это существует относительно шаманов, у шаманских рощ, я повсюду встречал еще очень много свежих кострищ с частями человеческих черепов, уже обожженых, и металлическими предметами: подковами сапог, привесками, ножами.

Что упомянутыя сооружения могли иметь могильный характер, отчасти подтверждается нахождением могил как на Шибэтском мысу (одна), так и на материке в большом числе; многия из них по своим формам представляли переход к типу, описанному выше, но сооружения из каменных плит в этих случаях имели монументальный характер, так как покойник или его прах погребались, а сверху устраивалось что–либо из камня. Прежде, однако, чем перейти к описание подобных могил на материке, я остановлюсь на результатах раскопки могилы на Шибэтском мысе, за оградой, вблизи оконечности мыса; были ли на Шибэте за стеной жилища, для меня неизвестно, так как осмотр не обнаружил никаких следов их, но зато найдена могила, тогда как на Харгое, напротив, усмотрены следы жилищ, долбленые камни и, предположительно, могилы.

Вскрытая на Шибэте могила не выдавалась над землей и представляла выложенный камнями круг диаметром (куски каменных гнейсовых плит не были больше 1 фута) в 1 сажень; площадь круга была выложена также плитами, отчасти маскированными землей и мелкой растительностью. Сначала под растительной почвой по снятии плит начали попадаться кусочки дерева, части деревянных планочек четырехгранной формы, в дюйм ширины и толщиной в 5 миллим., потом кусочки ткани с золотыми нитками (!), далее попались удила железные с несимметричными звеньями, длина одного звена 98 мил., а другаго 72, так что по длине они относились как 11 к 8; наконец обнаружился и костяк, лежавший на глубине 1 аршина. Череп был обвернут шелковой тканью, потом сверху деревянными планочками накрест, и с трех свободных сторон обложен каменными плитками. Голова положена была на седло, обделанное железом, может быть, посеребренным. Направление костяка было с N на S, и голова приходилась на север, лицом к югу; лежала на затылке; руки были вытянуты, правая нога несколько отодвинута направо и лежала косвенно и выше остальнаго скелета. Из изложеннаго видно, что труп положен был без гроба, но обернут шелковой тканью и сверху деревянными планочками; только голова защищалась от давления земли с боков и со стороны темени каменными плитками.

Из украшений найдено много бус, одна серьга серебряная и сходная по форме с тунгузской серьгой, изображенной в соч. Миддендорфа «Коренные жители Сибири», стр. 717 русскаго издания. Между бусами оказалось 7 желтых стеклянных непрозрачных, диаметром от 15 до 19 мил.; 3 красных бусы кубических из какой–то мастики, длина стороны 10 мил., 4 цилиндрическия бусы из той же массы, высотою от 5 до 8 мил., 2 янтарныя цилиндрической или бочковидной формы высотою до 11 миллим.; 1 буса стеклянная желтая, прозрачная, такая же зеленая и 2 черныя непрозрачныя, все четыре высотою до 5 мил., 10 мелких стеклянных бус, окрашенных по периферии снутри в кирпичной цвет, пять из них сохранили еще нитку, на которую были надеты, и, по–видимому, служили украшением одежды. Тут же найдены: часть железнаго (?), перстня, медное колечко с кусочком кожи и меха и медная или латунная вещица, неизвестнаго назначения, вероятно, относящаяся к седлу.

Нахождение янтаря возбуждает важный вопрос о пути, которым он мог попасть к обитателям Ольхона. Невероятно допускать получение янтаря из европейских месторождений, нужно искать его первоначальную добычу поближе к Ольхону. И действительно, такия месторождения янтаря известны по всему сибирскому побережью Ледовитаго и Великаго океанов. В классическом сочинении нашего известнаго академика Миддендорфа собрано много фактов, подтверждающих распространение янтаря от устья Мезени до северных берегов Америки включительно, а также к югу от Берингова моря¹⁵⁾. Позднейшия известия указывают на нахождение янтаря на о–ве Сахалине. Таким образом находка янтарных бус в могиле Ольхона свидетельствует о существовании сношений туземцев Ольхона или с обитателями далекаго севера Сибири или Востока, что вероятнее в виду существования у них шелковых тканей, полученных, несомненно, из Китая, откуда могли получить и янтарь.

Из описанной могилы взяты были все вещи, кроме деревянных частей седла и самого скелета; от этого последняго только нижняя челюсть и надколенныя чашечки могли быть взяты; остальныя части скелета за исключением черепа и ребер сохранились довольно удовлетворительно, но оставлены были на месте, чтобы не возбуждать подозрений бурят, так как наши работы только начались, и я нуждался в доверии бурят для получения сведения о месте расположения стен, могил и пещеры на Ольхоне, о которой я наслышался ранее. Эти–то соображения и принуждали к осторожности, тем более, что могила расположена в виду соседняго улуса; работать приходилось даже без лопатки, при помощи большой стамески, для рытья, и каменных плит, для вынимания земли; рыхлость земли и близость к поверхности костяка весьма облегчили работу.

На материке, против о–ва Ольхона и южнее, снова найдены могилы, но другого типа. На поверхности над могилой поставлено несколько плит таким образом, что вершины их сходятся, а основания врыты в землю; длина плит до 4–6 фут при ширине в 1 фут; к этим большими плитам прикладываются меньшия, так что образуется почти замкнутый конус или многогранная пирамида с внутренней полостью; дно полости заметно приподнято и там на поверхности уже попадаются нижния челюсти барана и черепки глиняных горшков. Могил разрыто до 15.

Первая раскопка дала следующие результаты: по снятии верхних стоячих плит (оне все из гнейса) пришлось снять еще много меньших плит числом всего до 30 штук, от 1 до 2 фут длины; на глубине 1 фута уже показались железные удила с несимметричными звеньями, большее звено было вдвое более меньшаго (110 мил. и 55 мил.), куски глинянаго горшка с рисунком, из черной глины, кости животных, далее вырыто стремя с широкой овальной подножкой (поперечники 90 и 105 миллим.), кусочки сгнившаго дерева. Костяк лежал сравнительно близко к поверхности — ноги на 65 сантим., голова на 80 сант.; положение скелета было с Запада на Восток, и голова приходилась на западе; руки были вытянуты вдоль тела и кисти приходились на тазовых костях, ноги также вытянуты; возле плиты правой руки нашлась одна буса чернаго стекла; из оружия оказалось три железных наконечника стрелы со стержнем, втыкавшимся в дерево, части котораго еще сохранялись на стержне; длина наконечников стрел 13 сантим., и железный нож с таким же стержнем, длиною 188 мил. и шириною 20 мил., похожий по форме на № 360 из соч. Ворсо; при ноже заметны следы ножен из дерева. Размер скелета от высшей точки черепа до праваго мыщелка os–tibiae 1.45 m.

Таких могил на месте, назыв. Абазаев утуг, в 4 верстах от Ольхонской Степной думы, более 200; разрыто из них до 15, костяк взрослаго найден только один, и еще один костяк ребенка, сбоку черепа слева найдено кольцо; положение тела с З на В., голова на Восток.

У остальных могил была измерена высота конуса и поперечник основания и оказалось: высота в 70 сантим., а диаметр от 1.30 m до 2 m. В расположении могил как будто наблюдался некоторый порядок: вокруг более высоких конусов располагалось от 7 до 10 могил, как можно видеть на прилагаемой фотографии. По снятии верхних плит в 3–ей могиле обнаружилось небольшое возвышение и сверху кости барана и черепки горшков; кости были частью обожжены; сбоку на южной стороне взяты куски почти цельнаго горшка, на северной стороне сбоку же опять несколько разбитых горшков, но из кусков удалось собрать один целый. В той же могиле, на глубине 50 сант., шла растительная почва, потом залегал щебень до глубины 1 метра, а внизу большие камни, составлявшие, по–видимому, материк. В четвертой могиле добыт на глубине 55 сант. целый горшок без рисунка. Дальнейшая раскопка, кроме костей, частью обожженых и черепков ничего не дала.

Все кладбище располагается по склону горы; на фотографии изображены самыя верхния могилы у южной части кладбища.

Вид части кладбища в урочище Абазаев утуг

Вид части кладбища в урочище Абазаев утуг

Такия же кладбища оказались у Куркутскаго улуса, в 1 или 2 верстах от базара, только плиты были сложены ящиком с наклонными четырьмя стенками и кости не выдавались над поверхностью почвы.

На дороге от миссионерскаго стана в Еланцах к деревне Тыргинской третье местонахождение могил и четвертое кладбище за задами деревни Тырген.

Раскопок кроме указанных более не производилось, так как я встретил систематическое противодействие со стороны бурят; они не только сами не шли работать, но угрожали тем немногим русским, которых я успевал находить, обещая не пускать их в юрту или же подговаривали требовать непомерную цену; был такой подученный рабочий, потребовавший пять рублей в сутки, хотя стоимость рабочаго дня, несмотря на время покоса, стояли не выше 50 коп.; у меня работало до 5 человек по 1 р. 50 коп., но больше трех дней работать не соглашались¹⁶⁾.

Во всех трех могилах раскопка продолжалась до твердых камней (плиты гнейса) лежавших ребром, как и по всей горе.

Стены каменныя (на Ольхоне и возле базара, но существуют и в других местах) бурятами приписывались китайцам, а могилы хара–монголам, о которых передавалось, что они жили вместе с китайцами и ушли с ними, но некоторые остались и были за это прокляты Далай–ламой и осуждены лежать в земле несколько сот лет; ныне срок истек и хара–монголы встают и уходят; этим буряты объясняли мою неудачу в приобретении костяков: «ушли, говорят, хара–монголы».

Но едва ли следует сомневаться, что могилы и стены произведения одного народа, а не принадлежат — могилы хара–монголам, а стены китайцам; так я думаю потому, что они сложены из одного материала, а также и по сходству предметов, вырытых из могил: человек, построивший стены и оставивший покойников, принадлежал к железному веку, имел овец и лошадей, вероятно и рогатый скот, имел характер мирный, так как не найдено другого орудия, кроме стрел, и находился в сношении с китайцами непосредственно или через ближайших соседей по эту или по ту сторону Байкала и уже через них приобретал шелк, украшения из бус и янтарь, а равно и серебро; медь была также в употреблении; из нея приготовляли мелкия вещи и сосуды; один такой сосуд я видел у крестьянина в Косой степи; сосуд был найден повешенным на дерево вблизи р. Курмы (в 20 верстах от думы), сосуд я вымерил: форма его была полушаровидная с диаметрами устья в 21 и 23 сантим, и глубиною в 20 сантиметров, на верхнем краю симметрично остались следы ушков, а внизу обломанная ножка; вокруг верхняго края, немного отступя, виден рисунок из зигзагообразной линии между двумя параллельными чертами, опоясывавшими горшок.

Из представленных г. Коперницким рисунков видно, что внешний вид могил был несколько отличный от могил на Абазаевом утуге. Они подходят к типу могил, называемому маяки или могильники, встречающемуся часто в Минусинском краю и в Забайкальской области; они представляют в нашем случае четырехугольное пространство длиною от 2¹/₂ до 3 метров, обставленное вертикальными или наклонными каменными плитами, из которых одни несколько выдаются более других; камни не обтесаны и изображений не найдено.

Неизвестный народ, оставивший свои могилы на побережьи Байкала, умел приготовлять горшки из глины, которую формовал при посредстве гончарнаго круга, так как вырытые горшки все имели правильную форму; степень обжига была различна, одни были обожжены настолько хорошо, что масса в изломе представлялась и довольно однообразною и равномерно буро–серою, другие же были изготовлены из глины с песком, оставшимися виде зерен и имели в изломе черный цвет... На многих горшках выведен и рисунок, не особенно прихотливый и неискусно выполненный, но представлявший относительно большое разнообразие в форме на различных горшках, так что не оказалось между осколками более чем от 1¹/₂ дюжин горшков ни одной пары с совершенно сходным рисунком.

Рисунок составлялся или из дугообразных линий, взаимно пересекавшихся, из таких же одиночных дуг, дополненных сверху треугольными узкими вдавлениями, из вдавленных же кружков и мелких кривых линий, образованных, вероятно, костью. Форма горшка достаточно представляется рисунком. Величина горшков также, как и форма, постоянны — высота 12 сантим., диаметр устья 11 или 12 сантиметр; впрочем найдены черепки от горшка, размеры котораго были почти вдвое более по ширине, высота же могла мало разниться от высоты остальных горшков; все горшки имеют дно. Назначение их могло быть двоякое: как сосудов с пищей покойника, так, может быть, и сосудов с костями, так как рядом с черепками горшков находились и обожженныя кости.

Таблица 5. Находки в могилах у Ольхонской Степной Думы. 1–5: черепки глиняных горшков с образцами украшений; 6 — серебряная серьга из могилы на о. Ольхоне; 7 — железныя удила; 8 — наконечник стрелы из железа; 9 — горшок.

Таблица 5. Находки в могилах у Ольхонской Степной Думы. 1–5: черепки глиняных горшков с образцами украшений; 6 — серебряная серьга из могилы на о. Ольхоне; 7 — железныя удила; 8 — наконечник стрелы из железа; 9 — горшок.

Что касается до похоронных обрядов, то некоторыя подробности видны из описания раскопок; несомненно одно, что с покойником при погребении клали принадлежности конской сбруи, седла с стременами, оружие (стрелы и ножи), украшения; сама лошадь сжигалась где–либо в стороне, так как костей ея не найдено. Кости барана наверху могилы, под конусом из плит, очевидно, остаток тризны по умершему, которому, в свою очередь, оставлялась пища в могиле, в горшках, помещаемых то на южной, то на северной стороне, несколько сбоку.

Заслуживает внимания различный способ положения тела в могиле; в трех могилах, где были вырыты костяки, положение их было совершенно отличное: 1) на Ольхоне голова лежала на север, ноги на юг; 2) на материке костяк взрослаго имел голову, обращенную на запад, ноги на восток и 3) младенец головой положен был на восток. Но это не должно нас удивлять, так как у монголов буддистов относительно погребения тщательно указывается, как оно должно совершиться, куда должна быть положена голова, на восток, запад, север или юг, смотря потому, в каком месяце последовала смерть; обряды находятся в зависимости от года и часа, в который родился умерший.

Судя по тому, что на Абазаевом утуге, где было вскрыто более 10 могил, и только в двух открыты костяки, а также потому, что в могилах, в который, костяков целых не найдено, находились горшки, и вместе с черепками горшков жженыя кости, можно предположить, что существовало два способа обращения с мертвыми телами: погребение и сожжение на костре; уголь находился в могилах, но в ограниченном количестве; отсюда, я заключаю, что костер, на котором сжигалось тело, устраивался где–либо в стороне и потом уже пепел и сгоревшия кости собирались, клались в погребальную урну и ставились в могилу, и потом сверху прикрывались плитами, а затем уже на могиле совершалась тризна¹⁷⁾.

Источник: Известия Восточно–Сибирскаго Отдела Императорскаго Русскаго Географическаго Общества, 1881 г., т. XII, №№ 4, 5.

Получить больше информации и задать вопросы можно на нашем телеграм–канале.