Ангарщина
В половине октября в Лиственичную пристань возвратились с ангарских промыслов суда рыбопромышленников, нагруженныя омулями и привезшия живой груз — знаменитую «ангарщину», пользующуюся незавидной славой. Под этим именем иркутянам известен безпокойный рабочий люд, каждогодно совершающий странствования на рыбные промысла, сгруппированные главным образом в северной части Байкала.
В публике утвердилось мнение, что на эти промысла идут лишь люди «отпетые», которым даваться некуда. Может быть, это и правда, но из этого же мнения можно сделать и другое заключение, что самые промысла представляют условия для жизни настолько неудовлетворительныя, что лишь крайняя нужда может загнать на них человека. «Отпетых» насчитывают до трех тысяч человек; из них до двух третей — мужчины и одна треть — женщины. Вся эта масса люда возвращается оттуда, почти ничем не обезпеченная в материальном отношении. Это обычное явление, что по окончании промысла рабочему ничего не приходится на руки: он должен возвратить задаток; у хозяина он взял под заработок одежду, то–другое по дорогой цене, вознаграждение же небольшое. За шестимесячный нездоровый и тяжелый труд самый лучший рабочий получает до 50 рублей; обычная плата и того меньше — 25, 30 и 40 рублей, женщины получают всего 10–25 рублей. Система задатков и контракты ставят их в постоянную зависимость от хозяев и не дают никакой возможности выбраться из этого заколдованнаго круга. Дурная слава, сопровождающая каждаго побывавшаго на ангарских промыслах, почти совершенно лишает его возможности в продолжение зимы найти подходящее занятие, которое обезпечивало бы теплый угол и сносную пищу. Поневоле ангарский рабочий, поэтому, ждет не дождется наступления следующаго рыболовнаго сезона, когда он необходим и когда все же находит хоть готовый кров, и какую ни на есть пищу.
Посмотрим теперь, может ли рабочий стать на лучшую «точку» и действительно ли уже испорченным нравственно он является на промысла или же наоборот, промысла его деморализируют? Нам кажется более вероятным последнее, потому что нравственность рабочаго находится в прямой связи с окружающими его условиями.
Постараемся в кратких словах познакомить с этими условиями.
Ранней весной, с марта, «ангарщина» сбирается в Лиственичное и Николу — рыбопромышленныя резиденции, где выстроены казармы для рабочих, амбары, и где зимуют суда. По приходе приступают к подготовительным работам, ремонтируют суда, заготовляют новыя лодки, смолят старыя, чинят снасти (невода), рубят лес и проч. С этого времени рабочие находятся на хозяйском содержании, которое, нужно сказать, оставляет желать многаго.
Не будем говорить о казармах; скажем, что обычную пищу рабочих составляет кирпичный чай, «головизна», заменяющая мясо (бычьи головы, скупаемыя по дешевой цене) и хлеб — грубый, испеченный вместе с отрубями. Кстати сказать, что эту же «головизну» солят и продовольствуют ей во время следования на промысла. Едва Байкал очистился от льда, как рыбопромышленныя суда, захватив рабочих, плывут к местам промысла. Там на берегу Байкала, среди суровой природы, ютятся жалкие шалаши–казармы, жилища рабочих. Лов наступил; во всякую погоду рабочему приходится бродить в воде, которая в Байкале всегда, а весной особенно, имеет низкую температуру. Ветхая одеженка рабочаго промокает — холодно, а рыба не ждет. Пища ухудшается еще на несколько процентов, вместо «головизны» кормят омулями, да и то неважными: лучшие нужны для продажи. Говорят, что для обратнаго пути солят особаго малорослаго омуля и этим кормят во время осени издрогшаго и плохо одетаго рабочаго. Нечего говорить, что на промыслах отсутствует какая–либо сносная медицинская помощь. Когда–то был приглашен туда добросовестный фельдшер, требовавший улучшения пищи, как главнейшаго средства против заболеваний, но, к сожалению, он был удален как не пришедшийся ко двору.
Таким образом, рабочие, лишенные всяких жизненных удобств, при тяжелом труде, без какой–нибудь надежды на лучшее будущее, нравственно опускаются и находят утешение лишь в водке. Совместная жизнь с женщинами не повышает их нравственности. Вся эта масса, не видевшая забот о себе со стороны хозяев, ничем не поощряемая за свой труд, лишенная надежды на какой–нибудь просвет в будущем, не поддерживаемая нравственно, является действительно нежелательным элементом среди сельскаго населения. А между тем, это — зло поправимое; одной на первых задач на этом пути является материальное улучшение быта рабочих и гуманное отношение к ним. Не грешно бы было состоятельным рыбопромышленникам, как гг. Сверлов, Курбатов, Власов, Шипунов, Могилев, Оглоблин, Улишев и др. положить этому улучшению начало. Неужели будет лучше, если администрация какими–либо понудительными мерами заставит их сделать это? Кому же, как не «ангарщине», многие обязаны своими капиталами...
Источник: Восточное обозрение № 44, 1889 г.
