Путешествие Джона Белла через Байкал

Прибыли мы 18 Марта в город Иркутск, так названный по небольшой реке Иркуту, впадающей в Ангару в некотором разстоянии от города. Стоит он на северном береге Ангары, в пространной долине, пресекающейся с Севера покрытыми лесом горами. На Полдень от реки, к озеру Байкалу, стоят высокия горы, покрытыя деревьями, между коими находятся лиственничныя и кедровыя. Дерево лиственница вeсьма известно в сих ездах; около его то корня растет жагра в виде гриба. Листья (или иглы) сего дерева спадают осенью, а весною имеет оно образ сосны. Оно растет довольно высоко, и для столярнага дела очень пригодно. Рождает оно шишки, также как ель; но шелуха их в половину менее еловых.

Кедровое тамошнее дерево растет очень высоко, и листки его никогда не опадают. В рубке оно бело и плотно, но ни мало не имеет кедроваго запаха. Употребляется онсе тамо для строения, и для настлания полов в покоях; нет в нем суков, и белизна его превосходит все, что я ни видывал в сем роде; листки (иголки) его уподобляются сосновым, и растут кисточками. Шишки на нем толсты, и содержат в себе маленькие орешки, в которых находится белое ядро. Тамошние жители очень до них охотники, и едят их вместо закусок. Вкус имеют они смоляный очень приятный, и почитаются здоровыми для живота.

Город Иркутск укреплен рвом и тыном, с деревянными по разстояниям башнями. Гарнизон его состоит в нескольких обученных солдатах, в некотором числе Козаков и пограничных войск. Город содержит в себе около двух тысяч домов, и привозится в оный множество съестных припасов из окрестных деревень. Леса его наполнены разных родов дичиною. Река довольствует осетрами, и другими разными рыбами, но только нет в ней стерлядей; a сие от того, по мнению моему, происходит, что любят оне тиноватыя воды; напротив чего вода в сем месте столь светла, что можно счесть все камешки, кои лежат на дне реки в две сажени глубиною.

В Иркутске производится знатная торговля мягкою рухлядью, и разными китайскими товарами. Купцы платят за оные в таможню десятую часть; что составляет знатный доход для Царя.

Обоз наш прибыл 25 Марта, по преодолении многих трудностей в дороге. Люди наши принуждены были оставить сани, и вещи переложить на телеги.

Мы намерились было переехать озеро Байкал по льду, и продолжать дорогу сухим путем до Селенгинска, но время к тому уже ушло. Теплая пора так уже наступила, что лед почти растаял, когда наши возы туда прибыли. Хотя правда нам и говорили, что лед был столь еще крепок, что мог сдержать лошадей; но по зрелом размышлении, разсудили мы за благо ожидать вскрытия рек, дабы отправиться водою в Селенгинск, и в следствие того даны приказы для заготовления судов.

Перваго Апреля отправилися мы за реку с Г. Потемкиным, Градоначальником Иркутским, который хотел осмотреть сам лежащую на Полдень страну. Мы проехали многие леса, состоящие из дубов и других дерев, о коих упоминал я выше сего. Мы упражнялися во весь день во звериной охоте, в множество убили дичины. На последок прибыли мы в небольшую Российскую деревню, стоящую во плодоносной долине, окруженной покрытыми лесом холмиками, в которой и ночевали. На другой день проехали мы поболее двух миль для сыскания диких зверей; но ни одного не сыскали. Возвратилися мы опять в ту же деревню, а над другий день в Иркутск.

Десятое число препроводили мы со славным Бурятским Шаманом, который был при том и Лама или поп, и коего привезли очень из далека. Как сии Шаманы производят великий о себе шум в сей части света, и от невежливыя тамошния черни приемлются за вдохновенных, то я с охотою опишу сего: а по нем и о прочих уже можно будет судить.

К Посланнику пришел он в препровождении разных Старшин своего Народа, которые обходилися с ним с великим почтением. Было ему около тридцати лет, и во всех своих поступках старался он показывать степенный вид. По приходе его поднесли ему рюмку водки; выпил он ее, но отрекся повторишь cиe опять.

По некотором с ним разговоре, просили его показать нам опыт своего знания; на что ответствовал он, что ничего не может сделать в доме россиянина, по причине находящихся в оном святых Образов, которые препятствуют действию его искусства. Чего ради назначил нам сходбище в кибитке некотораго бурята, который жил в предместии. Мы пришли туда в вечеру, и нашли там Шамана со многими его товарищами, курящих табак около огня: не было с ними ни одной женщины. Мы поместилися тут на одной стороне, а другую оставили ему и его землякам. После того, как посидели мы тут близ получаса, Шаман сел на землю скорчив ноги, подле грудки горячаго уголья, и обратил лице ко своим товарищам. Взял он две палочки около четырех футов длины, и затянул заунывную песню, бьючи меру оными, тогда и товарищи его завыли с ним также. Во время своего пения делал он разныя кривлянья, и на последок в такую вошел ярость, что пена у него пошла изо рта, и глаза выпучилися вон. Встал он после сего, начал плясать, и босыми ногами ходить по огню. Народ приписывает сии чрезъестественныя действия силе некоего Божества; и в самом деле, не было тут ни одного, который бы не почел его спомоществуемым от диявола. Пo истощении своих сил пляшучи, бросился он во двери, и произнес три страшные вопля, аки бы призывая демона, дабы научил его ответам, каковые должен он был сказать на предложенные ему вопросы. После чего возвратился он и сел с самым холодным духом, и сказал нам что можем мы теперь спрашивать его о чем хотим. Многие из наших людей сделали ему разные вопросы, на которые и ответствовал он, но таким темным образом, что ничего не могли из того понять. По прорицательстве своем делал он разные хитрые обманы: притворился, что будто хочет зарезать себя ножем, и вонзал оный хитро себе в пазуху, бегал с обнаженною шпагою, к по сем делал другия подобныя сей хитрости, кои не стоят того, чтоб об них повествовать. Одним словом, Шаманы сии не иное что суть как плуты, обманывающие глупую и легковерную чернь, дабы промыслить себе тем пропитание.

Апреля, 6 дня ездили мы в Монастырь, стоящий около пяти миль на Запад от сего места, и обедали в оном с Архиепископом Тобольским. Сей Архиерей прибыл туда для осмотрения некоторых Монастырей, и на пути своем окрестил многих Остяков и других идолопоклонников. Нe случилося с нами ничего примечательнаго до 8 Maя. Терпеливо дожидалися мы вскрытия озера Байкала, о чем могли получить верное уведомление посредством идущаго по Ангаре льда; ибо когда настанет время вскрытия, то сия река покрывается льдом, который несет ветр и быстрина воды со чрезвычайною силою.

Река очистилася 11 числа; тогда погрузили наш обоз на плоскодонныя суда, которым велено было подниматься в верх по реке: но как ветер дул полуденный, то с великим трудом могли оныя спровадить. Посланник за благо разсудил остаться в городе по тех пор, как достигнут суда до озера, которое отстоит от Иркутска около сорока верст.

15 числа, по причине чрезвычайнаго жара, выехали мы уже после обеда. Иркутск оставили мы будучи провождаемы от Губернатора и нескольких гарнизонных Офицеров. Пустилися мы по северному берегу реки, проезжая многие леса и приятные луга, и прибыли в полночь к нескольхим хижинам, где и остановились; а на другий день рано паки вступили в путь.

В половине дня приехали мы к небольшой церкве, во имя святаго Чудотворца Николая¹⁾, в которую путешествующие приходят молиться, для испрошения благополучнаго путешествования. В сем месте находится несколько рыбачьих хижин. При церкве находятся два монаха, которые поучают народ, и по временам получают от проезжающих небольшия подаяниия.

В сем месте нашли мы свои суда; оныя ожидали нас пониже водопадей Ангарских. Отсюду видно озеро, текущее между двумя каменными утесистыми горами, и ударяющееся о большие камни, которые находятся по всей реке, имеющей в ширину около Aглинския мили. Все дно сея реки, от устья озера до церкви святаго Чудотворца Николая, наполнено каменьем на целую милю. Нет здесь прохода и для малых судов, разве что по восточному берегу, да и сей путь очень узок, и огражден с обеих сторон большими камнями. В самых глубоких здесь местах не будет больше воды, как на пять или на шесть футов, и столько же ширины для проезда судоваго. Если случится по несчастию, что быстрина, либо иный какий случай, собьет с сего пути, и кинет судно на каменье, то разбивается оное в дребезги, и кладь невозвратно погибает. Вода, упадая на камни, производит столь же сильный шум как и морския волны, так что не можно разслушать что говорят. Я не могу изъяснить ужаса, каким объемлется человек при виде представляемых Природою предметов вокруг сего места. Я не думаю, чтоб еще было подобное оному место во свете. Кормщики, и другие плаватели по сему озеру, говорят об нем со глубочайшим почтением; и называют его Святым Морем. Название Святых придают они и окрестным онаго горам, и очень досадуют, когда назовешь его просто озером. Разсказывают они при том повесть о некотором кормщике, который будто был наказан за то, что не называл его Святым: желая переехать оное осенью, был он и с грузом и с людми бросаем из стороны в сторону через долгое время, так что увидел себя приведенна к тому, чтоб умереть голодною смертию, или претерпеть кораблекрушение. Крайность принудила его на конец последовать обыкновению, и взмолиться Святому морю и горам, чтоб они его помиловали. Молитвы его были услышаны, и он приехал благополучно к берегу: и после того времени всегда уже говорил он о сем море с великим почтением.

Послеобеденное время употребили мы на приготовление канатов и судов, чтобы подняться по быстрине, и проплыть сей опасный проезд.

17 числа, по причине воставшаго противнаго ветра, кормщики не осмелились отважиться по оному ехать. Я употребил в пользу сию отсрочку, и ходил с четырьмя моими товарищами на вершину гор, дабы осмотреть cиe море, и лежащую на Полдень и Запад страну. На Полдень лежащая земля возвышается нечувствительно, и пресекается покрытыми лесом горами. Но стоящия на Запад горы чрезвычайно высоки, и почти все покрыты снегом, и мы их легко усмотрели, хотя и весьма далеко находились оне от нас.

Озеро Байкал²⁾, насупротив устья Селенги, имеет в ширину пятьдесят Аглинских миль (а в иных местах и сего еще шире), и около трех сот миль в длину: вода в нем пресная; принимает оно в себя Селенгу, и множество других текущих с Юга рек, и Верхнюю Ангару текущую с Востока. Озеро имеет свое течение от Югозапада на Северовосток, и мало в нем находится опасных мест или подводных камней. На Севере ограничивается оно поясом крутых каменных гор, простирающихся из конца в конец. Единственный выход онаго есть в реку Aнгаpy; сие отверстие, хотя и единою произведено Природою, кажется быть просеченным между двумя каменными горами. Не находится во всем свете столь хорошаго проспекта, как усматриваемаго с сих высоких гор: можно о том судить по учиненному мною слабому изображению. Лес, находящийся на сих каменистых горах, низок и редок; но по мере приближения к Северу и в долины, становится он не чувствительно чаще и выше. Леса cии наполнены дичиною и дикими зверями, между прочим вепрями, которых еще в первые увидел я в сей стране; что есть подлинным знаком приятнаго благорастворения воздуха, ибо сии звери не могут сносить чрезвычайнаго холода Северных Земель. Как ловля сих животных весьма опасна, то разсудили мы за благо от нее отказаться. Возвратились мы опять в вечеру к нашим судам, стоявшим близ церкви святаго Чудотворца Николая.

Озеро Байкал очень рыбно: ловятся в нем осетры, и еще рыба называемая Омули, которая похожа на сельдь видом и вкусом, но только по толще и по шире оныя. Находится также в оном премножество тюленей, с которых кожа почитается гораздо лучшею, нежели с ловящихся в соленой воде. Я уверен, что сии тюлени, так как и находящаяся рыба в сем озере, приходят сюда из Ледовитаго моря, с коим оно сообщается, хотя и очень далеко отстоят оныя одно от другаго.

Обыкновенно ловят тюленей зимою, большими сетями, кои разставляют подо льдом. Для сего действия пробивают лед в двух местах, и протягивают сети от одной дыры в другую шестами, на такое разстояние, на какое захотят. Как тюлени не могут долго быть подо льдом без воздуха, то ищут они сих дыр для отдыха, и попадаются в сети. И сами они стараются такия дыры сделать, прежде нежели станет совсем лед. Промышленики употребляют сей способ не токмо для тюленей, но и для ловли всякия рыбы.

18 числа ветер сделался благополучный, и мы отправилися от Святаго Николая. Как довольно было при нас людей, то придали мы часть из них в помощь кормщику, a прочие употреблены были на берегу на проведение судов противу жестокости речныя быстрины. Прошли мы оную в три часа, после чего взошли все на суда. Погода сделалась тихая, и мы принуждены были употребить в помощь весла. Таким образом принуждены мы были плыть вдоль берега до полудня, склоняясь на Восток. Тогда поднялся свежий ветер, мы распустили паруса, и в малое время перебежали две трети дневнаго нашего пути. Но как ветер поворотился на Восток, и усилился, то не могли мы пристать в Селенге, где намерялись было выйти на берег. Как барки сии не могли подойти близко к берегу, то пробежали мы около десяти миль в Запад от Монастыря, называемого Посольским, который стоит около шести миль в Запад Селенги, во приятной и плодоносной долине, открытой со всех сторон. Как намерение наше было привалить к берегу, чего бы то ни стоило, то оборотили мы судно к небольшой губе, коея берег казался нам покрыт раковинами или белым песком. Но вскоре узнали мы наше заблуждение. Что мы из дали почли раковинами или песком, то были льдины разныя величины, которыя натерло волнами на покрывавший губу лед. Коль скоро наши люди cиe усмотрели, то и опустили парус, и в неописанное пришли смятение. Г. Измайлов приказал парус поднять, и править прямо ко льду. Тогда все принялися за дело; одни опустили доски вдоль всего судна, чтобы не проломило его льдом, другие отпихивали льдины долгими шестами. На конец въехали мы в середину льда, который произвел с начала преужасный треск: но по мере того, как подавалося судно, проход становился ему свободнее; и на последок до того добилися, что въехали в самую толщу льда, где и остановилось наше судно неподвижно, как бы в каком оплоте, хотя ветер и непрестанно усиливался. Мы оставили судно, вышли на лед, который столько был крепок, что мог держать лошадей. Солнце закатилося, а мы не могли еще пристать к земле, как было намерялись; ибо отдалены были от оныя еще на пять миль, а к довершению беды находилася подле того места, где мы стояли, превеликая полынья.

К полуночи ветер подул на Запад, мы оставили наше стояние при начале дня, склоняя путь на Восток, и в полдни вступили в Селенгу, где нашли прочия наши три судна. Как оныя выпередили нас двумя или тремя милями прошедшия ночи, то имели время сыскать хороший отстой, и тем спаслися ото льда, котораго, казалось, не можно уже нам было опасаться в сию пору. Прежде вступления в залив, бросили мы глубомер, дабы узнать можно ли кинуть якорь; но мы не нашли дна, хотя веревка была длиною более ста пятидесяти сажен.

Устье Селенги наполнено весьма высоким камышом, и составляет многие острова. Вход в нее очень труден, ежели ветер не будет способствовать, по причине многих отмелей и песчаных гряд, произведенных быстриною. Мы нашли тамо премножество речных птиц, а особливо куличков.

Погода сделалась тогда хорошая, и мы поплыли в верх по реке до небольшия часовни, посвященныя святому Чудотворцу Николаю, где мы принесли благодаренье Богу за освобождение нас от предстоявших нам опасностей. Настоятель Посольскаго Монастыря пришел с поздравлением к Посланнику, и принес ему в дар несколько рыбы и других припасов, находившихся в его Монастыре.

К вечеру поплыли мы опять в верх по реке, и плыли до самыя ночи. Суда наши привалили мы к берегу, и пробыли тут до утра, что было 20 Мая. Как погода стояла тихая, то суда велели мы тянуть бечевою, а сами пошли берегом, забавляясь охотою. В вечеру опять мы остановились, как и прошедшаго дня.

21 числа было очень жарко, и мы продолжали путь по прежнему.

Погода сделалась благополучная 22 числа, мы поплыли на парусах, и прибыли в вечеру в Кабанский острог, хорошо выстроенный и многолюдный. Стоит он на высоком месте западнаго берега реки, и окружен пашнями и лугами. Мы взяли новых гребцов, а прежних отослали в Иркутск.

25 числа прибыли мы в большую деревню, именуемую Большая Заимка, лежащую во плодоносной стране. В окрестностях ея находится небольший Монастырь, и многия деревеньки. Множество Бурятов кочевало здесь со своими стадами по обеим сторонам реки.

Климат на южной стороне озера Байкала гораздо умереннее, нежели на северноЙ. Земля производит богатыя жатвы во пшенице, ржи, ячмене, овсе, сарацинском пшене и горохе, не включая множества былий и трав поваренных. Жители тамошние не отведывали еще садить плодоносных дерев; но думают, что и в том великий получать успех, в разсуждении короткия тамошния зимы, и что снег не продолжается там более шести недель или двух месяцов. Берега Селенги очень приятны, будучи перемешаны долинами и лесками.

26 числа прибыли мы в большой город, называемый Удинск от небольшия реки Уды, которая впадает в Селенгу с восточныя стороны. Город сей лежит во плодоносной долине, на Восток коея стоят высокия покрытыя лесами горы.

В сих горах находятся многия руды, и между прочими свинцовая, для коея употребляется множество работников. Рудокопатели сказывают, что она очень жестка; но однакож достают за нее много денег. Меня уверяли, что есть в сих горах и серебряныя руды. Еще не с давняго времени стали разработывать сии рудники, и я не сомневаюсь, чтобы со временем не получили от них великия пользы, и малым иждивением, по тому что руда лежит не глубоко. Посылали оных пробу в Петербург, и я уведомился, что Царь поручил некоторым Немецким рудокопам сделать им опыт.

Железа здесь не менее изобильно как и при Ангаре: но иждивение, какое должно употребить на перевозку онаго, превзойдет многим прибыток, который можно от него получить. Обыватели плавят оное для собственныя своея нужды, на том самом месте, где его достают. Сие железо показалось мне очень мягко и гибко.

Сыскивают также в сем месте много жил медныя руды, и я не сомневаюсь, чтоб Россияне не употребили их со временем во свою пользу.

Вся сия страна зависит от Иркутскаго Градоначальника, который сам производит Судей и Зборшиков ясашных во своем правительстве. Царь дал власть Сибирскому Губернатору жаловать в Вице Губернаторы и Воеводы, и cиe преимущество дает ему почти ровную силу с Самодержцем.

Посланник скучившись медленным плаванием, и при том будучи обезпокоиваем комарами и мошками, вознамерился ехать сухим путем в Селенгинск. В следствие чего Начальник сего места прислал лошадей и отряд, чтоб могли они быть готовы к нашим услугам со следовавшаго утра, тем паче, что дорога к Селенгинску прерываема была дремучими лесами, и глубокими реками.

27 числа переехали мы реку, и оставив суда продолжали наш путь тем с большего способностью, что не имели с собою обоза. Проехали мы весьма прекрасную долину, изобилующую преизрядными паствами, и прибыли вечером к роднику, где и ночевали в Бурятской кибитке, и спали на буйволовых кожах.

28 числа выехали мы весьма рано, и переехали несколько гор покрытых лесами. K половине дня прибыли мы к реке называемой Оронгой, через которую переправились мы на верблюде, ибо на лошадях для глубины ея нельзя переправляться. В сем месте кочевало тогда множество Бурятов со стадами.

По переплытии наших лошадей через реку, пришли мы в кибитку к одному Буряту, где и пробыли столько, сколько было потребно времени, чтобы обсохнуть, оным. Жена его коль скоро нас увидела, так тотчас и поставила свой котел на огонь, чтобы поподчивать нас чаем. Стряпанье ея столь было странно, что я не могу удержаться, дабы не описать оное. Начало сему сделала она чищением котла лошадиным хвостом, который висел у нее в углу на грядке, потом влила в него воды, и минуту спустя бросила несколько горстей чернаго чая, и несколько соли. Когда вода начала кипеть, тогда Бурятка взяла железный ополовник, и мешала им в котле потуду, пока вода укипела. После сего сняла она котел с огня, и вылила из него в другой сосуд. Снова потом вычистила она котел лошадиным своим хвостом, и опять постановила его на огонь. Приготовила она несколько пшеничнаго теста, и свежаго коровьяго масла, которое висело у нее в коже подле лошадинаго хвоста; все cиe положила она в котел, в котором варила чай, и поджарила, потом налила опять на оное чайную воду, и прибавила к тому несколько густыя сметаны, которая была повешена на стопке в бараньей коже. Приготовления сии продолжались около шести минут; после чего сняла она чай, и дала ему несколько попростынуть. Потом взяла она многия деревянныя чашки, в которыя входило поболее полубутылки, и подчивала из оных все собрание. Мы нашли сию выгоду в сем чае, что он нас вдруг и напоил и накормил. Он был не худ; но показался бы мне лучше, если бы приготовлен был несколько поопрятнее. Хозяйка наша подчивала нас с великою приязнию: мы ей денег не дали, потому что неизвестны оне в сих странах: но подарили ей несколько курительнаго табаку, до котораго сей Народе страстный охотник. Я выдаю сему описание для того, чтобы подать мысль какой–нибудь европейской женщине привести сие приготовление в совершенство.

По окончании сего трезваго обеда, сели мы опять на лошадей, и прибыли под вечер в Российскую деревню, которая имела пред собою покрытый лесом пригорок. Стоит она по середине пространнейшия долины, на которой преизряднейшия находятся паства. Гораздо поспокойнее ночевали мы здесь, нежели в прошедшую ночь. Мы нашли тут г. Фирсова, Полковника Козацкаго, или Селенгинскаго пограничнаго войска, с Ескадроном Козаков, вооруженных луками и стрелами, а иные ружьями; они были высланы для препровождения Посланника.

29 Maя выехали мы очень рано, и ездили по лесам с нашими Козаками, сыскивая зверей по обычаю тоя страны, называему Россиянами Облава. Оная делается следующим образом. Составляется полукруг из конных людей, вооруженных луками и стрелами, в который заключается дичина. Посредине ставят несколько молодых ребят для уведомления прочих, когда они ее подымут; они только одни за нею и гоняются, а прочие стоят по своим местам. Наши Козаки убили трех диких коз и множество зайцов стрелами; и ежели есть удовольствие убивать сих неповинных животных, то можно сказать, что мы онаго имели много. После сего гонялися они за медведями, волками, лисицами и вепрями.

После полудня прибыли мы в деревню, стоящую на Селенге, где остановилися на несколько часов, после чего переехали через реку в судах: шириною будет она в сем месте около мили. Наши Козаки взяли одно только судно для перевоза своего оружия, платья и седел; а сами, сев на лошадей, переехали ее вплавь, как будто б ето был небольший ручеек. Коль скоро лошади начали плыть, то Козаки сбросилися в воду для облегчения оных, держася рукою за гриву, а другою управляя их за узду. Сим то образом переправляются через реки в сей стране; и я почитаю сей способ за верный и легкий, только бы сберегали лошадь, и не очень подергивали ее за узду.

По переправе через реку объявленным мною образом, дожидалися мы, пока обсохнут наши лошади, потом сев на них опять поехали, и прибыли вечером в Селенгиск, в котором дожидались мы наших судов и достальных наших людей.

Сей город стоит на восточном береге Селенги, на низком, безплодном и песчаном месте, которое почти ничего не производит. Не можно выбрать худшаго местоположения как cиe, ибо если бы его здатели спустилися полумилею пониже, где обывательские находятся сады, то бы нашли здесь во всем лучшее положение в разсуждении избраннаго ими.

В городе находится около двух сот домов и две церкви, что все построено из дерева. Огражден он крепким тыном, в промежутках коего находится несколько пушек.

Источник: Белевы путешествия чрез Россию в разныя асиятския земли; а именно: в Испаган, в Пекин, в Дербент и Константинополь, 1776 г., стр. 229–250