Глава V

Пушной и охотничий промысел на других животных, кроме сем. куньих

1. Медведь (Ursus arctos baicalensis Ogn.)

Медведь характерное животное Прибайкальской тайги.

Медведь очень многочислен, и путешественник, пересекая тайгу, постоянно встречает не только следы пребывания медведя, но часто и самого зверя. Летом медведя можно встретить всюду: на побережьи Байкала, в борах, в кедрово–пихтовых насаждениях в подгольцовой зоне и в гольцах.

На побережьи Байкала медведь в сумерки странствует вдоль берега в поисках выброшенных трупов нерпы. Там, где прибрежная полоса состоит из валунов, медведь входит в воду и переворачивает камни, выискивая икру и прячущуюся под камнями рыбку широколобку. Ночью в темноте медведь выдает свое присутствие шумом переворачиваемых камней, шлепаньем и плеском воды в мелководье.

«Вечером, после заката солнца»,— пишет А.Д. Батурин,— «поехали на лодках медвежевать. Увидев двух медведей, высадились на берег и пошли скрадом, но звери, учуяв нас, скрылись в лесу.

Поджидая на берегу оставшихся в полуверсте людей, я услышал на мысу, клином вдавшемся в море, медведя.

Зверь ворочал прибрежные камни.

Было совершенно тихо, я сидел на диком берегу, среди выброшенных морем каряг и слушал грохот камней. Трудно было разглядеть в бинокль, где именно медведь ворочает камни; наконец, я увидел его на конце мыса. Очень большой зверь стоит в воде и передними лапами, подымая и отбрасывая камни, добывает икру (хариуса) и рыбку широколобку. Мы стараемся приблизиться к зверю, но он, учуяв нас, подымает голову и медленно выходит из воды».

В окрестностях Сосновки медведи ежедневно вечером бродили вдоль берега, проходя до устья р. Кудалды и приближаясь таким образом к селению на расстояние в 100–150 сажень. Но медведей случалось наблюдать на побережье и днем при ярком солнечном освещении. Много медведей в области боров бассейна реки Большой, где они по вечерам выходят на слани, лакомиться сочными стеблями зонтичных («дудкой»), а также на гарях в среднем течении реки. Медведь встречался также в подгольцовой зоне, в долине р. Большой, где он лениво днем бродил по россыпям. В гольцах вершины р. Кабаньей на высоте около 1650 м. над уровнем моря, медведь наблюдался стоящим на задних лапах в слани. Зверь пригибал кусты кедровой слани и добывал орехи.

Чрезвычайно характерен медведь как составная часть ландшафта в верховьях речных долин, где по склонам развиты высокогорные луга — «елаканы» (рис. 48). Ранним утром можно видеть медведя, который выделяется черным пятном на яркой зелени склона, освещенного лучами восходящего солнца. На «елаканы» медведь выходит кормиться и выкапывает корни растений. Эта характерная для горных стран Прибайкалья картина отмечается, между прочим, и Кирилловым для бассейна р. Верхней Ангары.

Но медведя можно встретить и выше, среди сурового гольцового ландшафта, серых скал, скудно прикрытых лишайниками и расположенными пятнами зарослями низкорослого стелющегося кедрового сланца, на высоте 1700–1800 метров.

Медведь также очень обыкновенен в борах вдоль течения реки Баргузина и особенно многочисленен к югу от устья этой реки вдоль почтового тракта между станциями Усть–Баргузин и Максимиха.

Медведь северо–восточного побережья Байкала прекрасно приспособляется к разнообразию природной обстановки горной страны и соседству большого озера. На берегу Байкала медведь разыскивает трупы выброшенной на берег нерпы, нередко утаскивая их на прибрежные яры и пряча их в кустах.

В излюбленных медведями местах склоны побережья покрыты ведущими к озеру вытоптанными медведями тропами. В воде озера медведь ловит рыбу под камнями и пожирает икру. Кроме того, медведь входит в воду озера, по–видимому, для того, чтобы есть плавающие на поверхности зеленые комки водорослей, которые захватывает прямо ртом, как это делал содержавшийся в Сосновке медвеженок во время купанья в Байкале. Водоросли эти оказались, по определению С.С. Ганешина, скоплениями Ulotrix zonata (?) и Fragillaria с личинками насекомых и другими мелкими беспозвоночными (Oligochaeta).

В реках и озерах побережья медведь ловит рыбу. В лесной области питается ягодами, особенно на гарях. На еланях — лугах лесной полосы, ест различные сочные стебли растений и коренья. Также и на елаканах подгольцовой зоны. В кедровниках и в гольцах в зарослях кедрового сланца осенью добывает орехи, причем помет в это время представляет кучи, состоящие почти исключительно из скорлупы кедрового ореха. Медведь раскапывает норы бурундуков и добывает собранные ими запасы кедрового ореха.

Из животных медведь добывает, что может, нападает на домашних оленей тунгусов и, вероятно, на всех копытных побережья в подходящем случае. В гольцах раскапывает норы тарбаганов. Постоянно пожирает падаль и, поблизости рыболовных становищ побережья, посещает отбросы («кишки») от заготовленной рыбы.

Медведь побережья — существо с весьма развитой и своеобразной психикой. Он очень подвижен и при желании двигается быстро и ловко. Медвежата проворно и ловко при опасности взбираются на деревья. При встречах с человеком медведь обычно обращается в бегство, исключая медведиц, которые обнаруживают большое мужество и, если не нападают, то выжидают, не отступая и наблюдая за неприятелем.

Промышленники отмечают, что наиболее кроток гольцовый растительноядный и редко встречающий человека медведь, тогда как боровой или низовой не так робок. Медведи местностей, близких к селениям, пользуются дурной славой. Во время работ экспедиции сделались известными три случая нападения медведя на человека. На берегу Байкала медведь, пожиравший нерпу на яру, напал и помял тунгуса, проходившего близ него. Это нападение в дальнейшем окончилось благополучно для пострадавшего. Но в окрестностях селения Усть–Баргузина серьезно пострадали два крестьянина, искалеченные раненой медведицей, после выстрела скравшей и напавшей на охотников.

Весной и летом, когда медведь посещает побережье Байкала, его добывают, выезжая в сумерки на лодке, и, заметив медведя на берегу, скрадывают его. Иногда садятся на берегу в засаду вблизи приманки (трупа нерпы) или устраивают лабаз, т.е. помост на деревьях⁹³⁾, в подходящем месте.

Тунгусы добывают медведя в кулемку, которых построено несколько в среднем районе изученного экспедицией побережья вблизи озера. Кулема представляет солидное сооружение, по–видимому, тунгусского происхождения, так как Георги упоминает, что русским переселенцам в Забайкалье она не была известна, вследствие чего происходили несчастные случаи.

«Кулемки на медведя»,— пишет З.Ф. Сватош,— «рубятся разных конструкций, односторонние, двухсторонние и т.п. Принцип их один — давить попавшегося зверя. В Подлеморье наиболее распространена односторонняя кулемка, которая и будет ниже описана. Кулемка рубится обязательно или около дерева, или около крепкого не гнилого пня для того, чтобы в него можно было вбить деревянный костыль (питник) для насторожки. Бревна для постройки берут где–нибудь по близости от места постройки — какие есть подходящие — сырые, сушник, даже плавник различной толщины, но не менее 3 вершков в диаметре.

Кулемка — рубится в угол равнобедренным треугольником, стороны которого около 7 футов. Нижний порог, через который должен лезть в кулемку медведь, делается высотою 1 аршин от земли. Верхний порог, давящий (давка), делается значительно длиннее нижнего, а именно в 21 фут длиною; один из его концов ставится на «кобылину» на одной высоте с нижним. Слеги, на которые накладывается груз, длиною до 28 футов, но могут быть и короче. Одни концы слег зарубаются так, чтобы не скользили, и кладутся на давку, противоположные на «кобылину» (козлы), последние делаются немного выше кулемки. Грузом служат накладываемые поперек слеги и бревна. Иногда вместо бревен употребляют каменный груз, что удобнее, если настораживать приходится одному человеку. При употреблении каменного груза делается сначала нечто вроде грубого ящика из расколотых бревен, в который накладывают камни, вес груза около 50 пудов.

Кулемку настораживают без груза, последний кладется осторожно потом.

Сруб кулемки закрывают сверху ветками, так как иногда медведь влезает в кулемку сверху и спускает ее безнаказанно.

В качестве наживы употребляется какое угодно мясо или рыба. В Подлеморье для наживы берут мясо и жир нерпы или рыбьи кишки. Нажива прикрепляется к насторожке (рис. 40) как можно крепче и прикрывается сверху доской. Медведю приходится тогда сильно тянуть за нее, чтобы достать и этим усилием он и спускает насторожку. Нажива должна издавать запах, так как чем она сильнее пахнет, тем более шансов, что медведь ее учует и пойдет в кулемку.

Кулемкой медведя добывают главным образом весной, по выходе из берлоги, пока он голоден. Для успешной добычи медведя кулемой требуется не только удачно выбрать место для ее устройства, но и соблюдение следующих условий: крепости сруба, правильности размеров и надлежащего количества груза».

В Сосновской бухте шемагирские тунгусы выстроили две кулемки — одну у самого берега, другую повыше на террасе. Кулемки расположены близ основания хребта, там, где медведи спускаются по ключам или тропам к берегу. Кулемка, расположенная у самого берега, сгорела в 1914 г., в другую же в 1915 г. был добыт медведь. Затем тунгусы имели еще кулему на мысу Зырянском, но осматривали так редко, что пойманный медведь успел сгнить.

Промышленники, посещающие побережье осенью и зимой для соболиного промысла, иногда добывают медведя зимой в берлоге или же осенью, в начале промысла, наткнувшись на следы еще не заснувшего зверя. Отверстие берлоги («цело» по местному) затыкается вырубленными кряжами, мешающими потревоженному медведю сразу выбраться из своего убежища; если зверь затаился и не хочет покидать своей теплой постели, то промышленники стараются длинным прутом («щупом») нащупать лохматую шкуру и стреляют зверя в берлоге. Берлоги чаще всего бывают вырыты глубоко в земле или устраиваются медведем между скалами. Медведь залегает на зиму в лесной полосе побережья. З.Ф. Сватош сообщает, что в 1914 г. в р. Громотухе медведь залег между 8–14 октября.

«Шкура медведя в Подлеморье достигает значительной величины и попадается чисто черного цвета, «как бархат», по выражению местных промышленников. Цена медвежьей шкуры доходит до 30 руб., но обычно шкура среднего медведя стоит 12–15 руб. От убитого зверя, кроме того, берется желчный пузырь, который продается за 2–3 руб. и идет на приготовление лекарства от ревматизма. Ценится медвежий жир как средство, исцеляющее раны и порезы. Шкура медведя снимается с таким расчетом, чтобы «медвежина оказывала бы более», чем на самом деле, для чего делается разрез поперек живота и шкура с брюха заворачивается к хвосту, который перемещается уже к спине, передние лапы пришиваются к голове, когти, подошвы лап и губы остаются при туше. Шкура по всей длине с краев подрезается и через образовавшиеся петли пришнуровывается веревкой к жердям тунгусской юрты или растягивается на раме или на стене зимовья на приколышках и сушится у костра или на ветру».

Из хищных млекопитающих остается еще упомянуть о волке, лисице и рыси.

Волк (Canis lupus L.) очень обыкновенен в Баргузинской степи, где наносит значительный вред скотоводству бурят. На байкальском побережье волк очень редкое явление и, по расспросам, отмечается единично в р. Шангнанды.

Лисица (Vulpes vulpes subsp.) на побережье обыкновенна и зимой постоянно отмечается по следам в дневниках. Промысловое значение ее не велико.

Рысь (Lunx lunx L.) встречается редко как по западному, так и по восточному склонам Баргузинского хребта.

Источник: Верхнеудинск–Ленинград, Издание Госплана БМАССР, 1926 г.