Легенда о Шаманской пещере на острове Ольхон
Среди священных мест, почитаемых иркутскими бурятами, одним из самых известных является Шаманская пещера (или Пещерный мыс) на северо–западном берегу байкальскаго острова Ольхона. К ней приурочивается какой–то особенно суеверный ужас всех прибайкальских бурят, и существуют интересныя предания, несколько объясняющия это исключительное к ней отношение. Самым распространенным, по крайней мере, в литературе является предание, записанное Черским. Оно связывает почитание пещеры с мифом о чудесном переселения монголов, когда–то населявших Ольхон, на другой берег Байкала и считает ее местом жительства небожителя Угутэ–ноёна.
В бытность мою летом 1902 г. на Ольхоне, я воспользовался случаем побывать в знаменитой священной пещере и собрать о ней сведения. Настоящею беглой заметкой я хочу дополнить несколько то, что уже известно о ней в литературе, некоторыми новыми данными, хотя и попутно собранными, но представляющими, на мой взгляд, некоторый интерес.
Пещерный мыс находится приблизительно около средины северо–западнаго берега остр. Ольхона, выходящаго на Малое море. Ближайшее к нему селение — улус Кужирский. Бурята называют мыс Ойхон–эхэ–бабай и боятся близко подходить к нему. При этом мужчины, как мне сообщили, еще могут приближаться на расстояние до 50 саж. от святыни, женщины же обходят это место за целых 2 версты. Ежегодно зимою сюда, как говорят, приезжают хоринские ламы и служат в пещере свои хуралы. Приезжают к мысу для поклонения и «заморские» (забайкальские) бурята, но в самую пещеру входить не решаются.
Самый мыс, далеко выдающийся в Малое море, представляет собою высокую скалу из белаго кристаллическаго известняка в виде двух шатровых колоколен, близко друг к другу прижатых. В скале есть расщелина, которая и чтится, как священная пещера. В ней я нашел несколько предметов ламских богослужений: буддийския иконы на полотне, подвешенныя к потолку, медныя чашечки (цугуцэ), курительныя свечи (кужи) и т.п. Кроме этого, кругом пещеры на камнях и в самой пещере лежали медныя монеты, табак, бутылка, кусок кумачу и прочие предметы, которые обыкновенно кладутся бурятами на перевалах гор и др. священных местах. Из той же пещеры несколько лет тому назад через А.В. Вознесенского были доставлены в музей деревянныя фигурки, изображающия различное оружие: саблю, ружье, копье и т.п., т.е. фигурки, которыя обыкновенно, в качестве приношения, кладутся забайкальскими бурятами на их обонах. Найденное в пещере таким образом является несомненным доказательством религиозного почтения к этому месту не только Ольхонских бурят, но и забайкальцев, живущих далеко по ту сторону Байкала.
На мои расспросы, почему так чтится Шаманская пещера, мне удалось услышать в Кужирском улусе новую легенду, до сих пор еще не попавшую в литературу. Тем не менее легенда эта, очевидно, очень распространена на Ольхоне. Ее разсказывали мне бурята, целою группою собравшиеся ко мне в юрту, в присутствии шамана и стариков. Разсказ велся сообща, причем те или другия подробности его тут же дебатировались или исправлялись более сведущими и сообщались мне уже в готовом виде. Таким образом, содержание легенды не может быть каким–нибудь индивидуальным измышлением или плодом недоразумения, как это иногда бывает.
«В давния времена, сообщает легенда, жил в пещере и владел островом Ольхоном Гэгэн–бурхан. Он был повелителем монголов, которые тогда населяли остров. Остров понравился, между тем, Хан–гутэ Бабаю, потомку небесных тэнгэринов, теперешнему хозяину Ольхона1), и он вступил в борьбу с Гэгэном. Долго тянулась борьба, и, наконец, согласились решить дело жребием. Взяли чашки, наполнили их землею и условились: у кого за ночь земля сделается красною, тому и оставаться владеть Ольхоном, другому же кочевать на новое место. Легли спать: чашки были поставлены у того и другого между ног. Хан–гута Бабай проснулся раньше и увидал, что земля окрасилась в чашке у Гэгэна. Не долго думая, он переменяет чашки и ждет пробуждения своего соперника. Гэгэн, хотя и догадывался об обмане, все же таким образом принужден был кочевать на новое место.
1) См. «Матер. для изуч. шаманства» Агапитова и Хангалова, стр. 15, в Изв. В.–Сиб. Отд. т. XIV, № 1–2.
Он отдал распоряжение своим монголам навьючивать на верблюдов имущество и разбирать юрты. (В то время водились на Ольхоне верблюды, и юрты у монголов были войлочныя). Затем Гэгэн приказал всем лечь спать. За ночь монголы чудесным образом с верблюдами и всем имуществом, были перенесены за Байкал. На утро они проснулись уже на том берегу моря.
Не все, впрочем, из монголов пожелали перебираться за Байкал. Некоторые на них, двое–трое, не исполнили повеления Гэгэна, спрятавшись между камнями. Они остались жить на Ольхоне и от них–то и произошли и ольхонские бурята. Таким образом бурята ольхонские происходят от Гэгэна».
Итак, Шаманская пещера потому и ужасна так, что в ней живет пришлый страшный дух Хан–гута Бабай, теперешний властелин острова.
Легенда интересна, как мне кажется, тем, что она касается вопроса о происхождении Ольхонских бурят и об их соотношениях к монголам. Известно, как мало разработан этот вопрос, как и вопрос о происхождении северных бурят вообще. История их разселения по теперешней Иркутской губернии до появления русских, борьбы и взаимоотношений их к остальным народам, когда–то жившим вокруг Байкала, якутам, тунгусам, монголам,— до сих пор опирается на самыя скудныя данныя и крайне отрывочна.
У северных бурят нет и не было письменности, китайские же и монгольские источники лишь вскользь упоминают о них. Необходимо по этому, за отсутствием других материалов, собрать хотя бы побольше народных преданий бурят, касающихся их прошлаго, чтобы, сопоставив их и подвергнув известной критике, все же составить себе то или иное приблизительное представление об их прошлом. Данныя эти к тому же могут быть проверены и дополнены археологическими изысканиями, для которых, напр., Ольхон представляет богатое и еще вовсе почти незатронутое поле.
С этой точки зрения, мне кажется, и может представлять некоторый интерес записанная мною ольхонская легенда.
Между прочим, почтение, которым пользуется Шаманская пещера среди Хоринских ламаитов, мне кажется, можно поставить в параллель с известным в литературе преданием о первоначальном происхождении хоринцев с остр. Ольхона (легенда о Хоридое). Очевидно, почтение это проявляется у них с очень древних, еще до–буддийских, времен.
Иркутск, 10 ноября 1903 г.
Источник: Известия Восточно–Сибирского отдела Императорского Русского географического общества. т. XXXIV, № 2, стр. 128–130, 1903 г.
