Берег Байкала от устья р. Анги до Ольхонских ворот и маршрут Черского от Улан–нура до долины рч. Хушилху

Мы ознакомились уже выше как с очертанием, так и с размерами скалистой бухты р. Анги, причем было сообщено и о строении западного берега мыса этой бухты, напоминающей собой в общем как бы затопленную котловину верховьев какой–либо реки, если не обращать внимания на перерыв, образованный устьем Анги. Не доплыв до последнего, Черский приблизился к белеющим утесам восточного берега бухты, оказавшейся не глубокой, с везде заметным для глаза песчаным дном. Большая часть этого склона образуется кристаллическим известняком, под которым залегает роговообманковый сланец, переходящий местами почти в слюдяный, но наклон слоев здесь оказался западным, вследствие постигшего этот отрог сдвига (см. ниже). Ближе к оконечности восточного мыса бухты из–под роговообманкового сланца выступает сиенито–гранит, образующий всю остальную часть этого отрога, о террасовидном типе и сравнительно небольшой высоте которого мы говорили уже выше, при общем обзоре склона береговых гор, видимых с западных окрестностей Ангинской бухты. Отсюда, т.е. с оконечности восточного Ангинского мыса до Ольхонских ворот считается 25 верст, считая по Байкалу и по возможно более прямому направлению, но береговая линия озера, кроме более мелких изгибов, троекратно изменяет здесь свое направление, так как на первых 9 верстах, до мыса Улан–нур (у Меглицкого неправильно: «Алла–нур») она следует в общем почти на в.–с.–в., затем до долины Аргойтэ 1–ой (около 8 верст) отклоняется на с.–с.–в., после чего, до мыса Крест около входа в Ольхонские ворота (10 верст от Аргойтэ) опять поворачивает почти на в.–с.–в., причем, начиная с Улан–нура, береговая линия эта входит уже в состав значительной, хотя и довольно плоской бухтовидной выемки, дополняемой по ту сторону ворот юго–восточным берегом острова Ольхона, как это мы увидим ниже. Первый из упомянутых отрезков береговой линии принадлежит к всего более извилистым, главным образом, благодаря довольно обширной бухте, расположенной сейчас же за восточным Ангинским мысом. Бухта эта означена на имеющихся съемках без всякого названия: Черский, в свою очередь не пользовался здесь хорошим проводником, так что только по описанию Агапитова, исследовавшего древние изображения на скалах около Байкала (см. ниже), можно полагать, что бухта, о которой идет речь, или по крайней мере часть ее известна под названием Ая, так как последняя, по весьма краткому, впрочем, замечанию Агапитова, «расположена верстах в двух от устья р. Анги к северо–востоку»⁷¹⁾. Бухту эту Георги называл Ангинской (в отличие от соседней «бухты р. Анги») и в ней он должен был спасаться от застигшей его бури (1772 г.); к северо–восточному углу ее приставал затем Радде (26 июня 1855 г.), а наконец, в 1879 г. (12–го июля) в том же углу бухты должен был ночевать и Черский, застигнутый сильным волнением с северо–востока. По описанию последнего, бухта эта врезывается в прибрежные горы не менее как на 1 версту и состоит из двух частей; из них самая узкая, расположенная на продолжении сухой долины, в виде затопленного ее низовья, направляется на в.–с.–в. и открывается в более широкую, северо–восточный берег которой пересекается четырьмя небольшими долинками. Восточный мыс Анги, состоя из сиенито–гранита, местами порфировидного, ограничивает собой только узкую часть бухты; северный склон той же части образуется кристаллическим известняком, из–под которого выступает роговообманковый гнейс, составляющий всю длину северного берега более широкой части бухты, перерезанного упомянутыми выше четырьмя долинками; пласты всех перечисленных пород падают на ю.–в. В некоторых из этих долинок, как равно и в главной, открывающейся в узкую часть бухты, находятся единственные места, дающие удобные, песчаные пристани для лодок, так как остальная часть прибрежья очень скалистая. Осмотр четвертой, т.е. самой восточной долинки, показал нахождение на ее устье террасы до 20' высоты и состоящей из озерного песчаного наноса, в котором тонкие и горизонтальные, бурожелтые слои перемежаются с бледножелтыми, почти белыми. Восхождение вверх по этой короткой долинке убедило Черского, что то же озерное отложение залегает и в котловинообразном расширении ее верховьев, на высоте 377' над уровнем Байкала, где пласты гнейса падают на ю.–в. с наклоном до 65°; местами в песке наблюдаются пропластки дресвы и гравия, в особенности около места залегания и соприкосновения с коренной породой; в наносе этом отыскался один позвонок и левая пястная кость не определенного еще жвачного животного, величиной с козла. На скалах Радде видел немало чаек (Larus cachinans); а также гнезда галок (Corvus dahuricus); энтомологическая его коллекция состояла здесь из красивых экземпляров Sphodrus, Galeruca, Dorcadion, Mylabris и Epicauta. Он углублялся по всей вероятности по главной долине, так как только вверх по ней можно находить бурятские улусы. Около одного из них, на обратном пути, Радде видел три столба до 6' высот; на среднем столбе были прибиты две дощечки до 2' длины вроде дорожных указателей; на втором была только одна отвесная дощечка, а на третьем, под такой же дощечкой висели два войлочных (Wollfilz) мешочка. В этих последних оказалось некоторое число шерстяных же карманчиков, в которых хранились изображения бурятских божков и некоторые жертвы. Из растений собраны между прочим: Glauximaritima, Linum (дикий лен), Pedicularis, прекрасные Lilium tenuifolium и Valeriana. Ни одному, однако, из этих исследователей не довелось тщательно осмотреть всей высоты известковых скал северного берега узкой части бухты, на которых именно, на высоте до 10 саженей над уровнем Байкала, находятся описанные Агапитовым древние рисунки и начертания; с ними, как равно и с другими древностями этой части прибрежья озера и острова Ольхона, мы ознакомимся в особом параграфе изложения, теперь же последуем далее к северо–востоку, по направлению к Ольхонским воротам.

Только на следующий день (13 июля), в 11 ч. утра, рассеялся густой туман, покрывший ночью поверхность Байкала, и Черский мог покинуть описанную бухту, впрочем при весьма ненадежном состоянии озера, так как утихшее северо–восточное волнение начинало сменяться юго–западным. Брустверовидный скалистый берег повернул на в.–с.–в., местами омываясь непосредственно водой. Три версты спустя путешественник достиг западного мыса Улан–нурской бухты, склон гор которой пересекается тремя долинками. Волнение весьма быстро увеличилось и достигло такой силы, при которой плавающий Черский не мог уже держаться вблизи берега и потому необходимо было пристать в одну из упомянутых долинок; для это цели избрана была третья, т.е. крайняя восточная, но, лишь только лодка успела приблизиться на сажень от берега, на нее наскочил громадный вал и с помощью следующих за ним нескольких других, лодка почти мгновенно была залита водой, по счастью уже на неглубоком прибрежьи. Почти столь же мгновенно гребцами были вытащены все тюки с сухарями, спасшимися поэтому от неминуемой подмочки, все же остальное, а затем и потонувшую лодку с тяжелыми коллекциями необходимо было вытаскивать уже из–под уровня взволнованного Байкала, что сопряжено было с немалыми затруднениями вследствие сильного прибоя воли. Что же касается всплывших различных деревянных вещей, в том числе и брошенных весел, то все они вскоре были выброшены на берег волнами. Долинка, к которой пристал Черский, носит название Улан–нурской, хотя сама она, как и вся бухта, ничем не заслуживает этого имени, означающего в дословном перевод: красное (улан) озеро (нур); она, как в другие в той же бухте (в особенности средняя), очень короткая и напоминает собой как бы котловинообразное верховье долины, остальная часть которой скрыта под уровнем озера. На высоте около 37' в ней располагается наносная песчаная терраса; что же касается высоты окружающих ее гор, то она изменяется от 456 до 1307' над Байкалом, причем высший пункт располагается ближе к северной части окружности котловины. На пути к этой вершине, на высоте 1070' над озером, располагается уединенная скала до 14' высоты в форме как бы маленького здания с башней на одном из концов, причем около самой вершины этой башни замечается круг, вроде циферблата часов, который при ближайшем осмотре оказывается ничем другим как сферой, зависящей от шаровидной отдельности породы (см. ниже). Взгляд на местность с высшего пункта (1307' над Байкалом) поучителен в некоторых отношениях. Отсюда видно, во–первых, что сейчас же за узкой цепью прибрежных высот располагается широкая продольная долина, вполне напоминающая собой описанную выше Худыктуйскую, по которой Ольхонская дорога следует от р. Анги к Думе. Она точно также направляется на з.–ю.–з. к левому берегу низовьев Анги и по–видимому пересекается там нижней частью Таржиранской долины, одно из озер которой виднеется отсюда на з.–ю.–з. Но долина эта, которую Черский называет Улан–нурской продольной, лежит южнее Худыктуйской и отличается, по–видимому, почти горизонтальным положением дна, без видимого наклона в сторону Анги, и, почти на меридиане Улан–нурской бухты, достигает 736' над Байкалом. Замечательно тоже, что долина эта к северо–востоку является отчасти открытой и к Байкалу, где она состоит из двух ветвей, долженствовавших образовать ее верховья. Обстоятельство это достигается посредством двух, сравнительно узких долинок, круто падающих к Байкалу, но своими верховьями сливающихся плавно и совершенно с южной ветвью продольной Улан–нурской; одна из этих долинок, ближайшая и поперечная, открывается в соседнюю с Улан–нурской бухту и носит название Буракшин, другая же, продольная, впадает в следующую бухточку и известна под названием Россе–амын (см. ниже), а между ними располагается гора Россе, достигающая 1368' над Байкалом (см. ниже). Такого рода условия, при современном уровне наших сведений о происхождении конфигурации, могут быть объяснимы не иначе, как допуская, что описанное отношение долинок Буракшин и Россе–амын достигнуто отступающим движением их, прежде обособленных и самостоятельных верховьев до тех пор, пока не разрушилась преграда, отделявшая их от Улан–нурской, с левым верховьем которой долинки эти сливаются теперь совершенно. С этой точки зрения продольная Улан–нурская долина принадлежит системе р. Анги, являясь самой южной из трех долин (Улан–бургаская, Худыктуйская и Улан–нурская), которыми прибрежная полоса гор на востоке от Анги расчленяется на главные, параллельные между собой и вместе с тем продольные гряды, придающие этой местности своеобразный характер. Обойдя по гребню гор всю котловину, к которой пристала лодка, Черский спустился в продольную Улан–нурскую долину, к расположенному там соименному бурятскому улусу (736' над Байкалом), пересекая долину вообще в северном направлении, чтобы выйти в Ольхонскую инородческую думу. На дне долины наблюдаются выходы голов кристаллического известняка, полосы которого тянутся вообще к с.–в. или в.–с.–в.; местами можно видеть обнаженным наносное отложение, состоящее из красной глины. Ближе к северному склону долины, за известняком, тянутся такие же полосы роговообманкового сланца, затем, на подъеме, опять слой известняка и за ним довольно мощный пласт роговообманкового гнейса, переходящего в неяснослоистое видоизменение с множеством кварцевых жил. Высший пункт продольной гряды, на которую поднялся путешественник, оказался равным 1326' над Байкалом. С этого перевала открылся хороший вид на расположенную к северу от него верхнюю часть Худыктуйской долины, знакомой нам в ее нижней части из описания экскурсии Черского к Таржиранским озерам. Достигая здесь достаточной ширины и располагаясь на высоте 1000' над Байкалом, долина эта разделяется еще низкими продольными гребнями обнажающихся голов коренных пород на второстепенные части, по северной из которых проложена Ольхонская дорога. Несмотря на весьма явный наклон в сторону р. Анги,— наклон, по всей вероятности преувеличенный еще указанной здесь цифрой высоты, которой Черский не придает особенного значения, вследствие непостоянных атмосферных условий, долина эта, как и Улан–нурская, открывается также и к Байкалу, с помощью сравнительно узкой ложбины, называемой Аргойтэ–амын (см. ниже). Почва в этой ложбине состоит из уплотненного слоистого суглинистого наноса, буровато–желтого цвета с белыми прослойками или же красного, как в Улан–нурской, очевидно озерного происхождения (см. ниже); в качестве коренной породы является все та же перемежаемость кристаллического известняка с роговообманковыми и полевошпатовыми породами, сохраняющими то же (в.–с.–в. до с.–в.) простирание. Далее, за небольшим перевалом, дорога спускается в долину Хара–булука системы рч. Хушилху, впадающей в Малое Море (см. ниже), и достигает Ольхонской думы, расположенной в верховьях Хара–Булука. Наняв здесь сведущего проводника–бурята, необходимого для предстоявшего плавания вокруг острова Ольхона и в Ольхонских воротах, Черский возвратился к палатке в Улан–нурской бухте. Прежде нежели покинуть эту последнюю, заметим, что Черский считает еще недоказанным предполагавшуюся Чекановским изверженность породы, обнаженной около Улан–нурского мыса, т.е. вокруг верховьев поперечной Улан–нурской долинки. Действительно, в обнаженной там той же перемежаемости полевошпатовых пород с кристаллическим известняком замечаются довольно своеобразные явления⁷²⁾. Так, напр., как роговообманковый сланец, так сиенито–гранит и даже известняк принимают нередко весьма хорошо развитую сферическую и концентрически–скорлуповатую отдельность, обусловливающую местами весьма оригинальное зрелище, в особенности там, где на месте выхода голов роговообманкового сланца обнаруживаются целые ряды маленьких сфер, лежащих по линии простирания пластов; точно также здесь замечаются и различного рода изгибы слоев, даже наблюдался наклон пластов в различные стороны от одного и того же центра (так называемое «квакваверзальное» падение пластов); но последнее явление, как и все перегибы, отличается миниатюрным масштабом (на протяжении 2 или 3 саженей), а все массивные породы до того редко переходят в слоистые, что их можно считать лишь массивными видоизменениями последних, за исключением, впрочем, только одной, найденной Черским, незначительной жилы грюнштейна в известняке, о которой у Чекановского не упоминается вовсе.

В размещении мысов в промежутке между устьем р. Анги и Ольхонскими воротами у академика Георги встречаются некоторые недоразумения, не позволяющие судить, к какому из существующих здесь мысовидных выступов относится данное название, в особенности потому, что в настоящее время названия эти вышли уже из употребления. Из различаемых им здесь, однако, двух мысов название «3аворотный» в 5–ти верстах от Анги, применимо разве к восточному Ангинскому мысу, а «Утесовый» к Улан–нурскому мысу, ограничивающему соименную бухту с северо–востока, хотя расстояние его от Анги у Георги (20 верст) слишком преувеличено. От этого мыса, а в особенности спустя с 2 версты за ним, берег поворачивает на с.–с.–в., по направлению к упоминавшейся выше долинке Аргойтэ–амын, и дает более или менее поперечный, вернее диагональный разрез местности. Скалистый и почти отвесный склон, нередко омываемый непосредственно водой, тянется за этим мысом, окружая собой бухту Буракшин, в которую открывается соименная долинка, отводящая южное верховье продольной Улан–нурской долины к Байкалу; только северо–восточный мыс этой бухточки отличается наносным прибрежьем и дает хорошую пристань. Утесы эти интересны в том отношении, что обнаженные в них многочисленные прослои известняка обнаруживают различные степени их изменения, обусловленного, по мнению Черского, более или менее значительным их выщелачиванием: некоторые из них являются поэтому в разрезе в виде вполне видимых чечевиц с тонкими и выклинивающимися отростками на продолжении их длинных осей, другие являются в виде толстых жил, выклинивающихся весьма быстро кверху, третьи затем обнаруживают обратное отношение к уровню озера, причем можно видеть и нечто вроде разветвления, зависящего как бы от сближения и частичного соприкосновения друг с другом двух таких чечевиц. Явление это, требующее детального исследования, поучительно в том отношении, что такого рода выщелачиванием и совершенным уничтожением различных частей известковых прослойков должно было вызываться соответственное сближение и изгибание перемежавшихся с ними пластов полевошпатовых и роговообманковых пород; этим путем могла достигаться, если не вся, то по крайней мере значительная часть описанной выше извилистости слоев. Крутое падение пластов, изменявшееся от ю.–в. до с.–з., переходит ближе к долине Россе–амын в весьма правильное ю.–ю.–в. Имея в виду более подробное ознакомление с отношением этой довольно глубокой долины к продольной Улан–нурской, Черский сделал экскурсию вверх по ее правому берегу, на расположенную здесь гору того же имени. Направление долины к Байкалу оказалось в.–с. 15°; низовья ее проложены в пласте кристаллического известняка, слои которого падают довольно круто (50° и более) на ю.–ю.–в.; по головам этой породы, образующей правый берег долины, Черский начал восхождение на вершину горы Россе–амын. Ближайший из более высоких пунктов располагается на неправильном уступе склона, образующем как бы предгорье для высшей точки горы; высота этого места оказалась равной 744' над Байкалом, причем на глаз уже видно, что уступ этот заметно превышает собой уровень верхней части продольной Улан–нурской долины, так что цифру 736' над Байкалом, полученную для нее анероидом (см. выше), следует считать несколько преувеличенной. Уступ этот образуется пластом роговообманкового гнейса и сланца, залегающего поверх известняка и заключающего в составе нередко столько зерен известкового шпата, что некоторые части его можно было бы назвать известково–роговообманковым сланцем; в пластах его заметен изгиб по линии их простирания, так что ближе к Байкалу слои падают на ю.–з., а к востоку наклон этот постепенно переходит в ю.–ю.–в. и ю.–в.; здесь же замечаются и пластовые кварцевые жилы, содержащие местами колчедан в небольшом количестве. Отсюда можно видеть с достаточной отчетливостью, как левая ветвь верховьев долины Россе врезывается в дно Улан–нурской, которая прежде, по–видимому, должна была продолжаться еще несколько далее к северо–востоку, т.е. ближе к Байкалу. Склон горы, к которому примыкает описанный уступ, образуется головами другого известкового пласта, покрывающего роговообманковый сланец и падающего вполне согласно с ним на ю.–ю.–в.; на высоте 989' над озером, порода эта в свою очередь покрывается роговообманковым гнейсом и сланцем. Среди осыпанных частей голов этих пород, ближе к вершине горы, попадаются куски подчиненной им здесь гранатовой породы в весьма красивом ее видоизменении, с трещинками, выполненными гранатовыми щетками; порода эта, судя по россыпи, развита здесь, однако, в самом ограниченном виде, в других же местах Прибайкалья она нигде не замечена. На весьма тонком слое детритуса описанного склона произрастают группы хвойных деревьев, столь редкие в описываемой полосе гор. На высшем пункте горы анероид показал 1368' над Байкалом. Пункт этот является в виде округленного гребня, вытянутого на з.–ю.–з., т.е. до линии простирания пород. Отсюда видно, что гора эта, вместе с прилежащими к ней с южной стороны более низкими вершинами, образует водораздел между долинками: Россе с севера, и Буракшина с юга, а также Улан–нурской с западной стороны; среди роговообманкового гнейса попадаются прослойки, в которых роговая обманка заменяется пироксеном (байкалитом), как в Тункинской долине по р. Иркуту и т.п. Спускаясь по западному склону горы, чтобы осмотреть верховья долины Россе, Черский в свою очередь наткнулся на россыпь гранатовой породы. Правое верховье долины является почти поперечным к простиранию пластов, в противоположность главному, т.е. левому. Благодаря безлесности и весьма скудному наносу, всего чаще отсутствующему совершенно, можно видеть, как один из пластов, пересекаемых правым верховьем Россе, достигающий на его левом берегу нескольких десятков саженей толщины, постепенно выклинивается, перейдя на правый берег, т.е. по линии своего простирания, обусловливая соответственный изгиб прилежащих к нему пластов сланцев; в том же пласте известняка, где его пересекает долина, наблюдаются и воронкообразные углубления почвы,— очевидные результаты провалов размытых в нем полостей. Но одним из более интересных явлений, замечаемых в области верховьев описываемой долины, нельзя не считать слоистый песчаный нанос красноватого цвета, достигающий местами довольно мощного развития; нанос этот можно проследить до высоты 695' над Байкалом и до высоты Улан–нурской долины с одной стороны, и до уровня Байкала с другой, причем везде он сохраняет озерный характер и горизонтальную слоистость. Из этого очевидно, во–первых, что в период высокого стояния воды в Байкале им затоплялась Улан–нурская долина, а следовательно и другие, принадлежащие системе р. Анги, а во–вторых, что захват Улан–нурской долины вторгнувшимися в нее верховьями Россе–амын имел место еще до отложения описанного наноса. Что же касается несовпадения между высотой известного залегания такого наноса и высотой описанных выше террас, значительно превосходящих уровень расположения здесь слоистого песка, то необходимо заметить, что этого рода озерные осадки должны были впоследствии подвергаться значительному преобразованию и уничтожению не только путем смыва их со склонов более высоких гор, но и сдуванием их ветрами и ураганами, столь частыми и сильными на Байкале. Если принять во внимание безлесность этой полосы гор, столь облегчающую процессу сдувания сыпучих песков, к тому же расчленение широкими продольными долинами, направление которых совпадает с направлением господствующих ветров, то сделается вполне очевидным, что уровень современного залегания слоистых песков в этой местности, как и вообще на склонах прибрежных гор Байкала, не может нам дать понятия о действительной высоте бывшего стояния воды в озере. Цифры, которыми выражается высота современного положения древних озерных наносов, должны быть поэтому вообще несравненно меньше высоты, до которой достигала необычайно высокая в то время поверхность озера, обличаемая как данными, описанными нами в юго–западных его окрестностях, так совпадающей с ними высотой террас, хотя руководящее значение последних, в особенности вдали от наносных отложений, страдает, в свою очередь, невозможностью судить о времени, которому принадлежит их образование.

Почти меридиональное направление скалистого берега озера продолжается еще более 3 верст до бухты Аргойта, расположенной на самом повороте береговой линии к в.–с.–в., в сторону Ольхонских ворот. Особенности как склона гор, так и их строения на этом протяжении не отличаются от описанных выше, и только в стратиграфическом отношении следует заметить, что, не доезжая Аргойтэ, пласты, падавшие сначала на ю.–ю.–в., образуют антиклинальный перегиб и далее обнаруживают уже с.–с.–з. наклон. Долина Аргойтэ, или Аргойтэ–амын (амын означает собственно устье), как сказано уже выше, играет в сущности такую же роль относительно верховьев Худыктуйской долины, как Буракшин и Россе относительно Улан–нурской; она точно также короткая, сухая, с песчаным наносом, но кроме того в ней произрастает еще, хотя и скудно, сосна и расположены две бурятские юрты.

От устья Аргойтэ до Ольхонских ворот остается уже не более 10 верст к в.–с.–в. Берег на этом протяжении образует несколько незначительных бухтовидных выемок и только во второй половине длины он слегка изгибается в виде хотя и длинной, но весьма плоской Тункырской бухты. Еще с окрестностей долины Россе открывается хороший вид на горы, образующие эту часть прибрежной полосы. Вслед за вершиной Россе (1368' над Байкалом) возвышаются вблизи от берега еще две почти такие же, из которых более заостренная, лежащая за левым берегом Аргойтэ и более удаленная от озера, носит название Аргойтэ хадай, у русских гора Ворожейкина; за ней, спустя высокую и широкую седловину, возвышается почти сосковидная вершина Танхын (1917' над Байкалом, см. ниже), кульминационный пункт всей этой местности, начиная с которого, во второй половине длины прибрежья, располагается еще более широкая седловина, углубляющаяся ближе к Воротам, в области долинки Тункыр, до высоты всего лишь около 100' над Байкалом, тогда как по направлению к Ольхонскому зунду или воротам, седловина эта ограничивается горой мыса Крест, достигающей 233' высоты над озером. Столь же опасный, почти отвесный и высокий скалистый склон прерывается на всем этом протяжении пятью узкими и крутыми сухими долинками, а именно: Безымянной, сейчас же за Аргойтэ, с незначительным наносным мыском за ее устьем, затем Аргойтин–зун–куго, лежащая между горами Аргойтэ и Танхыном, далее Танхыны–барун–куго и Танхыны–нухун, а за ними, в небольшой бухточке, Танхыны–зун–куго, нисходящие с южной покатости Танхына; наконец, в самой глубокой части упомянутой выше седловины, в бухтовидную выемку, открывается глубокая, но узкая, овраговидная долинка Тункырь, в расстоянии менее 3 верст от мыса Крест, с которого начинают Ольхонские ворота. Экскурсия на высоты левого берега низовьев Тункырской долины обнаружила весьма интересное отношение ее к другой, высохшей долине. Оказывается, что за ближайшим к озеру гребнем гор располагается довольно широкая, но сухая, продольная долина, впадающая в ближайший, самый южный залив Ольхонских ворот, называемый Тутским (Тут), который имеет вид затопленного низовья этой долины. Верховья долины состоят как бы из двух ветвей, из которых левая, вполне правильно развитая, с бассейновидным расширением, располагается около северного подножья горы Танхын, верстах в шести от устья, т.е. от залива, между тем как правая теряется в террасовидном уступе южного склона Танхына. Правый берег этой долины, которую Черский называет Тункырско–Тутской, является в виде прибрежного гребня гор, круто, местами почти отвесно опускающегося к Байкалу, волны которого значительно подмывают эту скалистую стену. Результатом такого подмывающего действия волн является и Тункырская бухточка («Тункыри амын»), на месте которой гребень правого берега Тункырско–Тутской долины пострадал настолько, что часть его уничтожилась совершенно, причем захвачена даже и частица лежащего за ним дна долины, т.е. тальвега, на высоте до 227' над озером. Происшедшая таким образом брешь в правом береге нашей долины сделалась со временем достоянием периодических вод, стекавших по склону утеса в Байкал, вследствие чего в этом месте и образовался овраг Тункырь. Верховья его постепенно врезывались в направлении поперечном к захваченной древней долине, ниже соединения ее обоих верховьев и, достигнув наконец ложа левой из этих ветвей, новый овраг захватил в себя и воду периодического ключа, питающегося на северном склоне Танхына, что послужило ему очевидно к более значительному углублению и расширению собственной долины, а также к окончательному осушению нижнего отрезка Тункырско–Тутской долины, следующей на с.–в., к Ольхонским воротам, т.е. к Тутскому заливу. Таким образом, от древней Тутской долины, с устьем на с.–в., в Воротах, осталась ныне только нижняя, меньшая ее часть, версты с 3, считая вместе с заливом, тогда как верхняя, большая часть (5 верст) преобразовалась ныне в Тункырскую, с устьем на юге, к Байкалу, хотя ложбина Тункырского оврага в общем лишь немного нарушила правильность прежней кривой линии дна Тутской долины, образовав лишь небольшой перекат в отрезанной оврагом ее нижней части.

Тем не менее, бурятский улус, лежащий около устья долины в заливе, называется Тут, а расположенный в прежнем ее верховье около северного подножья Танхына, на высоте 903' над озером, носит уже название Тункырского улуса; дно всей этой долины совершенно покрыто травой, хотя и скудной; скалистость почвы свойственна только ее склонам и оврагу Тункырь; лесная растительность, как мы увидим ниже, присуща только северному склону и вершине Танхына.

Не менее интересные явления наблюдал Черский и при осмотре верховьев Тункырско–Тутской долины. Мы говорили уже выше, что левое из них развито вполне правильно и в нем построен упомянутый нами зимний Тункырский улус. Что же касается правого, ограниченного с северной стороны Танхыном, а с южной (т.е. с правой) прибрежным гребнем гор, то, следуя вверх по его долине, оказывается, что сейчас же выше ее слияния с левой, она сразу теряет весь свой правый склон, т.е. прибрежный гребень, так что дно долины является вполне открытым к Байкалу, представляя террасовидный уступ на высоте почти отвесных и до сих пор подмываемых волнами, высоких береговых скал озера, после чего и уступ этот суживается, а затем и исчезает в неровностях южного склона Танхына.

Если первые исследователи Байкала, вглядываясь в отвесно усеченные оконечности некоторых его мысов, спрашивали: куда давалась другая половина этой горы? то в настоящем случае, говорит Черский, рождается уже невольный вопрос: что сделалось с горами правого берега этой долины, а наконец и с ее верховьем? Ответ на этот вопрос очевидно тот же, что и относительно усеченных, горообразных мысов; только явления эти никак не указывают на бывший здесь провал, как полагали в свое время, но служат наглядным доказательством в сущности такого же захвата прибрежных гор прибоем волн Байкала, примеры которого, в несравненно большем масштабе, хорошо известны по берегам современных морей и океанов⁷³⁾. В геогностическом отношении описанная часть берега сохраняет те же особенности, как и выше; падение пластов везде с.–с.–з., причем в перемежаемости участвуют здесь всего лишь два пласта известняка (около Танхына и ближе к Тункырскому оврагу).

Источник: Землеведение Азии Карла Риттера. География стран, входящих в состав Азиатской России или пограничных с нею. Восточная Сибирь: озеро Байкал и Прибайкальские страны, Забайкалье и степь Гоби. Новейшие сведения об этих странах (1832–1894 г.), служащие последующими выпусками к русскому тексту Риттера, изданному под приведенным заглавием в 1879 году (дополнение к параграфу 51 Риттера). С.–Петербург, 1895.