Сибирь как колония в географическом, этнографическом и историческом отношении

Забайкалье

К югу от Байкала начинается Даурия, горное плато с отрогами Саянских гор с запада и разветвлениями горного узла Гентея, входящими в русския границы. Саяны и южный хребет Танну–Ола, подходя к Косоголу, служат водоразделом Енисейского и Селенгинского бассейнов, точно также как восточныя горы Гентея отделяют Керулен и Амурский бассейн от Орхонского с р. Толою. Чрез горы с юга прорывается Селенга, впадающая в Байкал, и, принимая притоки Джиды, Чикоя, Хилки и Уды, образует сеть, орошающую Забайкалье. Селенга, входя в русские пределы близ Кяхты, принадлежит к обширному Селенгинско–Орхонскому бассейну, простирающемуся в недра Монголии. Значительная часть этого бассейна находится вне русских пределов; вершины Селенги почти не исследованы, исключая немногих притоков, а вершины Орхона только недавно посещены.

Совершив путешествие по этому бассейну в 1889 г. и переплыв Байкал, мы перевалили прежде всего чрез лесистый Хамар–Добан, высящийся над Байкалом. Здесь проложена ныне кяхтинскими торговцами кратчайшая дорога к Кяхте; она тянется по ущелью, прорезываемому горной рекой, окруженной густою растительностью. Хвойные леса спускаются с гор, придавая пейзажу вид суровой тайги. На южном склоне, однако, мы встречаем более красивую забайкальскую флору, лес является смешанным с лиственными породами; на южном склоне берут начала притоки Джиды.

Долина Темника с ея прекрасными лугами, где находятся покосы и зимовки бурятов, с выступающими скалами среди зелени, с идиллической рекой, покрытой живописными островами и синеющими вдали горами, по которым, как серебряные нити виднелись снега, напоминала скорее Швейцарскую долину. Когда мы повернули из этой долины к Гусиному озеру и Селенгинску, пейзаж быстро изменился. Около Гусиного озера лежала степная местность, совершенно безлесная, покрытая обломками щебня и камней, как бы напоминая степи Центральной Азии; по этой равнине раскиданы кочевья бурятов. Близ Гусиного озера находится главный монастырь забайкальских ламаистов с причудливыми кумирнями. Это центр буддистов и резиденция первосвященника забайкальского хамбо–ламы.

К Селенгинску и Кяхте начинается ряд возвышенностей. Вся правая сторона Селенги покрыта песчаными горами. Как Селенгинск, так и Кяхта расположены среди песчаной местности, и Селенгинск, засыпаемый песками, должен был раз уже перенестись. Троицко–Савск и Кяхта лежат в такой же неблагоприятной местности. Небольшая речка пробирается в песках грязного цвета, ветры переносят пески и образуют иногда песчаные бури и смерчи. Около Усть–Кяхты мы наблюдали выдувы и подобие дюн; в этих выдувах обнаруживается множество остатков древностей, начиная с каменного века. Долины Джиды, Чикоя и самой Селенги усеяны древними могилами с стоячими камнями, а близ Усть–Кяхты настоящими «керексурами», которыя тянутся по всему Селенгинско–Орхонскому бассейну, указывая на обитание и распространение по этим рекам населения от Хангая до Байкала и от Толы до вершин Енисея.

Русская граница не охватила этих рек с их вершинами, и завоеватели остановились на полпути в Монголию. Между тем Орхонско–Селенгинский бассейн имел огромное историческое значение при разселении народов из центра Монголии. Здесь обитали хунну, гиен–ну, тукюэ, уйгуры, найманы и впоследствии монголы; в долине Орхона стояла уйгурская, а после монгольская столица Каракорум¹⁾ и отсюда направлялись походы Чингиз–Хана и его потомков, завоевавших Китай, Индию, Персию и часть Европы. Отсюда подвинулись к западу еще ранее тюркския племена и под именем тюрков заняли Среднюю Азию и Туркестан. Забайкалье и его границы сохраняют могилы, памятники и валы, также как и начертания от времени Чингизидов.

К югу от Байкала жило тюркское племя якутов, переселившееся впоследствии в Якутскую область. Вместо них прибайкальския степи и долины заняли сменившие их буряты–кочевники. Кроме того, в различных местах Даурии открыты были следы хлебопашества, применявшегося какими–то древними народами, также как и практиковавшаяся разработка рудников близ Нерчинска. Когда–то эти работы приписывались даурам; но история вероятнее указывает на государство нюэчжей манджурского племени. По находимым древностям видно, что культура в Даурию проникла из Китая и Манджурии. Во всяком случае, Прибайкальская область с издревле носит следы обитания. Этому благоприятствовали климатическия и физическия условия. Те же обстоятельства обусловили и расселение русского населения за Байкалом.

При переезде через Байкал дорога идет по Селенге до Верхнеудинска, построенного при слиянии Уды, по Уде идет дорога на Читу чрез пологие перевалы гор, отделяющих Амурский бассейн от Селенгинского; далее она следует в даурский Нерчинск, а затем по Шилтке на Амур. Дорога в Селенгинск идет на 100 в. по каменистой горной долине Селенги; местами эта долина представляет живописные виды: великолепныя группы скал, разорванные утесы с обломками, представляющее подобие прекрасных развалин какого–нибудь укрепления, как бы воздвигнутые искусством.

Вдоль по извивающимся рекам тянутся прекрасные луга, по которым бродят стада верблюдов, лошадей, рогатого скота, овец, в самых разнообразных группах; луга украшаются прекрасными рощами, как бы насаженными рукой человека. Таково описание природы, приводимое Риттером со слов Мартынова, который встречает здесь зажиточность крестьянства и дивится энергии и бойкости ума, проявившегося среди русских колонистов за Байкалом²⁾. Кохрен прославляет также великолепные виды Селенгинских берегов и хвалит прекрасные леса, лежащие по сторонам реки и состоящие из кедров, которые дают жителям орех. Сиверс, следуя по Чикою для изследования «ботанических сокровищ» Станового хребта, останавливается на плодоносных равнинах, где раскольники переселенцы из Подолии развили хлебопашество, богатое полеводство и огородничество³⁾. В долинах Сиверс открывает породы ревеня, а вершины гор находит покрытыми лесами, среди которых, под тенью высоких сосен, произрастает даурская альпийская роза (Rhododendron dauricum) миллионами деревцов в человеческий рост, покрытых пурпуровыми цветами. В верхнем течении Чикоя Сиверс находит Lonicera daurica, potentilla fruticosa и сибирский ревень (Rheum sibiricum). Здешняя флора очень богата, говорит он. Мартос, описывая Чикой, прибавляет: «Природа этой страны манит сюда как живописца, так и ботаника, для изображения очаровательных красот Байшин–Шоло и Одон Шоло». Паллас был также восхищен этими местами. Флора изобилует многими лекарственными травами, известными под именем чикойских. Среди растений теплых долин Селенги находится также дикое миндальное дерево (Amygdalus nana).

Описанию Забайкалья и его флоре посвящены специальные труды, напр., Радде и статья профессора Бекетова о Турчанинове («Вестн. естеств. наук»). Забайкальския травы еще при Екатерине посылались в Петербург для лекарственных настоев. Декабристы, пребывавшие за Байкалом, посвятили описанию забайкальских лугов и природы прекрасныя страницы, как, напр., Беляев.

Забайкалье делится на две части: одну — тяготеющую к Байкалу, другую — к Амуру. Становой хребет делит Забайкалье по водоразделу. Южная часть хребта называется Закаменною; к востоку от Нерчинска русские Становой хребет назвали Яблоновым (по бурятски Ябленни–даба, русские превратили это название в Яблоновой и приписали это назвате происшедшим от дикой яблони (pyrus baccata), плод которой не превосходит клюквы). За этим хребтом начинается Нерчинская закаменная Даурия.

Хребты здесь не высоки; ширина хребта на почтовой дороге 3 географ. мили или 20 вер. (Паллас). Хребет простирается на запад от границы Монголии, которую пересекает между истоками Чикоя и Онона извилинами и тянется до Восточного океана. По рекам, впадающим в Амур, встречается уже другая флора и фауна. В горах Хинган на Ононе являются дубы и орешники, которых нет на всем протяжении Сибири.

На Ингоде, впадающей в Шилку, Паллас описывает леса, богатые цветами и наполненные цветущими растениями (potentilla fruticosa, cornus alba, Hesperis sibirica и т.д.). Кохрен на Ингоде описывает роскошный горный пейзаж, величественныя массы скал, а между ними зеленые луга и поля. Ингода ниже Читы богата островами, поросшими ивами; по берегам скалистыя горы с густыми лесами. Онон с притоком Борзы также был посещен и описан еще Палласом, дивившимся богатой растительности. К довольно развитой флоре, украшению этих гор принадлежали восхитительныя киноваре–красныя лилии (lilium pomponium), огненныя лилии долин (lilium bulbiferum), желтые Hemeracalbis и друие очаровательные цветы (Риттер, V, стр. 341).

Вниз по Онону на скалистых берегах является алыпийский мак (papaver alpinum), которого цвета представляют все оттенки от белого до бледно–желтого и оранжевого. Между Шилкой и Аргунью находится Нерчинский горный округ, известный своими горными богатствами, серебром и золотом. От г. Нерчинска к Шилке по левому берегу попадаются древния могилы, которыя тянутся до Шилкинского завода; множество этих могильников доказывает, что здесь обитало когда–то значительное население. За Сретенском прекращаются обнаженныя прибрежья и горы покрываются лесами, которые опускаются к Амуру. Вся Даурия распадается, таким образом, на горныя пространства с дикими хребтами, однако, не поднимающияся до снеговых альп и изредка покрытыя гольцами, на прекрасныя плодоносныя долины, наконец, на солонцеватыя степи, на которых раскинуто бурятское скотоводство. Все места эти, исключая горных безлесных высей, вполне обитаемы.

Благодаря богатой природе, многия места Забайкалья были заселены уже при Палласе. Ныне в Забайкальской области до 518800 душ населения, в том числе 8000 ссыльно–каторжных; число жителей на квадратную версту приходится 0.95. Инородцев бурятов и тунгусов считается 154000 душ, русских крестьян 149000 д., 159000 д. казаков, 16000 ссыльно–поселенцев и 40800 д. других сословий. Казаки и крестьяне занимаются земледелием и скотоводством. Заселенныя области Забайкалья дали сильную поддержку при приобретении Амура и снабдили эту необитаемую страну первыми колонистами, хотя питание Амура насчет Забайкалья стоило ему значительнаго истощения сил.

Благодаря обширным пастбищам, в Забайкальской области насчитывается 2880000 скота, но также часты и сильны опустошения его эпизоотиями (в 1884 г. пало 14500 голов). Служа преддверием Амура, эта область на юге имеет, как мы указали, ближайшее соседство с Монголией, где пролегает совершенно удобная трактовая дорога к Урге. По этой дороге установился чайный караванный путь, долго служивший единственным путем для получения китайских товаров и чая. По этому пути шли первыя посольства в Китай Байкова, Перфильева, Аблина Тарутина, Спафария и друг. По этому пути проходили ученые, как Мессершмит, Ланге, Тимковский и другие, давшие первое представление о пути в Монголию чрез Гоби во внутренний Китай. 2–й пункт — Цурахайту, выбранный для торговли с Китаем на границе, был менее удачен.

При развитии морских путей на Амуре, а затем с привозом чаев чрез Одессу торговля чаем пала, но за то, по мере путешествий и изследований, открывается все более горизонтов в Монголии и при–Саянских местностей, где русская торговля пробивает дорогу. Удержатся ли прочно русския фактории в Китае среди народа, весьма промышленного, бойкого, сумеют ли они посоперничать с другими европейцами в приобретении рынка в Китае — это темный вопрос будущего, но обширный район к северу от Гоби с многочисленными монгольскими и манджурскими племенами всегда будет о бок нас, кочевники монголы не останутся вечно на одной стадии развития, потребности их по мере торга и знакомства с иностранными предметами увеличиваются; поэтому Забайкалью суждена еще видная роль в будущем по своему географическому положению.

• Н.М. Ядринцев. Сибирь как колония. Часть 1.
• Н.М. Ядринцев. Сибирь как колония. Часть 2.

Источник: Н.М. Ядринцев. Сибирь как колония в географическом, этнографическом и историческом отношении. Издание 2–е, исправленное и дополненное, Санкт–Петербург, 1892.

Ссылки по теме:

• Распространение ламаизма в Сибири.