Байкал летом

Шаманский обряд на Ольхоне

Окончив осмотр одной части Ольхона, к вечеру я возвратился на берег. В это время буряты пригнали из кочевья большаго белаго барана, положили его на спину, подняли кверху ноги и, держа за них животное, принялись над ним шаманить. Во время обряда шаман одним движением ножа мгновенно разрезал грудь несчастнаго животнаго, едва успевшаго вскрикнуть, выхватил сердце и легкия, внимательно осмотрел, воткнул на заостренный длинный вертел и передал тайше. Тайша подал мне, прося «кушать на здоровье» и говоря, что это самое почетное кушанье для дорогаго гостя. Когда я с отвращением отвернулся от парнаго, трепещущаго жизнью, облитаго кровью, куска мяса, и объявил, что я не могу есть сыраго, то тайша видимо обиделся моим отказом.

— Вы пренебрегаете нами? сказал он; мы дикари, мы буряты, мы поганые люди!

— Вовсе не пренебрегаю,— отвечал я,— но наша вера не позволяет есть сыраго мяса. Будешь ли ты делать то, что тебе воспрещает твоя вера?

— Ваша правда, ваша правда! Теперь я понимаю, что для вас надобно мясо жарить.

Он воткнул палку одним концом в землю и начал жарить над огнем предназначенную мне порцию. Пожарив немного, или лучше сказать задымив и закоптив ее порядком, снова подал мне кусок, поднеся, как говорится, к самому носу и надрезав вдоль своим ножем, отчего кровь засочилась из раны.

— Кушайте на здоровье!

— Нет любезный тайша, я не могу есть подобных вещей. Очень благодарен тебе за угощение; но позволь мне распорядиться самому. По нашему закону, мясо надобно сварить в воде, или зажарить в масле; а как масла у нас нет, то мы сварим его в котелке и предварительно вымоем в море, чтобы не оставалось крови.

— Нельзя мыть крови — это жертва.

— Кровавая, варварская жертва,— подумал я.— Как же я соглашу твои обычаи с моими? Твой обычай требует того, что мой воспрещает. Если ты угощаешь меня этим куском мяса, то значит отдаешь его в мое владение и полное распоряжение. Не так ли?

— Ваша правда. Кушайте на здоровье.

— Я не пренебрегаю твоим даром; я не пренебрегаю тобою; но чтобы я мог съесть этот кусок,— я должен приготовить его по–своему. Этот кусок уже принадлежит мне. Я взял из рук тайши мясо. — Ты принес жертву, ты исполнил то, что тебе указала твоя вера и обычаи гостеприимства; как почетному гостю, ты отдал мне это мясо; твои боги и духи на тебя сердиться не будут; но чтобы не употребить во зло твоего угощение, чтобы не отделять крови от жертвеннаго мяса, я хочу угостить им, как самым лучшим куском, добрых духов,— Онгонов и Тенгриев, населяющих Байкал. Я встал на ноги и обратился к морю.— Добрые Онгоны и Тенгрии Байкала! уймите сердитые ветры сармуна; я прошу вас — примите эту жертву,— кушайте на здоровье.

Размахнувшись, я бросил мясо в волны Байкала, потому что вид крови и вид жертвы поселяли во мне неодолимое отвращение к этому мясу; я не в состоянии был есть ни варенаго, ни жаренаго, ни печенаго и чтоб не оскорбить щекотливаго чувства самолюбия тайши, гостеприимства, священнаго в глазах его подчиненных, и не выказать ему обиднаго пренебрежения,— должен был разыграть эту комедию; но комедия чрезвычайно понравилась бурятам. Они бросились все к морю, стали на песке, сложили руки ладонями вместе, приложили их ребром ко лбу, кланялись и просили духов Байкала покушать, на здоровье, их жертвы.

Отвращение наше от сыраго мяса и крови есть следствие нашего воспитания; но начните кормить ребенка от его пеленок каким угодно мясом и поить кровью и он не только не будет иметь этого отвращения, но, напротив, впоследствии будет кушать их с удовольствием, смеяться над вашим предразсудком или отвращением. Так, в жизни нашей условны все обычаи, привычки, мнения и понятия.

— Чтобы доказать тебе, что я не пренебрегаю твоим гостеприимством,— сказал я тайше,— позволь мне взять небольшой кусок мяса и сварить его по нашему обычаю для ужина.

Тайша охотно согласился на это. Взамен мяса, я угощал его из моего чайника и стакана, дал ему порцию чаю, несколько кусков сахару и табаку. Они сварили первый в чугунной чаше и разделили последний на всех присутствующих. Даже ребятишкам и девчонкам, прибежавшим на берег из улусов, дали по щепотке табаку, по кусочку разгрызеннаго сахару и по чашке чаю, объявив, что их угощает чиновник.

Это угощение утвердило дружеския отношения между нами; но излишнее дружество имело свои невыгодныя последствия. Когда бурята уселись вокруг горящаго костра есть своего барана, то каждый из них, получив часть ноги, ребро или порядочный кусок мяса, поджарив, или прокоптив его в половину на вертеле, считал обязанностью подходить ко мне, отрезывать черными, грязными руками лучший кусок от своей порции и угощать, прибавляя «и от меня кушайте на здоровье».

Кровь сочилась по кускам, и, признаюсь, я не рад был этому варварскому угощению; но что с ними делать? Один бурят расколол череп барана, вынул полусырой мозг и поднес мне часть его, кланяясь и прося кушать.

— Друзья!— отвечал я,— я не в состоянии съесть всего барана, у меня желудок не больше ореха; а вы так меня заподчивали, что если я съем все принесенныя вами порции, то, во–первых, они не поместятся в желудке; а во–вторых, вам ничего не останется и вы будете совершенно голодны.

По–видимому они убедились в справедливости моего замечания и вследствие этого все принесенныя мне порции я сложил на доску и задал ребятишкам работу, заставив их собирать на песке зерна луннаго камня, опала, аквамарина, яшмы и других галек, с тем условием, что кто более принесет, тот получит в награду кусочек сахару, щепотку табаку и лучшую порцию мяса. Когда ребятишки начали приносить полными шапками указанные мною камни и получать за это обещанное вознаграждение, то, смотря на них, и большие бурята, порешив барана, разлеглись на песке, как тюлени, и принялись собирать гальки. Последствием сбора было то, что бурята сами съели не только свои порции, но и мясо, варившееся в котелке; а мне достался двух–пудовый мешок галек. Очень естественно, что я выбрал из него только то, что для меня было нужно; а остальное выбросил; но мне нужно было только отделаться от их угощения.

На вопрос тайши: на что вы собираете эти гальки?, я отвечал, что хочу сделать из них бусы и подарить русским красавицам, что советовал сделать и бурятам, прибавив, что подобные бусы будут красивее маржана и малахита, которые они покупают по дорогой цене для своих жен и дочерей.

— Но как сверлить их?

Лунный камень мягок, и я разсказал бурятам, как можно легко его просверливать.

Источник: Морской сборник, 1866 г., т. LXXXVI, № 9, стр. 87–120. Санкт–Петербург.