Геооптимизм Александра Полякова

В Иркутскую область новый начальник территориального управления Росприроднадзора Александр Поляков прибыл с твёрдым намерением повысить в регионе авторитет своего ведомства. Одной из главных задач Росприроднадзора он считает сохранение природы Байкала. Наш собеседник не исключает, что многолетняя история соседства озера с Байкальским целлюлозно–бумажным комбинатом (БЦБК) закончится закрытием предприятия. В необходимости такого решения Александр Поляков уверен с тех пор, как впервые увидел Байкал и поразился красоте озера. Чем ещё удивляет Приангарье, почему назначение в Иркутскую область не считается ссылкой в Сибирь и на что не хватало времени в столице, Александр Поляков рассказал корреспонденту «Конкурента» ЕКАТЕРИНЕ АРБУЗОВОЙ.

С корабля на БЦБК

Первый день в новой должности у Александра Полякова совпал с посещением скандально известного Байкальского целлюлозно–бумажного комбината. В Министерстве природных ресурсов (МПР) его сразу предупредили, что в Иркутской области это проблема номер один. «В прошлый четверг я сам увидел происходящее на БЦБК. Я полагал, что там плохо, но не думал, что настолько»,— рассказывает Александр Поляков. Приезжий специалист категорически отказался повторить эксперимент губернатора Иркутской области и не стал пробовать на вкус очищенные стоки комбината. Воде из канализации Александр Поляков предпочитает хороший китайский зелёный чай, а замалчиванию проблем БЦБК — их решение.

— Основная претензия к комбинату заключается в том, что напрямую нарушается закон об охране озера Байкал. БЦБК производит целлюлозу без замкнутого цикла водооборота, сжигает шлам–лигнин, который образуется в результате фильтрации воды, и складирует отходы на берегу Байкала.

— Но на БЦБК утверждают, что все сооружения на комбинате для запуска замкнутого цикла готовы. Руководство только ждёт завершения строительства городских очистных. Разве это не довод в пользу предприятия?

— Это разговоры в пользу бедных. Якобы комбинат готов к переходу на замкнутый цикл водооборота, но их что–то сдерживает. На комбинате уверяют, что финансирование строительства городских очистных и запуск их замкнутого цикла взаимосвязаны. А по–моему, в этой ситуации всё не столько взаимо–связано, сколько умышленно взаимозапутано. Повторюсь, налицо прямое нарушение закона.

— Какова, по вашему мнению, истинная причина того, что БЦБК затягивает с переводом производства на замкнутый цикл водооборота?

— Мне непонятно, почему все заостряют внимание на замкнутом цикле водооборота. Его создание не решит проблему экологии Байкала. Огромное количество отравленной жидкости всё равно будет храниться под открытым небом вблизи озера в шламонакопителях, прудах–отстойниках. Кто и когда проводил аттестацию осадка в этих хранилищах? Кто проводит мониторинг грунтовых вод и насколько эффективна эта методика? Впрочем, существующий мониторинг уже показывает, что вредные вещества из них всё же попадают в озеро. В случае закрытия комбината «Континенталь Менеджмент» будет обязан провести рекультивацию промплощадки. Кроме того, комбинат сжигает илы, которые используются в процессе очистки стоков, на берегу — в атмосферу попадает огромное количество всякой дряни. Из–за запаха в Байкальске я старался долго не находиться на улице. При этом на БЦБК нарушение закона продолжают прикрывать интересами населения этого города. Я назвал это социально–экологическим рэкетом. Позиция такая: мы будем гадить в Байкал, а нам ничего не сделают, потому что у нас люди живут и получают зарплату на комбинате.

— На комбинате ведь действительно работает значительная часть жителей Байкальска — 2,3 тыс. человек. Вы согласны с тем, что закрытие предприятия повлечёт за собой социальные последствия?

— Не согласен. Жителей города в течение последних тридцати пяти лет запугивают закрытием комбината. Но, как говорится, лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас. Чтобы закрытие БЦБК не стало ужасом для населения, необходимо сформулировать эти социальные проблемы и рассчитать, в каком количестве рабочих мест нуждается город, какие предприятия следует разместить на территории Байкальска или во сколько обойдётся возможное переселение жителей. К этой теме надо подходить серьёзно и профессионально, а не с митинговых позиций.

— Как, на ваш взгляд, будет развиваться «дело» Байкальского ЦБК?

— Прежде всего Росприроднадзор будет добиваться, чтобы БЦБК возместил ущерб экологии, оценённый в 4,2 млрд. рублей. Законным путём мы будем решать вопрос о приостановке деятельности комбината. В дальнейшем мы продолжим исследовать последствия работы БЦБК и его влияния на Байкал: разбираться с грунтовыми водами, привлекать специалистов для измерения выбросов в атмосферу и для оценки вредных воздействий этих выбросов. Мы будем технически доказывать несостоятельность всех заявлений «Континенталь Менеджмента» о том, что замкнутый цикл водооборота — это решение проблемы экологии Байкала и что без ЦБК Байкальск погибнет.

— А нынешнюю позицию Росприроднадзора в отношении БЦБК разве нельзя назвать экологическим экстремизмом?

— Нет. Экстремизмом можно было бы назвать ситуацию, когда, например, приезжает спецназ, арестовывает и закрывает предприятие без судебного решения. Однако Росприроднадзор действует в рамках закона. Мы пытаемся разделить экологические, социальные и производственные проблемы и для начала решить экологические. На мой взгляд, это невозможно без закрытия БЦБК.

— На комбинате «завязана» коммунальная инфраструктура, в том числе ТЭЦ. Как с этим быть?

— БЦБК строился сорок лет назад для оборонных нужд. Тогда никто не задумывался об экологии. На предприятии с химическим производством «завязали» систему теплоснабжения города. Сейчас ТЭЦ остаётся зависимой от работы комбината, но её можно «развязать». Всё зависит от отношения к проблеме. Руководство БЦБК долго объясняет, что сделать ничего нельзя. А кто–нибудь считал, во что обойдётся строительство автономной котельной?

Насколько я знаю, до сих пор нет комплексной программы решения экологических и социальных проблем. Но если разработать нормальный бизнес–план, предусматривающий соответствующую нормам организацию водостока, очистки грунтовых вод, выбросов в атмосферу, утилизации ила и шлам–лигнина, то вполне может оказаться, что бюджет предприятия не выдержит этих затрат. Как рассказал на прошлой неделе генеральный директор БЦБК, затраты на экологию уже составляют 16% от себестоимости продукции. Могу предположить, что замалчивание острых вопросов свидетельствует о том, что на комбинате не всё благополучно с экономикой по части соблюдения экологических требований. Не забывайте, что остановка БЦБК может произойти и в силу чисто экономических причин, и что тогда? Тем более необходимо быть готовыми к закрытию комбината.

Нужно думать о том, как обеспечить жизнь в Байкальске. Кстати, по моей информации, в городе нет паники из–за возможного закрытия комбината. В Байкальске существует альтернатива работе на БЦБК. Например, там действует туристический комплекс, жители сдают жильё туристам. Необходимо развивать и другие виды деятельности.

— Ваш визит на БЦБК совпал с посещением комбината специалистов «Кока–Колы». Как реагируете на заявления о том, что вы являетесь агентом этой компании и призваны ей помочь с БЦБК?

— Я равнодушен к подобным слухам. Посещение завода экспертами «Кока–Колы» — это попытка доказать, что на Байкале можно наладить производство не только целлюлозы, но и другой продукции. Подчёркиваю, мне совершенно неважно, какая именно компания займётся перепрофилированием БЦБК. С экспертами «Кока–Колы» я случайно оказался в одном самолёте.

— Производство напитков экологически безопасно?

— Любое новое предприятие на Байкале будет подвергаться экологической экспертизе. Учитывая скандальность ситуации, экспертиза будет проведена под присмотром общественности. «Кока–Кола» — это первый пробный камень. Если завтра приедет кто–то другой и решит построить отель, мы рассмотрим и этот вариант. Сейчас есть предложения и помимо «Кока–Колы». Однако потенциальных инвесторов настораживает присутствие химического предприятия на берегу Байкала. Когда я ехал сюда, то поинтересовался, где в Иркутске катаются на горных лыжах. С удивлением узнал, что на Соболиной горе — рядом с БЦБК. Но туда ветер со стороны комбината приносит неприятный запах. Инвесторам вряд ли это понравится.

— Какими будут действия Росприроднадзора в отношении Байкальского ЦБК в ближайшее время?

— По поручению главы Министерства природных ресурсов Юрия Петровича Трутнева в конце декабря прошлого года создана рабочая группа, которая подготовит план действий по обеспечению работы очистных сооружений ЦБК и сохранению теплоснабжения города на случай приостановки комбината. 2 февраля проектный отраслевой институт СИБГИПРОБУМ должен закончить исследовательский проект о возможных последствиях закрытия БЦБК и выборе путей обеспечения жизни в Байкальске. Кроме того, специалисты нашего управления уже получили задание выяснить, как можно разделить потоки городских и заводских сточных вод. Мы пытаемся оценить с научной, технической точек зрения ситуацию на предприятии, проинформировать руководство страны и области о реальной обстановке в Байкальске.

— Как быть с позицией региональных властей, которые являются противниками закрытия БЦБК?

— Насколько мне известно из СМИ, их мнение о конфликте вокруг БЦБК неоднозначно. У меня есть подозрения, что это связано с отсутствием у администрации области полной и достоверной информации о происходящем в Байкальске. Хотя у некоторых представителей областной администрации, с которыми я успел пообщаться, есть конструктивный, позитивный настрой. Они не хотят, чтобы в Байкал продолжали сбрасывать стоки. Как руководитель надзорного органа, я буду требовать соблюдения всех норм, связанных с экологией Байкала, невзирая на мнение отдельных должностных лиц.

Чиновник на постоянной основе

«Я не рассматриваю Иркутск как временный пункт пребывания: поработать определённое время и уехать. Сюда я приехал на постоянной основе. Выстраиваю здесь свою жизнь так же, как делаю это в Москве»,— говорит Александр Поляков.

Он решительно заявляет, что собирается вплотную заняться природоохранными проблемами в регионе и восстановить утраченный в результате реорганизаций и кадровой чехарды авторитет территориального управления по Федеральной службы в сфере природопользования по Иркутской области.

— Ключевые направления работы Росприроднадзора в регионе уже обозначены. Помимо БЦБК, в области существуют серьёзные проблемы с заповедниками. До сих пор не определены границы водоохранной зоны на Байкале. Необходим отдельный нормативно–правовой акт. Мне известно, что на Байкале есть колоссальные проблемы с незаконной застройкой побережья. Вызывает вопросы соблюдение режима водопользования и на других водоёмах. Будем проверять и объекты энергетики, в частности ГЭС.

Мне хорошо знакомы проблемы лесного хозяйства. В течение последних двух с половиной лет я возглавлял Агентство лесного хозяйства по Тверской области. Глубоко убеждён, что Лесной кодекс, принятый 1 января 2007 года, далёк от совершенства. Сейчас идёт реформирование — упразднение лесхозов и создание лесничеств. В регионах творится неразбериха и кадровая чехарда. В таких условиях возрастает количество незаконных порубок и хищений леса.

— В Твери получилось разрешить эту проблему?

— В Тверской области это не удалось полностью, потому что там у людей не было выбора: либо воровать лес, либо умирать с голода. Тем не менее мы навели порядок в регионе — в результате количество незаконных рубок уменьшилось почти в два раза. В Твери нам удалось сделать процесс распределения лесных фондов понятным и прозрачным. С помощью МВД, прокуратуры и местных властей воровство леса перестало быть безнаказанным. К слову, Иркутская область гораздо интереснее Тверской в плане лесных ресурсов. Качество леса выше, расчётная лесосека почти в десять раз больше. Лично я придерживаюсь мнения, что вывозить лес за пределы Российской Федерации аморально. Лес надо перерабатывать здесь и поставлять в другие страны готовую продукцию, а не продавать кругляк китайцам. Мы будем внимательно наблюдать за тем, как область пользуется предоставленными ей полномочиями по управлению лесными ресурсами.

Накопилось много проблем, связанных с недропользованием. Уверен, что есть нарушения лицензионного и экологического законодательства недропользователями. В общем, здесь действительно много работы, ведь регион располагает значительными природными ресурсами.

Герой без галстука

Во время интервью новый глава территориального управления Росприроднадзора признался, что «он третьи сутки без сна и пока не научился спать по местному времени». Говорит, что ещё не успел распаковать чемоданы после переезда из Москвы, и тут же вспоминает: «Галстуки не взял — забыл…». В столице Александр Поляков с марта 2004 года руководил подразделениями в центральном аппарате МПР. Тогда министром МПР был назначен приехавший из Перми Юрий Трутнев, с которым Александр уже был знаком. Министр и определил в дальнейшем послужную географию Полякова. Сначала тот работал в Москве, потом — в Твери, а теперь — в Иркутске.

— До работы в министерстве я 15 лет трудился в военно–промышленном комплексе, после — в аппарате Правительства РФ, в ряде министерств и ведомств. В Министерстве атомной энергии я занимал должность советника министра, в Федеральной службе по финансовому оздоровлению и банкротству обеспечивал деятельность арбитражных управляющих. Одно время руководил аппаратом Фонда взаимопонимания и примирения, который занимался выплатой компенсаций немецкого правительства узникам концлагерей — гражданам РФ.

Работа в МПР значительно отличалась от того, что впоследствии я делал в Твери. Мне было любопытно увидеть своими глазами происходящее в регионе. Тогда я выбрал Тверь, чтобы далеко не уезжать от Москвы. После того как полномочия по управлению лесами были переданы субъектам федерации, я успел поработать в Агентстве водного хозяйства. Потом освободилась вакансия в Иркутской области, в результате я здесь.

— Ваше назначение связано с «делом» БЦБК?

— Никак не связано. Просто предыдущий руководитель уволился, и мне предложили эту должность. Между делом предупредили, что на комбинате есть проблемы. Я провёл рабочие встречи в центральном аппарате, получил стартовую информацию и оказался на БЦБК. Сейчас я планирую и другие поездки по региону, ведь БЦБК, может быть, это самая громкая, но далеко не единственная проблема.

— Назначение в Иркутскую область не сочли за ссылку в Сибирь?

— Когда я принял предложение министра, он засмеялся: «Ну что, ссылаем тебя?». Да, говорю, надоели мне ваши московские пробки. У меня не было сомнений перед отъездом. Разве только мысли: а как я там, далеко от Москвы, в Сибири? К тому же перед моим приездом у вас были морозы за сорок. Потом откинул раздумья и решил, что главное — ввязаться в драку, а там разберёмся.

— До назначения бывали в Иркутске?

— Да, двадцать лет назад я был в Иркутске в рабочей поездке. Меня поразило величие Байкала и иркутские девушки. Мне вообще нравится в Иркутске. В этот раз я успел заметить, что город преобразился, он живёт и развивается. Ценно, что у Иркутска есть своё лицо, он не похож ни на Москву, ни на Тверь, которая напоминает столицу десятилетней давности. И ещё важно для меня, что в Москве приходилось проводить за рулём каждый день по четыре часа, а в Иркутске везде хожу пешком.

— На что не хватало времени в столице?

— Я люблю горные лыжи, фитнес. Летом катаюсь на роликах и велосипеде. Вместо сидения в пробках хочу заняться в Иркутске верховой ездой. Когда–то я неплохо катался. Люблю художественную литературу, музыку, увлекаюсь фотографией.

— Не пугает тот факт, что с культурной жизнью в Иркутске сложнее, чем в столице?

— Есть внутренняя культура, а с жизнью разберёмся. Читать книги и слушать музыку можно и в Иркутске. В театр и на концерт я смогу сходить и в Москве, куда всё равно буду приезжать время от времени. А любоваться пейзажами буду в Иркутской области, ведь в мире найдётся немного мест, сравнимых с ней по красоте.

2 февраля 2008 г.

Источник: Восточно–сибирская правда