Байкальский парадокс

Переход БЦБК на систему замкнутого водооборота не сделал озеро чище

25 сентября, через 20 дней после перехода Байкальского ЦБК на систему замкнутого водопользования, Иркутской гидрометеорологической службой «были отмечены нарушения качества воды озера Байкал» в контрольном створе по взвешенным веществам и фенолам. Максимальная концентрация взвесей в тот день в 100 метрах от глубинного выпуска очищенных сточных вод предприятия превысила допустимую величину в 1.1 раза, а фенолов в 10(!) раз.

Так и хочется воскликнуть: «А был ли мальчик?». Была ли система замкнутого водопользования на Байкальском ЦБК создана в действительности или работа завершилась провалом, который владельцы БЦБК не признают, чтобы избежать ответственности? И почему менее чем через месяц после якобы запущенной системы замкнутого водооборота комбинат был остановлен: потому что небелёная целлюлоза «вдруг» оказалась нерентабельной, как утверждают руководители комбината и компании «Континенталь менеджмент», или потому, что при существующей степени очистки вода остаётся непригодной для её многократного использования, как предусмотрено проектом?

— Все технологи прекрасно знали, что после замыкания водооборота очищенная вода будет непригодна для работы,— уверена Лидия Ковшина, председатель цехкома профсоюза ТЭЦ Байкальского ЦБК. — Она же при промывке целлюлозы минерализуется и уже не очищается полностью. Через 20 дней работы её минерализация увеличилась в 10 раз. Поэтому ни о каком выпуске целлюлозы, даже небелёной, не может быть речи...

— С водой проблемы,— соглашается Наталья Белобородова, лаборант санитарно–промышленной лаборатории,— потому что, циркулируя по замкнутому кругу, она насыщается солями и всем–всем. Новую партию целлюлозы, естественно, уже не отмывает. Хорошая целлюлоза не получается. Даже небелёнка.

— Но суть замкнутого водооборота заключается как раз в обеспечении должной очистки использованной воды, после которой она должна отмывать целлюлозу и в пятый, и в сотый раз.

— Должна,— вздыхает лаборант. — Но у нас не отмывает.

Если точку зрения моих собеседниц принять за истину, то получится, что замкнутый водооборот — миф. Не исключено, что с его помощью владельцы комбината пытаются создать видимость существования внешних, независимых от них причин, вызвавших экономический и социальный катаклизм не только предприятия, но и всего города Байкальска. При этом менеджеры, не справившиеся с управлением предприятием, особенно старательно переводят стрелки на общественные экологические движения и государственные природоохранные службы. Будто бы это не меняющие друг друга директора комбината, а экологи и государственные контролёры довели предприятие до сегодняшней «комы». Самое удивительное, что некоторая часть населения города и трудового коллектива предприятия до сих пор им верит.

— Он ведь не так загрязняет Байкал, как растрясли по России. Комбинат работает уже 40 лет, а омуль–то в Байкале водится. У нас он подходит прямо к берегам,— убеждает меня в экологической чистоте предприятия лаборант Галина Бочкарёва. — Вода–то в Байкале всё равно остаётся чистая.

«Говоря о сбросах комбината в озеро Байкал, все, в том числе и вы, всегда пишут, что «сбрасываются сотни тысяч кубометров промышленных стоков», но при этом то ли по незнанию, то ли умышленно пропускают ещё одно слово — «очищенные». «Промышленные стоки» и «очищенные промышленные стоки», согласитесь, не одно и то же»,— дружески упрекает меня в письме Рем Латыпов, давний знакомый и уважаемый ветеран БЦБК, участвовавший ещё в его строительстве, а последние годы — советник меняющихся генеральных директоров. И для убедительности напоминает: «Всем миром было признано, что на Байкальском ЦБК построены единственные (в то время) очистные сооружения, очищающие промышленные сточные воды до чистоты, соответствующей стандартам питьевой воды. Сегодня они уже не единственные, но очищающая способность их от этого не уменьшилась».

Согласен, конечно, что и омуль в Байкале жив, и что очищенные промышленные стоки отличаются от неочищенных. Готов даже согласиться, что в «то время» (почти полвека назад) очистные комбината были лучшими в мире. Вот только замечу, что живой омуль в качестве критерия благополучия нашего чудо–озера — это не более чем лапша на ушах для самых доверчивых. На планете существует много водоёмов, в которых рыба ещё живёт, но в пищу употреблять её уже нельзя из–за накопившихся в ней промышленных загрязнений. Нашего омуля, слава Богу, пока ещё не только ловить, но и есть можно без всяких ограничений, потому и остаётся Байкал участком всемирного природного наследия. Если же довести озеро до состояния, что в нём начнёт омуль дохнуть, это будет уже не мировое наследие и вообще не озеро, а чудовищных размеров отстойник.

И к уважаемому ветерану у меня есть несколько меленьких вопросов. Если после прохождения стоков БЦБК через очистные сооружения получается (даже при наличии хлорной отбелки) чистая питьевая вода, то почему она никак не может промыть даже небелёную целлюлозу? И откуда в Байкале, в ста метрах от выпуска, в так называемой зоне рассеивания «ОЧИЩЕННЫХ до стандарта питьевой воды» стоков Байкальского ЦБК, взялись загрязнения, которые контролёры называют «спецификой» целлюлозного производства?

Такие, к примеру, как сера сульфатная, превышавшая в прошлом году предельно допустимую концентрацию (ПДК) более чем в семь с половиной раз. А также хлориды и ртуть с превышением ПДК более чем в два раза, и всякие другие. Впрочем, Росгидромет, данные которого я использую, качество стоков, пусть даже прошедших очистные сооружения, объявленные лучшими в мире, не контролирует. Он анализирует воду Байкала на расстоянии ста метров от выпуска. А может быть, это не промышленные стоки загрязняют озеро, а... сам Байкал лишает очищенные стоки их питьевого стандарта?

Думаю, что сегодняшний социальный катаклизм города Байкальска и продолжающуюся третий месяц «кому» Байкальского ЦБК вызвал вовсе не переход целлюлозно–бумажного комбината на замкнутый цикл водопользования, как пытаются представить это управленцы лесопромышленной компании «Континенталь менеджмент». Экономический коллапс вызван, скорее всего, нежеланием тратить деньги на создание реальной, действующей системы замкнутого водопользования и новых производств конечной продукции (картон, картонная тара и др.) из собственной небелёной целлюлозы для обеспечения общей рентабельности предприятия.

Между тем «экологически безответственное поведение является признаком операционной неэффективности предприятия и в итоге ведёт к снижению его конкурентоспособности. ...Так, компании с эффективной системой экологического менеджмента, как правило, добиваются значительного улучшения операционных результатов. За счёт внедрения новых технологий они имеют возможность рационально использовать имеющиеся ресурсы и энергию. Более того, превентивные экологические мероприятия обходятся намного дешевле затрат по ликвидации последствий негативного воздействия на окружающую среду: по данным Всемирного банка, затраты по устранению негативных воздействий на окружающую среду в 30–35 раз выше затрат на превентивные экологические мероприятия».

Как хочется, чтобы эти умные слова, приведённые в кавычках, поняли и даже выучили наизусть все топ–менеджеры компании «Континенталь менеджмент», попытавшиеся сэкономить деньги «на экологии». Это ведь сказал не я, а Олег Дерипаска, глава холдинга «Базовый элемент», которому лесопромышленная компания «КМ» приходится «дочкой». Отвечая в нынешнем июне на вопросы журнала «Эксперт», он делает вывод: «Главная наша проблема, как всегда, коренится в мозгах. До тех пор, пока все люди, непосредственно работающие на экологически опасных производствах, сами не почувствуют себя ответственными за то, что они делают, не начнут задумываться о том, как максимально снизить вредное воздействие на окружающую среду, рассчитывать на заметный эффект от всех благих экологических начинаний как на государственном, так и на корпоративном уровне не стоит. Выработка у наших людей экологически ответственного поведения — вот задача. (...) Именно активная позиция бизнеса должна побуждать рядовых работников исполнять экологические требования, в этот процесс должны вносить свой вклад все, а не только какие–нибудь «добрые дяди» из .

Интервью О. Дерипаски большое, подробное. Для размещения в нашей газете ему бы, пожалуй, одной полной полосы не хватило, даже без фотографий. Это потому, что об экологических проблемах он размышляет глобально, в масштабах всей планеты. Про Байкальский ЦБК мои коллеги из «Эксперта» его тоже спросили. Но что такое один маленький комбинат на берегу какого–то — не океана даже, а озера. Олег Владимирович отделался двумя короткими фразами: «Байкальский ЦБК перейдёт на замкнутый цикл водопользования 15 сентября 2008 года. И это полностью решит экологическую проблему стоков в Байкал. Если же говорить об экологической стратегии нашего холдинга...» — далее всё опять «в мировом масштабе», планируемые «инвестиции в модернизацию активов» в миллиардах. Не рублей, разумеется, а долларов.

Если судить не по делам, а по словам его, то О. Дерипаска является едва ли не самым «зелёным» бизнесменом России. А если верить утверждению, что слова рано или поздно материализуются, то есть надежда, что в конце концов и его необъятный бизнес когда–нибудь «позеленеет» и «добрые дяди из » будут ставить его в пример другим. Но что делать жителям Байкальска сейчас, как жить им, если вместо обещанного замкнутого водооборота получился замкнутый порочный круг, скорее даже — путаный клубок из экологических, экономических и социальных проблем?

17 декабря 2008 г.

Источник: Восточно–сибирская правда