Отходное место

Вопрос о цивилизованном закрытии БЦБК остаётся нерешённым

«Хочется верить» и «остаётся надеяться» — распространённые фразы в современной журналистике. Мои публикации, особенно в отношении БЦБК, не исключение. Ни возраст, ни горький опыт и бесконечные разочарования, ни объективная окружающая действительность не могут истребить веру и надежду в то, что когда–то у нас начнёт получаться как лучше, а не как всегда.

Вот и в этот раз я в глубине души надеялся, что на заседании Межведомственной комиссии по охране озера Байкал под председательством министра природных ресурсов и экологии РФ Юрия Трутнева наконец–то будет принципиально решён вопрос о цивилизованном закрытии Байкальского целлюлозно–бумажного комбината (БЦБК). Без такого решения, если комбинат в любой момент может возобновить производство целлюлозы, бессмысленно рассуждать о комплексной реабилитации природы в окрестностях Байкальска. И места хранения миллионов тонн шлам–лигнина, так называемые карты, в условиях продолжения целлюлозного производства потребуют скорее ремонта, а может быть и расширения, отведения под отходы новых земель, поскольку сжигать отходы здесь нельзя.

Увы. И в этот раз Ольга Гайкова, министр природных ресурсов и экологии Иркутской области, привезла из столицы нерадостные вести.

На брифинге, состоявшемся через несколько часов после её возвращения в Иркутск, Ольга Юрьевна выглядела бодро. Приветливо улыбалась журналистам. Но, тем не менее, показалась мне несколько встревоженной или, может быть, обескураженной. Негромко (на дальние диктофоны было трудно записывать голос) перечислила она четыре важных для Байкала вопроса, обсуждавшихся на заседании межведомственной комиссии. Тезисно пересказала суть своего доклада и предложений федеральному правительству со стороны Иркутской области, направленных на обеспечение благополучия участка всемирного природного наследия и (для меня это было главным) на ликвидацию накопленного вреда — негативных экологических последствий почти полувековой деятельности лесохимического производства на берегу Байкала.

— Наша позиция была выслушана,— рассказывает Ольга Гайкова. — Однако с ней не совсем согласились. И Юрий Петрович Трутнев резюмировал, что мы всё–таки должны выделять собственные деньги из регионального бюджета на ликвидацию отходов…

По словам О. Гайковой, федеральный министр считает, что рекультивация «отходных мест», устроенных Байкальским ЦБК на побережье уникального озера, должна быть произведена за счёт федерального и регионального бюджетов в пропорциях 50х50.

Странно. Я–то до сих пор был уверен, что в нашей цивилизованной Федерации полную ответственность за промышленные отходы несёт тот, кто их произвёл. То есть бизнес в лице собственников. А государственные бюджеты разных уровней участвуют деньгами в решении «отходных» проблем только в отношении бюджетных некоммерческих структур, находящихся на полном содержании государства и по определению не получающих никакой прибыли. Байкальский ЦБК в эту бюджетную нишу даже самой большой кувалдой не заколотишь.

Между тем ещё в конце минувшей зимы министр экономического развития правительства Иркутской области Владимир Пашков не исключал подобного развития событий.

— Если мы сейчас эту проблему начнём решать, на нас её тут же и повесят,— уверенно заявил он. — Проблему нужно «мониторить». Мы стоим не в стороне, а над ситуацией. Наблюдаем, изучаем с таким расчётом, чтобы не позволить ей, во–первых, свалиться в штопор, во–вторых, чтобы она оставалась в управляемом режиме, а в–третьих, чтобы пресечь попытки реализовать не предусмотренные и не согласованные с нами сценарии. Чтобы такие попытки немедленно становились достоянием гласности и компетентных органов, которые должны привлекать ответственных лиц, конкретных людей, к ответственности.

Справедливость участия федерального бюджета в решении проблемы промышленных отходов комбината в моём сознании сомнений не вызывает — государство является одним из собственников БЦБК: Российской Федерации в лице Росимущества принадлежит 49% акций предприятия. Второй главный собственник, которому принадлежит чуть более 50% акций,— частная структура, представленная лесопромышленной компанией «Континенталь Менеджмент». Ещё несколько десятых долей одного процента акций комбината распылено между мелкими собственниками, от которых ничего не зависит. А наша область в списке собственников комбината не значится вовсе. Тем не менее мы и сейчас уже несём значительные затраты. По словам О. Гайковой, «объекты жизнеобеспечения, которые сегодня находятся на балансе БЦБК, фактически обеспечиваются за счёт бюджета Иркутской области».

У Байкальского ЦБК есть два главных собственника, которые, если следовать простой житейской логике, и должны нести солидарную ответственность за накопленный вред. Это они, частный и государственный бизнес, формировали здесь и получали основные прибыли, продавая в Китай и некоторые другие страны байкальскую целлюлозу. Они стригли дивиденды, накапливая на берегу Байкала миллионы тонн химически опасных отходов.

Эти собственники, а не кто иной, привели предприятие, давно превратившееся в символ главной опасности, грозящей участку всемирного природного наследия, вплотную к банкротству, вместо того чтобы привести его в согласие с российским природоохранным законодательством. Я не юрист, может быть, поэтому мне не дано понять, почему за непрофессионализм управленцев, нанятых собственниками, должна рассчитываться наша область.

Михаил Грачёв, академик РАН, директор Лимнологического института, принимавший участие в работе комиссии, тоже не юрист и поэтому тоже не всё понимает.

— Ничего нового на заседании комиссии не было,— сказал он. — Рассматривался вопрос о рекультивации площадок БЦБК. Министр считает, что область должна за это половину платить. А вторую половину государство заплатит.

— А «Континенталь Менеджмент», частные собственники, которым принадлежит более половины пакета акций БЦБК?

— Непонятно, будут или не будут они платить. Собственники частные тоже выступали, но внятного решения не было принято, потому что непонятна судьба БЦБК. Там речь шла или о консервации, или о рекультивации.

— Но если БЦБК не закрыть, то рекультивация бессмысленна?

— Смысл есть. Шламонакопители надо всё равно рекультивировать, в любом случае. И купол загрязнённых подземных вод под предприятием надо как–то ликвидировать. Эти вещи должны быть сделаны и при закрытии, и без закрытия комбината.

— Возможна ли в принципе реабилитация природной среды в зоне влияния БЦБК? Не произошло ли здесь каких–то необратимых изменений?

— Привести территорию в порядок, близкий к природному состоянию, можно. Денег только много надо.

Михаила Александровича, как мне показалось, по большому счёту не очень волнует, кто именно и за чьи деньги сможет привести территорию в порядок. Ему важно, чтобы эта работа была выполнена. Важно устранить потенциальную угрозу озеру: «Сегодня его (шлам–лигнина. — Г.К.), по–моему, 4 миллиона тонн. Это очень много».

Мне тоже было бы, пожалуй, даже приятнее, если бы копейки моего личного подоходного налога пошли на пользу Байкалу, а не на искусственное создание тепличных условий для отдельных предприятий. Но в том–то и беда, что колоссальные прибыли, получаемые крупными бизнес–структурами на территории Иркутской области, потоками уходят в места регистрации этих структур: Москву, Санкт–Петербург, оффшоры. А из копеек, собираемых со всех моих земляков в виде налогов в региональный бюджет, никогда не соберутся свободные миллиарды рублей, на которые можно было бы «прибраться» за собственниками комбината, годами качавшими себе прибыль из Байкала.

— Я сказала, что есть предварительная оценка Иркутского научного центра тех мероприятий, которые необходимо провести для ликвидации накопленных отходов,— продолжает рассказывать о ходе заседания комиссии Ольга Гайкова. — Это примерно 4 миллиарда рублей. Для того чтобы определить точные мероприятия и назвать точную сумму, необходимо провести инвентаризацию. Учёные Иркутского научного центра назвали это экологическим аудитом. Нужно определиться, что там есть, и выбрать методы утилизации или ликвидации.

Для дотационного региона, каковым стала наша область в современной экономической политике страны, сумма неподъёмная, даже если поделить предполагаемые затраты пополам с федеральным бюджетом. А Ольга Гайкова считает её ещё и незаконной.

— Мы не совсем с ним согласны,— говорит она, имея в виду федерального министра. — Есть закон об отходах, и есть собственники отходов, накопившихся в Байкальске. Это частный бизнес и государство. А региональный бюджет не имеет права вкладывать деньги в бизнес.

— Но это всё разговоры,— успокаивает академик Михаил Грачёв. — Дело в том, что министр не решает такие вопросы. Он за ресурсы отвечает, а не за экономику. И вообще, прежде чем принимать решение, надо определиться с новым собственником, который придёт на эту площадку. Надо его спросить. Вдруг найдёт решение этой проблемы…

— Главная «беда» Москвы в том, что вокруг неё находится Россия,— выдал прочитанный где–то афоризм мой добрый знакомый. И я с ним согласился.

4 июня 2009 г.

Источник: Восточно–сибирская правда