Спасение Байкала — международная цель
Денис Лавров, биолог, профессор университета штата Айова — автор петиции, призывающей закрыть Байкальский целлюлозно–бумажный комбинат (БЦБК). После того, как на инициативу профессора Лаврова обратил внимание журнал Science («Наука») и рассказал своим читателям об этой петиции, ее стали подписывать научные работники высокой квалификации в США, странах Европы, Индии, Австралии и Новой Зеландии. На момент, когда «Голос Америки» позвонил профессору Лаврову в его университетскую лабораторию, было собрано уже около пятисот подписей.
Инна Дубинская: Почему Вы, будучи в США, решили начать кампанию по спасению Байкала, а не, скажем, озера Мичиган в штате, где Вы учились?
Денис Лавров: На этот вопрос можно дать несколько ответов. Во–первых, необязательно выбирать: или–или. Всегда можно участвовать в кампании по защите Байкала и по защите Мичигана. По–моему, выбора здесь делать не нужно. Во–вторых, как вы знаете, недавно администрация Обамы приняла программу по реставрации Великих озер. Программа рассчитана на 5 лет, и на это дело выделили 2 миллиарда долларов. Великие озера в смысле финансирования находятся в лучшем состоянии, чем Байкал. В третьих: с научной точки зрения не очень корректно сравнивать Байкал с Великими озерами, потому что озеро Байкал — это действительно уникальная экосистема на планете, которая появилась порядка 25–30 миллионов лет назад, а может быть и раньше, а Великие озера — они замечательные, и я их очень люблю, но по возрасту они несравнимы — они появились после последнего Ледникового периода, порядка 10 тысяч лет назад. А потом, я остаюсь российским гражданином, у меня здесь только постоянное место жительства, поэтому я чувствую больше ответственности за Байкал, чем за американские водоемы.
И.Д.: Что дает Вам основание считать, что «ученые, находящиеся в России, не могут открыто высказываться по таким вопросам»? Об этом Вы сказали в интервью журналу Science.
Д.Л.: Во–первых, у меня есть друзья в России, с которыми я регулярно общаюсь, и я более или менее представляю себе ситуацию, в которой они находятся. А во–вторых, даже не обязательно общаться с учеными, можно посмотреть новости: в марте, например, ректор моего alma mater — Санкт–Петербургского государственного университета — уволил декана факультета за критику в его адрес. А совсем недавно председатель Госдумы Борис Грызлов в очень некорректной, я бы сказал, форме отозвался о группе академиков, которая попытались выступить, попыталась бороться с лженаукой и фальсификацией научных исследований. Это происходит на самом высоком уровне, и конечно, распространяется на все уровни современной российской науки.
И.Д.: Но ведь президент Медведев лично обратился к соотечественникам — российским ученым, работающим за рубежом,— с призывом вернуться в страну.
Д.Л.: Призыв, конечно, замечательный, но для того чтобы вернуться в страну, в стране должны быть созданы условия, причем, условия во многом даже не материальные: потому что для многих людей проблема заключается не в материальном положении, а в возможности свободно общаться с учеными из других стран, свободно публиковаться, без административного давления, и, к сожалению, в этом сейчас большая проблема науки в России.
И.Д.: Как долго Вы собираетесь проводить свою кампанию за спасение Байкала?
Д.Л.: Я собирался послать письмо (президенту Медведеву) в конце марта. Сегодня мне сообщили из Science, что заметку, которая изначально была опубликована онлайн, напечатают в самом журнале в начале апреля, поэтому, может быть, я продлю кампанию до начала апреля.
И.Д.: Каковы основные идеи Вашего призыва о спасении Байкала?
Д.Л.: На мой взгляд, открытие бумажно–целлюлозного комбината — это знаковое событие, потому что Байкал загрязняют многие другие промышленные предприятия, которые находятся в области. Но в этом случае событие важно, потому что комбинат был закрыт, поскольку явно нарушал российское и международное законодательство. Его открытие показывает изменение в законодательстве, которое предшествовало его открытию — что мы готовы теперь, в принципе, переступить через все по непонятным причинам, потому что комбинат особой экономической значимости не имеет, насколько я могу судить.
И.Д.: Власти утверждают, что остановка БЦБК может осложнить экономическую и демографическую ситуацию в Байкальске в связи с потерей рабочих мест и источников дохода для значительной части местного населения. Может ли модернизация очистных сооружений БЦБК стать альтернативой закрытию комбината?
Д.Л.: Я не специалист в социологии или в экономике, но насколько я слышал, речь идет примерно о 1000 рабочих мест. Это достаточное небольшое число, рабочие, наверно, могут быть устроены в других областях или других городах региона. Да и в самом Байкальске люди стали создавать альтернативные предприятия, кампании, развивать туризм, а открытие этого комбината ставит эти кампании в очень плохое положение: никто не поедет туда кататься на горных лыжах, если комбинат распространяет, простите, вонь по всему региону.
И.Д.: Судьба Байкала заботит российскую и международную общественность, а также ведущих ученых мира не одно десятилетие. Еще Андрей Дмитриевич Сахаров принимал участие в работе Комитета по спасению Байкала. Чем Ваши цели, задачи и пути их достижения отличаются от предыдущих?
Д.Л.: Я не рассматривал свою петицию, как начало моей личной кампании по спасению или по защите Байкала. Есть общественные организации, которые непосредственно занимаются защитой озера — например, «Байкальская экологическая волна» и другие. С моей точки зрения, это скорее голос просто ученого, который не мог не отреагировать на очевидную дезинформацию, которая распространяется в российской прессе по поводу влияния комбината на озеро.
И.Д.: Какая именно дезинформация?
Д.Л.: Появлялись разные утверждения. Например, что нет никаких объективных фактов, оказывающих негативное влияние на озеро.
И.Д.: А это не так?
Д.Л.: Разумеется, не так. Известно, сколько комбинат выбрасывает, и какие отходы. Известно, что происходит с этими отходами: если это окись серы, то она превращается в серную кислоту, которая выпадет в виде кислотных дождей. На комбинате существуют отходы всех пяти категорий токсичности. Понятно, что избавление от отходов всегда приводит к ухудшению экологической ситуации в регионе. Потом появлялись другие утверждения: сравнивались отходы, производимые комбинатом с Иркутском. Но Иркутск находится вниз по течению Ангары.
И.Д.: Какова вероятность того, что Ваша петиция станет той критической количественной составляющей, которая приведет к качественным изменениям в решении экологических проблем Байкала?
Д.Л.: Понятно, что на такой вопрос очень трудноответить. Открытие комбината — это, скорее, знаковое событие: существуют другие предприятия, которые загрязняют байкальский регион… комбинат — это не единственная проблема Байкала. И Байкал — не единственная экологическая проблема в России. Даже если комбинат будет снова закрыт, это не решит всей проблемы. Проблемы сейчас во всей системе, которая построена в России, скорее, чем в одном комбинате.
И.Д: Как вам видится возрождение, восстановление экологии Байкала?
Д.Л: Я был на Байкале в 2008 году. Байкал, к счастью, еще во многом находится в хорошем состоянии: чистая вода, которую люди пьют, вокруг Байкала много территорий, которые охраняются. В Байкале существует огромное количество видов животных и растений, которые не существуют нигде на планете. Поэтому, сейчас, к счастью, вопрос — не о восстановлении Байкала, а о защите того, что там есть.
И.Д: Как вы предлагаете это сделать?
Д.Л: Понятно, что Байкал представляет огромное достояние для России, существует огромное количество людей в мире, ученых и просто жителей земли, которые хотели бы посетить эти места и увидеть Байкал, они готовы платить большие деньги за это. Существует множество альтернативных путей развития региона, которые бы позволили сохранить Байкал и в то же время приносить реальный экономический доход населению.
И.Д: Kакую поддержку Ваша инициатива находит здесь, в США, среди Ваших коллег?
Д.Л: У меня взяли интервью в «Science». Это была большая поддержка. Многие из подписавшихся — ученые Америки. Многие ученые, разумеются, знают о существовании Байкала, о проблемах Байкала, многие из них высказались в том духе, что Байкал — это одно из тех немногих мест на планете, которые они бы хотели посетить. Существует несколько других общественных и научных организаций, которые поддержали либо распространили мое обращение.
Послесловие: В то время, когда готовился этот материал, из российских СМИ стало известно о намеченном на 27 марта в Улан–Удэ митинге в защиту Байкала. Цель проведения митинга — общественная поддержка открытого письма депутатов Народного Хурала Владимиру Путину с требованием отмены постановления, разрешающего варку целлюлозы с использованием хлорной отбелки, в центральной экологической зоне озера Байкал.
25 марта 2010 г.
Источник: «Голос Америки»
