Начало работ на пробных выемках по линии КБЖД

Култук. 18 июня. Со второй половины мая здесь начались работы на пробных выемках по линии Кругобайкальской железной дороги. Событие это сильно волнует наших обывателей, у которых с постройкой дороги связывается много всяких планов и чаяний. Все у нас теперь стараются присмотреться к новым господам строителям, узнать каковы они, как ведут себя, какие порядки заводят и т.д., что6ы вывести заключение, чего можно ожидать от них. Судя по началу, перспектива не особенно утешительная и если дальше будет твориться то же, что и теперь на пробных выемках, то наша дорога, пожалуй, оставит за собой даже безподобную «манчжурку». Чтобы не быть голословным, приведем факты.

Работы ведутся, конечно, пресловутым подрядным способом, но в лице подрядчика мы имеем не обыкновенную чуйку, а человека, который недавно только оставил железнодорожную службу, о чем свидетельствуют его кокарда и путейская форма. Последнее обстоятельство должно, конечно, очень смущать простолюдина, для котораго кокарда и форма представляются непременно символами власти.

Как человек «опытный», подрядчик широко разгласил о предстоящих крупных работах и платы приходящих на работу заранее не определял: «Работайте! а там видно будет,— не обижу!!!» Народу набралось много, гораздо больше, чем требовалось, и людям, прошедшим с котомкой за плечами 100–200 верст и в конец прохарчившимся, ничего не оставалось, как подчиниться условиям и получать за тяжелую земляную работу менее рубля в день. А ведь, известно, при сибирской дороговизне, вообще рубль не деньги.

Из этого скуднаго заработка рабочим приходится переплачивать еще на продуктах, которые они покупают в кладовой подрядчика, а покупать у кого–нибудь другого не имеют возможности, так как лагери находятся в 8–15 верстах от Култука. Так, пуд хлеба ржаного стоит по 1 р. 50 к., чай обходится с доставкой по 1 р. за кирпич, а продается по 1 р. 20 коп., махорка — по 28 коп. фунт, продастся по 40 коп.; ичиги стоят с доставкой — 2 р. 50 к. — продаются 3 р. 50 к., рубахи, стоящия подрядчику по 60 к. и 85 к. продаются по 1 и 1 р. 30 коп.; мясо — стоит подрядчику всего по 9 коп. фунт — продавалось по 15 коп. Таким образом мы видим, что подрядчик зарабатывает на товарах, отпускаемых рабочим, 30–50%, а в одном случае (на курительной бумаге) зарабатывает более 300%. Хотя подрядчик перед людьми «нужными», когда «о честности высокой говорит», чуть не плачет, но находит, что и такой барыш для него недостаточен, что кладовщик должен с своей стороны тоже прилагать усердие, так как «хороший кладовщик должен,— по словам подрядчика, торговать так, чтобы самому окупить свое жалованье». Впрочем, с кладовщиками нашему подрядчику не везет что–то: за короткое время их уже сменилось двое.

Один ушел потому, что не хотел ставить в счет рабочим разсчетныя книжки по 50 к. штуку, тогда как оне обходятся подрядчику по 7 р. за сотню, слишком настойчиво заявил хозяину о неверности весов и других приемах «безобиднаго» торга. С другим вышла совсем особая история. Несколько раз этот кладовщик заявлял, что весы «пошаливают» — показывают почти в 1¹/₂ раза больше и рабочие ропщут. Наконец, эти последние не выдержали и толпою громко заявили жалобу подрядчику Головщикову; Г. немедленно принял осанку друга народа или, по крайней мере, человечества и обрушился всею тяжестью своего праведнаго гнева на того же самаго кладовщика. «Это что? Разве можно рабочих обвешивать! Лучше перевесить, чем не довесить!» Тот растерялся и не нашелся, что сказать. В конторе, в присутствии приехавших подрядчиков–гостей, произошло объяснение. «Вы что же меня подлецом перед рабочими выставили? — Э, ничего, они и сами прекрасно понимают, кто тут распоряжается и кто тут виноват! Вы уж меня извините,— я это сделал исключительно в целях аффектации». Кладовщик, однако, не удовлетворился таким развязным о6ъяснениемь и предпочел уйти подальше от «аффектации».

Недаром подрядчик, не стеснясь всем и каждому повторяет свой афоризм: «с подлецами нам лучше дело иметь, чем с честными людьми» и «за честность денег, мол, не платят». Когда один из бывших служащих его сказал подрядчику, что он будет жаловаться в суд, если ему не уплатят жалованья, то получил ответ: «я сделаю так, что вас тут скоро не будет». Разумеется, для тех, которые говорят что за «честность денег не платят», сделать это совсем не трудно...

Рабочий день здесь продолжается 15–16 часов,— с 4¹/₂–5 ч. утра до 8–8¹/₂ ч. вечера и работать приходится на огромных утесах и скалах, привязываясь веревками, чтобы не свалиться с утеса. На завтрак и полудень дается менее чем по часу и на обед полагается два часа; на деле дают, однако, еще меньше, за это–то время надо успеть не только поесть и отдохнуть, но и дойти до лагеря и приготовить себе какую–нибудь похлебку. Режим на работах каторжный. Во время работы рабочий не смеет даже закурить без разрешения. Обращение крайне грубое; трехэтажныя ругательства не сходят с уст подрядчика и его служащих.

Бараков для рабочих нет. Почти половина рабочих не имеет даже палаток, а потому или валяются просто под открытым небом, или находятся в каком–нибудь балагане, сделанном из деревьев или ветвей. В случае дождя или непогоды положение делается, конечно, еще более отчаянным. Почти все рабочие спят на голой земле, так как ни кошм, ни досок им не полагается, а между тем лагерь находится на берегу Байкала, где температура даже теперь нередко понижается ночью до нуля, где почва крайне сырая и холодная, где по утрам все покрывается росою. При таких условиях, конечно, каждый день следует ожидать появления какой–нибудь тифозной или другой эпидемии.

Пробовали рабочие просить досок на нары, но им ответили, что имеющияся доски слишком тонки и приготовлены специально для тачек, а других досок нет. Балаганы рабочие должны строить для себя безплатно и в свободное от работ время, причем лес должны рубить в местах, назначенных для просек, а между тем за эти просеки подрядчик получит потом особую плату.

С уверенностью можно сказать, что каждый рабочий вырабатывает в несколько раз больше того, что он получает. Для доказательства может служить следующий факт: подрядчик попробовал отдавать работу сдельно, по цене от 4¹/₂ до 6 р. за кубич. сажень, а между тем сам получает по 10–12 р. за кубич. сажень. И, несмотря на то, что платит рабочим в два раза меньше, чем сам берет с казны, рабочие все–таки зарабатывали до двух рублей в день. Поэтому решено было перевести их опять на поденныя работы, так как поденному платят не более 1 р. в день. И при этом менее заметно, во что обходятся работы подрядчику.

Нельзя также не указать и на отсутствие какой–либо врачебной помощи для рабочих, хотя, по словам подрядчика, на медицинскую помощь у него вычитается ¹/₂%. Если это так, то почему же здесь не устроить врачебнаго или хотя бы фельдшерскаго пункта?

Источник: «Восточное обозрение» № 140, 26 июня 1901 г.