Отчет о геологическом исследовании береговой полосы Байкала

Долина реки Баргузин

Долина р. Баргузин еще в 20 верстах выше современного устья реки, не доезжая деревни Адамовской, значительно расширяется потому собственно, что горы ее левого берега прерываются широкими устьями долин нескольких левых притоков, именно двух Гусих и Шанталыка⁶⁰⁾, горами левого берега которого расширившаяся таким образом долина даже несколько суживается около Байкала, достигая все–таки более 10 верст в диаметре.

Все это расширение можно считать уже дельтой, часть которой до 14 верст в длину и от 12 до 6 верст в ширину образует еще собой перешеек, связывающий острововидный и гористый полуостров Святой Нос с материком и отделяющий Баргузинский залив от Курбулика или Чивыркуйского залива, которым омывается восточная сторона Святого Носа.

С строением большей частью поросших и осыпанных гор правого берега низовьев Баргузина я имел случай ознакомиться только во время поспешного проезда почтовой дорогой от устья до города, надеясь, что в следующем (1878) году мне удастся более подробно исследовать этот отрезок долины; но поздний выход парохода в 1878 г., некоторые затруднения в найме рабочих и то обстоятельство, что я имел перед собой значительное не населенное пространство от устья Баргузина к Верхней Ангаре, при полной зависимости от капризов Байкала, волнения которого нередко крайне замедляют путешествие в лодке, я не мог и во вторую бытность уделить частицу времени на эту долину и должен был сократить даже число предполагавшихся экскурсий по Святому Носу,— обе местности, впрочем, легко доступны для исследования по причине близости их к населенным пунктам. В нижеследующем, поэтому, я ограничиваюсь данными, собранными только во время упомянутой поездки в 1877 г.

В 12–ти верстах от устья, где горы в первый раз приближаются к дороге, россыпь, покрывающая склон, состоит из мелко– и средне–зернистого гранита с бледно–красным и белым ортоклазом и белым плягиоклазом, иногда порфировидного от очень крутых индивидуумов красноватого полевого шпата и переходящего местами в сиенито–гранит. Далее в конце 14–й версты, белая россыпь на склоне может подать повод к предположению выходов известняка; ближайший осмотр показывает, однако, что она состоит из сиенита и сиенито–гранита, иногда даже красного от соответственного цвета ортоклаза; порода содержит в составе и плягиоклаз, а некоторые трещинки выполняются нистацитом. Россыпь мелкозернистого гранита, как выше, иногда с прожилками более крупного зерна, изредка со следами слоистости, иногда же теряющего слюду, наблюдается также как на склоне, так и в долине в виде полосы (см. ниже о наносах) с версту выше деревни Адамовской, где долина уже сузилась (сравнительно с дельтой), а еще с версту выше, я находил около дороги плитки серой массивной породы от очень мелкозернистого до криптокристаллического сложения, состоящей из смеси сероватого, почти бесцветного полевого шпата, вид которого мне не удалось определить (есть, кажется, примесь кварца?) и черного минерала, рассеянного весьма мелкими нередко удлиненными индивидуумами, должно быть роговой обманки.

Далее долина нисколько расширяется, а конфигурация поросших гор принимает такой характер, который заставляет предполагать, что хребет этот отличался прежде альпийскими формами, впоследствии износившимися и округлившимися, или же, даже правдоподобнее, он подвергся размыву, клонившемуся к тому, чтобы придать ему альпийскую наружность, но задержанному, приостановившемуся, вследствие чего атмосферное разрушение успело уже смягчить, притупить и округлить произведенные размывом зазубрины и гребни, а далее, начиная с рч. Красной, переход к альпам выражен еще с большей резкостью и так продолжается до самого города, выше которого, как известно, хребет этот описывают уже как альпы. Не доезжая рч. Красной, выше деревни Журавлевой, в детритусе (см. ниже), покрывающем эту часть долины, наблюдается мелкозернистый гранит, а выше рч. Красной в россыпи можно видеть гранит, похожий на Шанталыкский с вкрапленным бледно–красным ортоклазом до 70 миллиметров в диаметре. В 4 верстах от той же речки начинается сужение долины, обусловленное отрогом, отделившимся от гор правого берега, известным под названием Шаманского. Довольно длинный и широкий, поперечный к долине отрог этот представляет переходную форму к тому типу, который я называю острововидным (см. ниже), так как оконечность его, обращенная к реке (около 600' высоты) почти в два раза выше части, связывающей его с главной цепью гор и играющей поэтому роль перешейка, как это всего лучше видно при взгляде на отрог с устья реки (фиг. 48а). Вид на тот же отрог с города Баргузина, расположенного около юго–западного конца громадного расширения долины, представляет особенный интерес: постепенно суживающаяся на WSW долина замыкается перешейком Шаманского отрога (см. фиг. 49а), тогда как возвышенная оконечность последнего, около которой река делает изгиб к югу (см. стрелку на фиг. 49), входит как будто в состав склона гор левого берега долины, опускающихся к ней четырьмя мысовидными отрогами. Перешеек таким образом, благодаря плоскоизогнутому его очертанию в разрезе, является прямым продолжением Баргузинской долины на WSW, но достаточно возвышенным, чтобы играть роль запруда для современных проточных вод. Но так ли было и в прежние геологические периоды?

Я не мог заняться исследованием перешейка, который с виденных мной сторон представлял к тому же поросшую поверхность, в противоположность утесистой и довольно живописной, раздвоенной оконечности отрога. В ней обнажается порфировидный гранито–сиенит, переходящий в гранит и сиенито–гранито–гнейс с простиранием слоев там, где они заметны, изменяющимся от NW до WNW и падением на NO до отвесного, хотя слоистость эта наблюдается на весьма малом протяжении. В верхнем (считая по реке) утесе, около дороги, порода эта пересекается жилой неопределенного мной грюнштейна серовато–черного до буро–черного цвета, от очень мелкозернистого до криптокристаллического сложения (не его ли куски попадались в виде плиток выше деревни Адамовской?). Мощность жилы вообще небольшая (менее метра), ветви же ее суживаются до 5 и даже одного миллиметра; отличается местами пластоватой, местами же сферической и концентрически скорлуповатой отдельностью. Пироморфического влияния на соприкасающуюся породу нигде не замечено, а прилежащие к жиле кристаллы как ортоклаза и плягиоклаза, так и роговой обманки сохраняют совершенную свежесть, точно также, как на плоскости соприкосновения не замечено никаких изменений и в самой жиле, о генезисе которой, поэтому, я не мог себе составить никакого определенного понятия. Предоставляя, в свою очередь, будущим исследователям решение вопроса о роли, которую играл весь Шаманский отрог в истории развития этой части Баргузинской долины, для чего необходимо и подробное исследование его перешейка, вообще о такого рода отрогах могу сказать, что, если они не образованы изверженными породами, излившимися после образования запруживаемой ими долины,— обстоятельство, неприменимое к нашему случаю, или же если они не образовались как результат первичных стратиграфических условий, предполагать которые, на основании видимого в описываемом утесе весьма ненадежного простирания, мы еще не вправе, зная в особенности, что как южнее, так и севернее Баргузинской долины (см. ниже), а по исследованиям других путешественников и восточнее интересующей нас местности, господствует северо–восточное (и ONO) простирание пластов той же формации, наконец, если такого рода преграды, при настоящем уровне наших сведений, нельзя считать позднейшими поднятиями, поперечными к готовой уже долине,— то отроги эти можно рассматривать вообще как излучины долины около мест, где порода являлась нерастресканной и ставившей своей плотностью препятствие первоначальному проложению (если излучина одновременна с началом образования долины), или же (если препятствие встречено при дальнейшем развитии) последовавшему затем углублению долины, которая в нашем случае сохраняет еще достаточную ширину на месте, где она огибает препятствие. Очертание и вообще конфигурация таких отрогов может впоследствии различным образом изменяться, в особенности, если долина затоплялась еще озерными водами, вследствие чего и образование перешейка, т.е. принятие отрогом острововидного типа, мало того, превращение его возвышенной оконечности в уединенную гору, путем совершенного уничтожения перешейка, даже расчленение такого отрога на несколько уединенных гор (сравни, напр., уединенные горы в системе р.р. Селенги и Кики) являются весьма естественным результатом позднейшего разрушения и размыва. Вот почему, несмотря на столь завлекательную форму в разрезе (см. фиг. 49), осмотр его только с отдаления еще недостаточен для того, чтобы заключить о возможности более сложной истории его прошедшего, хотя и вообразимы условия, при которых он, даже периодически, мог быть дном русла проточных вод (сравни, напр., Шаманский отрог на месте прежнего соединения долины Иркута с Байкалом).

За Шаманским отрогом, насупротив которого, на левом берегу реки располагается стеклянный завод, я не встречался уже с выступами коренной породы до самого города Баргузина, откуда начинается район исследований горного инженера И.А. Лопатина, нашедшего там значительную область перемежаемости полевошпатовых пород с кристаллическим известняком, с которой и мы будем иметь еще случай встречаться севернее устья Баргузина, замечу только, что на этом пути можно изучать долины в различных степенях их первоначального развития с стремлением к образованию котловин, и что будущим исследователям не мешало бы ознакомиться с частью гор, образующей ближайшие окрестности правого берега долины рч. Гремячей (в четырех верстах ниже города, третья речка, считая от Шаманского отрога), где я видел с дороги довольно интересное отношение друг к другу двух долинок (см. фиг. 50), из которых одна (а а) кажется как бы вымершим правым притоком углубившейся с тех пор Гремячей, а другая (б) как будто захватила эту долину выше бывшего ее устья и отвела ее к юго–западу.

Нахождение озерных осадков как ниже Шаманского отрога (напр., окрестности села Башаровского), так и выше его (окрестности города Баргузина и выше по течению), совместно с данными, говорящими в пользу бывшего высокого стояния вод в Байкале (см. также ниже), позволяют не сомневаться в том, что Баргузинская долина была в свое время заливом Байкала, влиянию вод которого, столь очевидному на конфигурации склонов многих, знакомых нам уже, береговых гор, следует приписать и расширение места, занятого ныне дельтой (см. ниже). Проникавшие в долину озерные воды не могли поэтому не способствовать размыву склонов Шаманского отрога, который прежде мог отличаться значительно большей шириной, и нивелированию россыпей, накоплявшихся как на склонах гор, так в особенности около их подножия, смешивая такие продукты атмосферного разрушения и выноса коротких и крутых долинок с озерными осадками, причем такому размыву и нивелированию после распадения их на глыбы могли подвергаться также и оконечности некоторых других, второстепенных отрогов, вдававшихся в долину, вроде описанных мной в системе р. Селенги, на высоком плоскогорье. Этим, именно, я объясняю изменения свойства наносных отложений, замечаемые как ближе к склонам гор, так и в долине западнее (т.е. ниже по течению) Шаманского отрога, где, сначала, напр., выше деревни Адамовской, а далее выше деревни Журавлевой, нанос, в особенности в последнем из названных мест, переполнен дресвой и неоглаженными или плохо оглаженными обломками и глыбами местных кристаллических пород и, при соответственных тому условиях, мог бы подать повод к мысли об участии глетчеров в его образовании, но отсутствие решительных признаков такого происхождения, при очевидных следах бывшей здесь обстановки, при которой продукты отдельности и атмосферный детритус должны были смешиваться с озерными образованиями, заставляют меня смотреть на эти наносы только с этой точки зрения, разумеется, при наличном итоге собранных мной данных.

Исследование дельт, как известно, требует нередко гораздо более времени, нежели изучение одинаковых с ними размеров отрезка гор и потому, ни Селенгинскую дельту, ни описываемую ныне, я не мог искрестить достаточной сетью маршрутов для того, чтобы сообщить возможные подробности о их составе и ходе их нередко сложного развития, оставляя вопрос этот детальным исследованиям местности, долженствующим сопровождаться подробной съемкой. Я ограничусь здесь, поэтому, только передачей более общих сведений, относящихся к этой низменности и собранных мной, во–первых, во время плавания около самой береговой линии дельты, затем экскурсиями: к ее юго–западной границе и по упомянутому выше перешейку.

В составе всех сухих мест дельты обнаруживается очень мелкозернистый, бледно–желтый поток, образующий как новейший прибойный вал, так и ряды холмов, опоясывающих всю длину береговой линии до Святого Носа и возвышающихся до 4 метров над уровнем Байкала и перерезанных древними руслами реки, из которых одно я видел почти в версте от юго–западных гор. Позади таких песчаных полос в северной части дельты (на правом берегу современного устья реки) я видел более или менее обширные, болотистые и торфянистые пространства: поросшие ныне лагуны, из которых одна, на перешейке, в значительной части незаросшая, является в виде озера, известного под названием Сор. Озеро это, вытягиваясь с WNW на OSO, занимает большую часть длины перешейка, достигая до 13 верст в длину и более 4 верст в ширину, отличается неправильным очертанием и отделяется от Курбулика или Чивыркуйского залива наносной (прибойной) полосой от менее версты до 2.5 верст ширины, причем в юго–восточную его часть вливается рч. Малый Чивыркуй, а северо–западная снабжена истоком, сообщающим его с Курбуликом. Таким образом, достаточно было бы повышения уровня Байкала на 4 или 5 метров, чтобы покрыть всю эту низменность водой, а для превращения Святого Носа в остров, повышение это могло бы быть даже почти в два раза меньшим, так как перешеек отличается самым низким положением над современной поверхностью озера.

Среди таких новейших образований, западнее истока Сора и с версту от Курбулика, возвышается небольшая уединенная гора, называемая местными жителями Коврижкой. Вытянутая с W₃₀S на O₃₀N и суженная в юго–западной части (см. фиг. 52, где она изображена в плане а фиг. 51 в продольном разрезе), она отличается округленной вершиной, высший пункт которой возвышается всего лишь на 19 метров (62.6') над Байкалом, снабжена террасовидным северо–западным склоном и очень крутыми, утесистыми южным и восточным, обнажающими гранито–гнейс от средне до крупнозернистого сложения, местами с пластоватой отдельностью, местами же и с ясными слоями, падающими на SO с наклоном до 45°, причем, в одном месте наблюдается и прослойка роговообманкового гнейса. Являясь островом среди наносной низменности, Коврижка, в свое время, была, разумеется, действительным островом в проливе, отделявшем Святой Нос от материка; тогда, действием прибоя волн, образовались ее утесистые склоны, а в период, когда отлагались пески на отроге левого берега Шанталыка (95' над Байкалом, см. выше), Коврижка покрывалась слоем воды более 30 футов глубиной.

Гора эта располагается уже вблизи той части юго–восточного склона гор Святого Носа, к которой примыкает перешеек. Густо поросшая часть эта, перерезанная долинами речек Балтай и Катай (отрог левого берега последней долины, составляющий непосредственное продолжение низких береговых гор Курбулика, оканчивается хотя и менее обособленной, но острововидной же горой, соседней Коврижке), окаймляется со стороны перешейка широкой террасой, возвышающейся до 40 и более футов над низменностью и состоящей, как видно по некоторым обнажениям или на местах опрокинутых деревьев, из прибрежного озерного наноса с галькой и валунами, состав которых, как равно и попадающихся местами больших глыб, указывает, что ближайшие горы образуются теми же массивными, гранитовидными породами, обнажения которых встречаются как со стороны Баргузинского, так и Чивыркуйского заливов (см. ниже). Часть этой террасы со стороны Баргузинского залива, где она впервые сменяет собой песчаное отложение, называется у местных жителей Камешник, а прилежащий к нему отрезок береговой линии, собственно угол, образуемый южным склоном Святого Носа с низменностью перешейка, называют Култуком. Отсюда начинается уже мое плавание вокруг Святого Носа и вдоль северо–восточной половины этого берега Байкала, совершенное в 1878 г.

Источник: Записки Восточно–Сибирского Отдела Императорского Русского Географического Общества. Том XII, № 3. Под редакцией правителя дел М.Я. Писарева. Иркутск, 1886 г.