Водолазные погружения в Лиственичном. Байкальская губка. Lubomirskia
Lake Baikal

Главная » История изучения Байкала » А.А. Коротнев. Отчет по исследованию озера Байкала летом 1901 г. » Часть 2

Профессор А.А. Коротнев, 1901 г.

Отчет по исследованию озера Байкала летом 1901 года

ГЛАВА I

Изучение Байкала в текущем 1901 году началось с Лиственичного и расположенных на противоположном берегу Ангары — Баранчиков, где над спущенными на воду доками работали водолазы.

В наше распоряжение был много раз предоставлен искусный водолаз Антипов. Водолазный аппарат устанавливался на «Барда» и нашему исследованию, таким образом, открывалась вся прибрежная полоса — между Большими Баранчиками, с одной стороны, и Кадильным мысом, с другой (приблизительно на расстоянии 15–20 верст). К сожалению, в этом именно месте берег представляется скалистым, подводная же часть по своей конфигурации оказывается непосредственным продолжением самого берега, т.е. на расстоянии, может быть, ста, много полутораста сажень, он являет собой покатый уступ с незначительным уклоном, при последовательной глубине в 25–30 сажень, а затем уже с поверхности виден крутой обрыв, и сразу глубина становится значительной, опускаясь до 200–300 сажень. Нам была, следовательно, доступна только прибрежная часть дна, так как предельная глубина, посещаемая водолазом, не превышает 25–30 сажень. Уже a priori наиболее богатыми фаунистически должны представиться наиболее защищенные места, недоступные сильным ударам волн и различного рода течениям; таким местом оказался Баранчик в той его части, которая прилежит вновь сооруженным докам. Водолаз спускался с ведром, в которое наваливал камни различной величины, и ведро по знаку поднималось на поверхность, и его содержимое тут же исследовалось. Само собой разумеется, что получаемые таким образом результаты нельзя считать достаточными, во–первых, потому что объекты имелись с недостаточной глубины, во–вторых, потому что только небольшие сравнительно камни становились нам доступны и, в–третьих, потому что водолаз не имел возможности сознательно отделять нужное от ненужного, а брал все, что попадалось под руку и что было доступно его силам. Много раз я пробовал внушать ему, что собственно мне было бы нужно, давать ему нож и банки, но из всего этого ничего не получалось: он или не разбирал под водой мелких предметов, или не в состоянии был их, даже отделивши от скалы, захватить, так как ему мешали неуклюжие и грубые рукавицы. Таким образом, нужно было предоставить все делу случая.

Сказать, чтобы добыча, получаемая водолазом, была разнообразна и богата, я не могу; но, тем не менее, все же его помощь была значительным подспорьем в деле изучения морского дна. Приносимые им камни были покрыты обыкновенно роскошными экземплярами местной губки Lubomirskia интенсивно–ярко–зеленого цвета, которая представлялась, по своим очертаниям, удивительно полиморфной: начинаясь небольшим зеленым пятнышком, величиной в пятачок, она разрасталась в большую лепешку, которая сплошной корой покрывала собой подводные камни. Затем на ее поверхности появлялись выросты, которые поднимались в высоту, имея, по преимуществу, цилиндрическую форму, толщиной в палец. Эти выросты срастались между собой и в результате получался многообразный, переплетенный и сросшийся ярко–зеленый куст до одного аршина в высоту. Благодаря этой губке, дно Байкала, где оно было доступно зрению и где оно представлялось покрытым роскошно распустившимися кустами Lubomirskia, при постоянных переливах света и тени, казалось и оригинальным и очень красивым.

Что касается окраски этой губки, то, во–первых, она была обязана ей хлорофиллу, который был, так сказать, ее личным достоянием и не принадлежал паразитической водоросли (как у зеленой гидры), во–вторых, эта окраска могла в одном и том же экземпляре быть и резко выраженной, и отсутствовать; так с одной стороны камня Lubomirskia с ее звездчатыми Osculum была ярко–зеленой, переходя же на другую, вероятно менее освещенной солнцем, она бледнела и, наконец, становилась совсем белой, во всем остальном сохраняя свой прежний характер.

Кроме губки, на камнях встречалось много мелочи, которая, однако, была, так сказать, в прямом к ней отношении, представляя собой явления, главным образом, коменсуализма. К числу таких организмов, прежде всего, нужно отнести ярко–коричнево–красного, с желтыми крапинками, небольшого Gamarus'а (G. parasiticus), который в огромном множестве кишел во всех углублениях губки, вцепившись в нее своим передним концом. Затем на камне, на котором росла губка, во множестве встречались мелкие слизняки, как то: Baicalia, Valvata и Aucilus.

Но вот обстоятельство, которое мне представилось в высшей степени оригинальным: оторвавши Lubomirs'кую от камня, в особенности там, где она плохо отделялась, что случалось обыкновенно с сильно разросшимися экземплярами, у самого, так сказать, корня, я в огромном множестве встречал желтеньких червячков, длиной около одного c.m., которые, несомненно, жили и питались веществом губки, так как их кишечный канал был переполнен зеленым содержимым. Ближайшее исследование показало, что это планарии, Rhabdocoela, которые, впрочем, мной в данный момент еще недостаточно изучены; форма эта несомненный, так сказать, специфический паразит. В ближайших окрестностях губки, встречалось много и очень разнообразных планарий — Triclada, из коих не могу не упомянуть небольшой, сравнительно (в один c.m.), очень темно–серого цвета, которая имела на переднем конце ясно выраженную и вполне обособленную присоску, при помощи которой планария прикреплялась и затем подталкивала тело, которое, однако, было покрыто мерцательными волосками. Не могу передать восторга, когда водолаз достал однажды небольшой камень, на одной стороне которого прикрепилась ветвистая губка, на другой же обратной оказалась колоссальная планария, попавшаяся нам только в этот раз. Planaria эта имела до 12 c.m. в длину и до 8 c.m. в ширину, представлялась плоским желто–оранжевым со спинной стороны телом, в котором просвечивал разветвленный кишечный канал. К сожалению, эта гигантская планария, совершенно отличная от Rimacephalus'а, оказалась единственным найденным нами экземпляром. Из других групп, встречавшихся в непосредственной близости с Lubomirsk'ой, необходимо упомянуть и Oligochaet, которые представляли собой также значительное разнообразие. Не часто, но и не особенно редко, прицепившись к камню находимы были нами представители Isopod, а именно Asellus, коричневатого цвета с белыми крапинками, величиной несколько меньшей нашего обыкновенного Asellus aquaticus, и наряду с ним вариетет, отличавшийся только белой головкой. Этот равноногий рак характеризуется малоподвижностью, какой–то беспомощностью, ужасно нежен, необыкновенно быстро умирает и представляет собой полную противоположность быстрым, энергичным и нахальным Gamarus'ам. Я бы позволил себе сказать, что этот Asellus является, как будто, вырождающимся организмом. Все условия сложились благоприятно Gamarus'ам, которые размножились, до крайности метаморфозировались (в смысле морфологического разнообразия) и неблагоприятно (в смысле известного влияния) для Isophod.

Было бы, конечно, в высшей степени интересно и заманчиво самому опуститься в водолазном аппарате на морское дно, и желание это мне всякий раз приходило на ум, когда я видел нашего водолаза Антипова с его неуклюжими движениями громадной толстой букашки, с выпученными стеклянными глазами и целым облаком серебристо–белых пузырей, легко спускающимся с деревянной, перекинутой за борт лестницы, в глубокую, зеленовато–струйчатую воду. Сознаюсь, однако, у меня на это не хватало решимости по многим причинам: во–первых, для такой эскапады нужно быть уверенным в своем сердце, которое отнюдь не должно проявлять наклонности к усиленной пальпитации, во–вторых,— нужно не терять самообладании и уметь спокойно регулировать приток под шлем воздуха, нажимая головой находящуюся внутри кнопку; мало воздуха — наступает тягостная одышка, много — чрезмерное давление мешает работать. Главное же, нужно быть достаточно сильным для того, чтобы при спуске и подъеме из воды, вынести более или менее равномерно распределенную по телу тяжесть в 4 с лишком пуда. Конечно, все эти препятствия могут быть в конце концов устраненными, и при некотором усилии спуск возможен, но и тут, для того, чтобы попасть на глубину 20–25 сажень, нужно огромный навык, ограничиться же 3–5 саженями едва ли стоит.

Источник: Юбилейный сборник к пятидесятилетию Восточно–Сибирского отдела Императорского Русского Географического общества, под. ред. А. Коротнева, Киев, 1901 г.

Отвечаем на ваши вопросы
Получить больше информации и задать вопросы можно на нашем телеграм–канале.