Отчет по исследованию озера Байкала летом 1901 года
ГЛАВА II
На Байкале для рыбопромышленников наибольший интерес сосредоточивается в двух, главным образом, пунктах, а именно у Селенги и у Верхней Ангары. В текущем — 1901 году, кратковременное пребывание нашей зоологической экспедиции в северной части Байкала дало возможность обратить внимание на последний пункт и собрать кое–какие о нем сведения. Как известно, устье Верхней Ангары вместе с рекой Кичерой входят в состав одной общей дельты и принадлежат бродячим Тунгусам, которые не обладают ни достаточными средствами, ни уменьем для того, чтобы придать рыбной ловле характер промысловый, а потому извлекают доход, отдавая ежегодно в аренду право ловли рыбы крупным рыбопромышленникам Иркутска (Улишеву, Шипунову и Сверлову) за минимальную, как видно будет ниже, цену в 20 руб. с невода. При наличности до 60 неводов, Тунгусы извлекают, таким образом, из этой статьи доход в 1200 руб. в год, тогда как промышленникам она доставляет до ста тысяч ежегодно. Невольным образом здесь напрашивается мысль: не может ли правительство, взяв в свои руки этот промысел, урегулировать столь неправильные отношения, которые к тому же вносят безнравственный принцип тайной поставки вина Тунгусам, ибо явная преследуется законом7).
7) В самом северном конце Байкала, у устья Кичеры и в селении Догарах, существуют таможенные заставы, которые не пропускают вина, т.к. инородцы (в особенности Тунгусы) обнаруживают непреодолимую страсть к вину.
Еще весной, в апреле, по крепкому льду стекаются рыбопромышленники из Иркутской губернии и Забайкальской Области к устью Верхней Ангары. Сейчас же начинают заготовлять невода, принимать еще с осени законтрактованных рабочих8), заготовлять провизию и т.д.; одним словом, приготовляться к «приходу судов». Но Байкал долго спит под своим ледяным покровом. Все терпеливо ждут; наконец, «поднялась погода», лопнули ледяные оковы, неделю спустя на воду спускаются суда, а вскоре начинается и рыбная ловля; при этом берег Байкала разбивается на участки — тони, занятие которых основано на праве первого захвата.
АнгарскТак как берег и воды Байкала представляют собой, так называемые, «вольные места», то рыбопромышленники распределяются полюбовно таким образом, что сутки разбиваются на шесть тонь: по четыре часа в каждой; причем, на основании жеребья, очередь строго соблюдается. В момент выбирания невода промышленник, стоящий на очереди, готовится к тоне, если же он пропустил или запоздал очередью, то на его место становится первый явившийся; в силу такого порядка, рыбопромышленники зорко следят за очередьми и, ради этой цели, на домах у многих (в местечке Дагарах) построены башенки, вроде пожарных каланчей, с которых и производится обсервация.
Ловля рыбы в Ангарске производится двоякая: летняя и осенняя. Первая начинается в конце мая и продолжается, обыкновенно, до половины июля, причем ловится исключительно один омуль. Эта ловля, по словам местных промышленников, производится на «харчи», т.е. только для прокормления рабочей артели. Такое положение вещей бывает, впрочем, не всегда: во–первых, лов продолжается иногда значительно дольше, так в текущем году производился даже в августе месяце и, во–вторых, бывает настолько обилен (в особенности в июле), что в одну тоню выбирается до 50 бочек. Второй лов — осенний, производится уже не в Байкале, а в Верхней Ангаре и Кичере, куда рыба идет нереститься, заходя при этом в реку на расстояние свыше 20 верст от озера. Нерест продолжается короткое время, приблизительно десять дней и непонятным образом в последние годы сильно запаздывает; так в прошлом, 1900 году, совершался тогда, когда рыбопромышленники теряли надежду его дождаться, т.е. в первых числах октября, так что последний улов (6–го, 7–го числа) производился после разламывания льда, на уже застывшей реке9). То же удивительное и труднообъяснимое явление, запаздывание нереста, замечается в Селенге и, вероятно, в других речках, в которые заходит омуль.
Биология этой формы отмечается еще и тем своеобразным, хотя и обычным для нее явлением, что под конец летнего лова привал омуля к берегу, где он собственно и становится добычей промышленника, очень быстро сходит на нет: в 3–4 дня большие косяки омуля исчезают и сменяются сигом, который до этого времени как будто не смел и показываться. Помянутое явление замечается по всей длине Байкала, распространяясь с юга на север: сперва омуль пропадает в устьях Селенги, Баргузина с восточной стороны и у острова Ольхона с западной, затем в Чивыркуе и Сосновке и т. далее, до самой Кичеры и Верхней Ангары. Такое движение только и может быть объяснено тем обстоятельством, что рыба спускается в глубину озера, покидая при этом берега, и здесь, собираясь огромными полчищами, как бы готовится к трудной задаче — нересту, а затем уже направляется в реки.
8) Рабочие, нанимающиеся на рыбные промыслы, образуют, так называемую, «Ангарщину»: это слово употребляется в том же смысле, как «босяки», золоторотцы.
9) Это явление было настолько неожиданно, что рыбопромышленники должны были условленное по контракту окончание лова — 1–ое октября перенести на 10–ое.
Способ ловли на Байкале и в реке совершенно иной, в зависимости, конечно, от различных условий: как тут, так и там ловят почти исключительно неводом, а не сетью, с той однако существенной разницей, что невода, употребляемые в Байкале, значительно больше речных. Каждый невод имеет свою артель, которая состоит из 15–20 человек рабочих с одним «башлыком» во главе. Неводные рабочие на промыслах состоят частью из крестьян, частью из тунгусов и поселенцев, они нанимаются на промысла осенью, зимой и весной. Плату получают за рыбную летнюю операцию от 25 до 40 рублей. Для того, чтобы дешевле нанять рабочих, у многих рыбопромышленников практикуется способ спаивания водкой. Кроме неводных рабочих есть еще женщины работницы под названием «чищалки», они получают плату за ту же операцию от 15 до 18 руб. За такую незначительную плату рабочие несут тяжелый труд, в течение суток два или три раза мечут и выбирают невод, находясь по несколько часов по колено и выше в холодной воде, при этом рабочим не полагаются даже бахилы (сапоги). Пища рыбная, если ловится рыба, или же чай с черным хлебом. Хотя каждый рыбопромышленник берет свидетельство от полиции на провоз водки и спирта для рабочих, но получают чарочную порцию только те из рабочих, которые привезут больше рыбы с тоней в рыбодельню. Заработанную плату получают рабочие большей частью вещами, а именно: сахаром, одеждой, обувью и водкой, так что в конце срока денег получать не приходится, и нужда заставляет некоторых опять наняться на зиму или на будущую рыбную операцию. На берегу озера или реки, где производится лов рыбы, выстроены балаганы для приюта рабочих, они выстроены из тонкого леса или жердей, покрытых лиственной корой, с отверстием вверху для дыма. В средине балагана рабочие разводят костер и, сидя вокруг костра, им приходится сушить мокрые одежды и греть окоченевшие члены. Спать приходится тут же на голой и сырой земле.
Башлык является абсолютным хозяином своего невода и рабочих к нему приставленных, и на его ответственности лежит поведение рабочих и весь промысел; рыбопромышленник же является главным кассиром, ведущим весьма солидный оборот, так как обстановка каждого невода обходится в 1500–2500 руб. Доходы, извлекаемые рыбопромышленником, являются, как уже сказано, в некоторые годы очень значительными, так согласно донесениям Баргузинского Окружного Начальника от 25 ноября 1900 года относительно ловли омуля в Ангарске имеются следующие цифры:
| Годы | Омуль10) | Икра10) |
|---|---|---|
| 1894 | 777.5 | 39 |
| 1895 | 810 | 37 |
| 1896 | 1386.5 | 194.5 |
| 1897 | 1314.5 | 124.5 |
| 1898 | 1490 | 239.5 |
| 1899 | 1837.5 | 237 |
| 1900 | 1037 | 100.5 |
10) Омуль и икра здесь показаны в бочках. Эти показания, вероятно, значительно ниже действительности.
Кроме рыбопромышленников, рыбная ловля составляет занятие прибрежных жителей, по преимуществу правого берега Байкала. Крестьяне Большереченские, Истоцкие и Посольские обязаны своим благосостоянием рыбному промыслу. Между крестьянским населением организуются артели, из которых каждая состоит из сорока паев, составляющих достояние отдельных дворов. На каждый пай собственник его должен выставить одну рабочую силу (работника или работницу, смотря по условию), часть невода в 12 саж. длины и в 11–12 арш. ширины и также соответствующее количество веревок. Пойманная рыба делится между пайщиками. Сравнительно недавно, несколько лет тому назад, количество добываемой крестьянским населением рыбы было значительно, но с каждым годом рыба по неизвестным причинам убывает, в текущем же году в начале уже июля месяца, когда время лова наполовину уже прошло, приходилось на пай всего пол–носилок11), что при стоимости носилок в двадцать рублей составило 10 рублей прибыли на пай. Рыбный промысел является в большинстве случаев главным источником не только благосостояния, но и существования, так как землепашество по восточному берегу Байкала выше Селенги составляет только подспорье. Земли хотя и много, но она в огромном большинстве случаев, представляя собой болото, поросшее корявым лесом, не годна для обработки; годной же земли, да и то относительно, так как черноземный слой представляет собой толщину в 4–8 вершков, приходится десятины две на душу.
Решить вопрос о причинах изменения привычек, биологии омуля не так–то, конечно, легко. Крестьяне говорят, что ближайшей причиной того, что омуль не приваливает больше к берегу, являются сетовщики, которые, не довольствуясь законной ловлей, ограниченной расстоянием пяти верст от берега и обозначенной бакенами, производят ловлю гораздо ближе, когда за ними не может быть достаточного наблюдения (напр., ночью); этим сетовщики якобы отпугивают омуля от берега и заставляют его держаться глубоких мест. Несомненно, что омуль рыба чуткая и крайне осторожная, осторожная настолько, что рыбопромышленники окрашивают сети в цвет, подходящий к воде, чтобы омуль не заметил опасности и искусным маневром не избег ее12), а поэтому, возможно, что сетовщики распугивают рыбу; но в таком случае и неводовщики грешат тем же, так как по всему берегу на далекое расстояние растянулись одна за другой артели и господствует такое оживление, которое не может не повлиять на привал.
11) Носилки — 8 пудов.
12) Дело в том, что в невод попадает вся рыба, которая встречается в месте, охваченном неводом, тогда как в сеть, которая ставится по одной прямой линии, попадается только неосторожная рыба.
Несомненно, что замечаемое значительное появление омуля на севере Байкала близ устьев рек, и вызванный этим обстоятельством усиленный промысел, практикуемый рыбопромышленниками в июле и даже августе месяце, чего прежде положительно не было, не может не быть поставлен в связь с тем обстоятельством, что омуль не приваливает или плохо приваливает к берегам. Нужно предположить, что в последние годы омуль раньше обычного времени собирается в косяки, которые, также заблаговременно, направляются к устьям тех рек, в которых нерестятся, но не входят в них, а держатся некоторое время в озере, поблизости устьев и здесь–то попадают в руки рыбопромышленников. Возможно также и то, что опаздывание нереста сводится к тому усиленному лову, который практикуется в устьях, лову, который пугает рыбу и не пускает ее своевременно взойти в реку. Несомненно одно, что необходимо и пора в интересах самого населения положить предел неразумному и насильственному отношению к рыбному промыслу; причем рациональными в данном случае мерами, по моему убеждению, должны считаться те, которые предложены мной в прошлогоднем моем отчете. В данном случае особенно обидно то, что страждущим является крестьянское население, которое, лишившись рыбы и не имея достаточных наделов, обречено на гибель13), тогда как кулачество и буржуазия, в обратном отношении, растет и крепнет.
Обращение омуля впрок отличается также крайней примитивностью; единственный способ — солка рыбы в бочках, причем на бочку крупной рыбы приходится от 600–800 штук, а мелкой — до одной тысячи. Соли на бочку в 25 пудов полагается три пуда. Соль, по заявлению рыбопромышленников, грязная, дающая значительный осадок в бочке. Других способов обработки рыбы, как то, копчения и маринования, местное население не знает и даже считает их непригодными в данном случае.
13) «В прошлом, т.е. 1900 году, нас только ледокол и поддержал», говорили мне крестьяне, «а то нам совсем мат пришел». Суть в том, что зимой прошлого года ледокол сломал винт и вследствие этого восстановилась гужевая переправа через Байкал, находившаяся в руках крестьян, которые, к слову сказать, получали с подводы по 10 рублей, тогда как подрядчик еврей, служивший передаточным лицом, получил с казны за ту же подводу целых 18 рублей.
- А.А. Коротнев. Отчет по исследованию озера Байкала летом 1901 года. Часть 1.
- А.А. Коротнев. Отчет по исследованию озера Байкала летом 1901 года. Часть 2.
- А.А. Коротнев. Отчет по исследованию озера Байкала летом 1901 года. Часть 3.
- А.А. Коротнев. Отчет по исследованию озера Байкала летом 1901 года. Часть 4.
- А.А. Коротнев. Отчет по исследованию озера Байкала летом 1901 года. Часть 5.
- А.А. Коротнев. Отчет по исследованию озера Байкала летом 1901 года. Часть 6.
Источник: Юбилейный сборник к пятидесятилетию Восточно–Сибирского отдела Императорского Русского Географического общества, под. ред. А. Коротнева, Киев, 1901 г.
