М.В. Бородкина, 1926 г.

Рыбацкий быт в Прибайкалье

В июле месяце текущего года Советом В.С.О.Р.Г.О была отправлена небольшая экспедиция в устье р. Селенги. Задачей ее являлось изучение рыболовства в статистико–экономическом отношении. Общее руководство экспедицией было поручено проф. К.Н. Миротворцеву. Участниками явились члены Экономической Секции В.С.О.Р.Г.О. Е.П. Чертовских и К.К. Александрович; Этнологической секцией была командирована я. Целью моей поездки, помимо сбора сведений статистико–экономического характера о рыболовстве, являлось выполнять поручение Этнологической Секции по сбору материалов, касающихся быта и фольклора рыбацкого населения.

Обследуемый нами край для удобства изучения был поделен по числу участников на три района. Мне пришлось работать в южной части названного края: от с. Кабанского вниз по Селенге до Байкала, затем по берегу последнего до р. Мантурихи.

В работах по сбору материала как по экономике, так и по этнографии края принял большое участие мой близкий друг, член В.С.О.Р.Г.О. В.И. Иванов, совместно с которым мною и добыты были материалы по быту и фольклору рыбацкого населения посещенного района. За полтора месяца работы удалось охватить почти полностью намеченный район, где мы посетили селения: Творогово, Степно–Дворецкое, Исток, Посольское, Большереченское и Темлюй. Во все время пребывания в крае мы имели возможность наблюдать жизнь его обитателей как на море, во время ловли рыбы, так и в повседневной обстановке, где рыбак превращается в силу условий, в каких он находится, и в пахаря, и в косаря, и в охотника. Здесь не безынтересно отметить те условия, в которых приходилось работать, и то отношение, какое проявлено к нам, людям города, находящимся «на легкой работе», местным населением.

Перед посещением какой–либо деревни, мы обыкновенно запасались сведениями о лицах из крестьян, наиболее чем–либо выдающихся из общей крестьянской массы, будь то знаменитый рыбак, охотник, «рассудительный» человек, могущий поведать о старине и проч. Такие люди есть в каждой деревне, о них знают обычно и крестьяне соседних селений.

Большое значение имело знакомство с местной властью — секретарем и председателем Сельсовета, во многих случаях оказавших ним большую услугу по сообщению различных сведений о крае. Надо сказать, что в некоторых деревнях сельсоветы, где во главе стоит пользующийся доверием населения председатель и, близко стоящий к крестьянам, секретарь, являются как бы клубом, куда охотно собираются крестьяне (главным образом мужчины) и ведут нескончаемые беседы на самые разнообразные темы; уходит один, его сменяет зашедший «на перепутьи» другой, так что, придя в сельсовет, вы всегда можете кого–нибудь там найти. Таков, например, сельсовет в с. Степно–Дворецком, Творогово и др.

Одним из приемов, которым мы пользовались, чтобы сблизиться с населением, было собеседование о Географическом Обществе, о музее — их целях и задачах. Кстати сказать, Иркутский Музей Народоведения некоторым крестьянам знаком; они бывали в нем еще в дореволюционное время и тем приятнее им было слышать, что он сохранился и находится все там же на берегу Ангары.

По мнению некоторых крестьян, в музее представлена «вся снасть человеческая». Начав наши собеседования о деятельности Географического Об–ва, изучающего как прошлое, так и настоящее края, указав, что Географическое Об–во издает книги о том, как живет население того или иного уголка Сибири, как интересно познакомиться с такой книжкой, мы незаметно подходили к объяснению цели нашей поездки — знакомству с жизнью данной деревни во всех отношениях. Перед собеседованием обычно на столе раскладывалась карта Байкала, производившая большое впечатление; ее с большим интересом рассматривали рыбаки, разговаривая между собой о всех ее достоинствах и недостатках, причем интересно отметить, что некоторые из бывших промышленников будучи неграмотными, все же довольно быстро в ней ориентировались.

Обыкновенно мы указывали, что хотя и знаем, как живут крестьяне в Прибайкалье, но сведения эти недостаточны, хотелось бы их дополнить. Тут начинался самый интересный момент: один, перебивая другого, начинали рассказывать. «Да кака наша жись! Вот раньше–то, когда промысла были хорошие, была рыба — жили, а ноне промысла худы, вчерась приехал с карги — ни шшеки не привез, и не разговлялись ешо».

В дальнейшем, когда из группы лиц, собравшихся на собеседование, выделялся умеющий рассказывать, мы просили его рассказать о всей жизни за год, начиная с весеннего времени. Особенно интересно проходили беседы в Степно–Дворецком, где один из крестьян охарактеризовал нашу работу, как желание знать «всю географию жизни». Метод опроса по календарю позволял нам создать ту канву, по которой в дальнейшем мы могли рисовать любой узор, намечая себе вопрос за вопросом. С «географии жизни» начиналось наше общее знакомство с деревней, после чего мы переходили уже на беседы с отдельными лицами на дому или на ту или другую тему. Краткий календарь, составленный путем опроса в одной деревне дополнялся, проверялся в другой; и такие календари занятий населения нам удалось составить почти во всех посещенных нами деревнях.

Надо сказать, что повествование о том, как идет жизнь крестьянина за год, очень нравилось многим из наших собеседников и может быть потому, что тут впервые они сами себе представляли всю картину их жизни в течение годового периода. Такой способ подхода к нашим собеседникам после первых дней знакомства,— когда население, приняв сначала нас то за финагентов, то за «сышшиков», которые «планы сымают»¹⁾, понимало вскоре и убеждалось, с какой целью мы ведем наше изучение деревни,— позволял нам свободно вести расспросы на любую тему; мы могли, совершенно не боясь, что это взволнует того или иного крестьянина, войти к нему в дом, во двор, где он с удовольствием показывал нам различные рыболовные орудия, давал объяснения, как, из какого материала делается, как употребляется, указывал, где и у кого еще можно найти тот или иной интересующий нас предмет. Не редки были случаи, когда крестьяне сами приглашали нас к себе посмотреть, познакомиться с тем или другим что, по их мнению, может нас интересовать. При таких условиях работы вполне естественны были и наши поездки на берег Байкала на «каргу» для наблюдений над обстановкой, в какой проходит ловля рыбы.

Насколько удобен прием, которым мы пользовались при изучении хозяйственной жизни края, может показать довольно значительный этнографический материал, который нам удалось собрать в течение сравнительно короткого промежутка времени. И надо только пожалеть, что мы не имели возможности пробыть дольше, чем могли бы устранить многие, неизменно бывающие при всякой работе, дефекты, которые мы обнаружили по возвращении в Иркутск.

¹⁾ Особенно в этом отношении надо отметить с. Большереченское; находясь в 3 верстах от жел.–дор. станции, оно более других испытало ужасы гражданской войны: через него шли отряды чехословаков, Каппеля и красной армии.

В силу того что рыболовство не является единственным и главным занятием населения, нам все время приходилось сталкиваться и с вопросами других отраслей деятельности обитателей Посольского района. Поэтому, кроме материалов по рыболовству, на котором мы старались сосредоточить свое внимание, у нас имеются некоторые материалы, характеризующие хлебопашество, охоту, ореховый и ягодный промыслы. В связи с беседами с населением о прошлом края (что всегда вызывало большой интерес у собеседников) нам представилась возможность записать рассказы стариков о времени возникновения некоторых деревень, о жизни их в прошлом, о постройке «Кругоморского» тракта, о восстании поляков, о проезде в 1891 году бывшего императора Николая II (когда он был еще наследником). Некоторые рассказы записаны дословно с соблюдением особенностей местной речи.

Из области народных развлечений нам удалось зафиксировать исполнявшуюся лет десять тому назад, занесенную некогда «пароходскими» (матросами) игру, отрывки из народной драмы «Шайка разбойников» (с диалогом атамана и есаула и песенками, поющимися гребцами). Из материалов по фольклору надо отметить шесть записей сказок, из которых три длинные, с фантастическим содержанием, и шесть песен («проголосные»).

Попутно со сбором материалов по быту и фольклору, нами записано до 500 слов, относящихся, большею частью, к предметам быта, 18 поговорок и 36 примет, имеющих отношение к рыболовству и хлебопашеству, а также характеризующих на6людения над погодой, а также описание святочной ворожбы.

Сбору всех перечисленных материалов мы обязаны многим и многим нашим собеседникам — обитателям посещенного нами края, из которых с особенной благодарностью хочется отметить: И.Т. Егорова, Я.Г. Бродского (с. Творогово); А.И. Бачалдина, т. Попова — председ. и секр. Сельсовета, С.Ф. Суворова (с Ст.–Дворецкое); В.К. Пестерева, В.Д. Попова и т. Кыштымова — председ. Посольск. Сельсовета (с. Посольское); С.П. и Г.С. Низовцевых, М. Илькова, И.Н. Качина (с. Большереченское) и др., сообщивших нам сведения о рыболовстве, хлебопашестве и некоторых других видах хозяйства края; К.Т. Чулкова — «посказателя», рассказавшего нам 6 сказок из своего репертуара, Г.П. Маслова, от которого нами записана игра «Шайка разбойников» и несколько проголосных песен, У.И. Маслову, сообщившую нам текст «виноградья» (с. Ст.–Дворецкое), У.Ф. Рыжкову (Кабанск), А.С. Суворову (с. Ст.–Дворецкое), В.Ф. Низовцеву (с. Большереченское), поделившуюся с нами некоторыми знаниями по народному календарю.

В заключение приношу глубокую признательность Этнологической Секции и Совету В.С.О.Р.Г.О. за оказанную мне моральную и материальную поддержку.

Источник: Сибирская живая старина. Этнографический сборник, вып. II (VI), изд. Восточно–Сибирского отдела Государственного Русского Географического общества, стр. 165–200, 1926 г.

Получить больше информации и задать вопросы можно на нашем телеграм–канале.