Берег Байкала от устья р. Большой Бугульдейки до впадения р. Анги

От устья р. Большой Бугульдейки до впадения в Байкал р. Анги считается около 45 верст, даже следуя возможно прямым путем по озеру. Береговая линия между двумя названными пунктами в общем следует уже северо–восточному направлению, а не с.–с.–в–му, как прежде, и этим образует достаточно резкий переход от оканчивающейся здесь юго–западной части озера к началу средней части Байкала, охарактеризованной уже нами при общем обозрении этого бассейна. В ближайших восточных окрестностях устья Большой Бугульдейки (мыс Голый, см. ниже) располагается и самое узкое место Байкала (до 20 верст), сжатого здесь с юго–востока оконечностью громадной дельты р. Селенги, причем и береговая линия по направлению к Анге в общем является выпуклой к югу, а наибольшая глубина на этом рубеже ниспадает до 1470', как видно из произведенных лейтенантом Кононовым промеров (см. выше, стр. 34). Обогнув Бугульдейский мыс, т.е. описанную выше дельту Большой Бугульдейки, путешественник вступает в лежащую за ним бухту, которая достигает около 9 верст в длину, измеряя ее по хорде и ограничивается с востока Голым мысом. Начиная с места, где оканчивается наносное отложение низменной дельты, скалистый и крутой берег озера почти непосредственно омывается водой и потому настолько недоступен, что лодка Черского, захваченная быстро развившимся волнением с ю.–з., едва спаслась здесь около устья небольшой сухой долинки в расстоянии около 3–х верст от устья Бугульдейки, где только и нашлась удовлетворительная пристань (2–го июля 1879 г.). Высота ближайших гор оказалась не превосходящей 775' над поверхностью Байкала: это был параллельный озеру отрог, образующий левый берег упомянутой выше сухой долины, которая открывается в низовья Бугульдейки с левой стороны, перед выходом реки на площадь ее дельты. С высоты названного отрога открывается весьма живописный вид на эту вымершую долину, на выход Б. Бугульдейки из гор и на изменяющееся здесь отношение Приморского хребта к береговой линии Байкала. Хребет этот сохраняет здесь почти северо–восточное направление, отделяясь от озера названной долиной, тогда как береговая линия поворачивает сначала почти на в.–с.–в. и этим, так сказать, отводит место начинающейся отсюда полосе более низких гор, особенная наружность которых бросалась уже в глаза академику Георги и будет рассмотрена нами ниже; это та полоса, которая упоминалась Чекановским под названием «прибрежья»; Черский же описывал ее как «прибрежно–ольхонскую», включая в категорию «внутри–байкальских гор». Широкая, плоская и с весьма измененной конфигурацией склонов, эта древняя долина проложена вдоль простирания белеющихся на ее дне выходов кристаллического известняка и начинает собой ряд продольных долин, которыми прибрежная полоса гор отделяется от юго–восточного склона хребта Приморского. Начиная с устья Б. Бугульдейки, до острова Ольхона включительно, береговое плавание, совместно с экскурсиями внутрь страны, будет знакомить нас с этой полосой и отношением ее как к Приморскому хребту, так, впоследствии, и к названному острову.

Перемежаемость вообще нетолстых пластов различных видоизменений гнейса, роговообманкового, даже хлоритового сланца с кристаллическим известняком, характеризующая строение интересующей нас полосы прибрежных гор, сопровождает путешественника и на пути от устья Больш. Бугульдейки к Голому мысу, причем преобладающим наклоном пластов оказывается юго–восточный или ю.–ю.–в. до 75°, хотя в двух местах наблюдается также и неправильная изогнутость этих слоев с измененным падением (ю., ю.–з., з. до з.–с.–з.). Склон гор к озеру обыкновенно очень крутой, нередко отвесный; карга (полоса прибойного материала) или очень узкая или вовсе отсутствует, заменяясь местами лишь упавшими с утесов неокругленными еще глыбами. Верстах в 6–ти от Большой в бухту эту впадает Малая Бугульдейка, по–бурятски Хоя; долина этой речки достигает более 12 верст длины, из которых более 10 падают на ее верхнюю часть, следующую юго–западному направлению и расположенную почти на продолжении описанного выше высохшего левого притока низовья Большой Бугульдейки (см. ниже), тогда как нижняя часть, до 2–х верст длины, поворачивает на ю.–в., к Байкалу, так что все течение ее не выходит за пределы прибрежной полосы гор и не касается хребта Приморского.

На правом берегу устья, среди гнейса, наблюдается небольшой выход кристаллического известняка, а на левом берегу обнажается один лишь роговообманковый гнейс с падением пластов, изменяющимся от юга к ю.–ю.–в. и с наклоном более 60°. Гнейс этот продолжается и далее в виде утесов, непосредственно омываемых водой, в местах же, где карга более развита, в образующих ее гальках появляется немало кварцита, хотя порода эта не встречается вблизи на суше. Ближе к концу бухты склон делается несколько положе; прибрежье опоясывается террасой из песчаного озерного наноса до 20' высоты, из–под которого выступает местами довольно рыхлый песчаник, впрочем, в неясных обнажениях; Черский считает правдоподобным рассматривать песчаник этот как остаток третичных осадков, с которыми мы ознакомимся на противоположном берегу озера. Наконец Голый мыс, несмотря на небольшие рассеянные на нем утесы, отличается уже совершенно пологим склоном и низменной оконечностью, на которой располагается зимний бурятский улус, к коему, должно быть, относится замечание Радде, что жители этих юрт делают даже опыты хлебопашества, занимаясь им, впрочем, на противоположном склоне гор. По особенностям своей верхней поверхности Голый мыс относится к террасовидным; в россыпи на нем наблюдается роговообманковый сланец, переходящий в гнейс (роговообманковый), а в неясных и сдвинутых выступах обнажается мелкокристаллический известняк, местами до того обильный зернышками черной роговой обманки и кварца, что его можно бы назвать известково–роговообманковым гнейсом, в котором полевой шпат замещается известковым; кроме того, в породе наблюдаются и блестки графита, а кварц в смеси с роговой обманкой образует местами и тонкие прослойки. Перемежаемость такого известняка с полевошпатовыми породами развита и далее за Голым мысом, между ним и ближайшим, известным под названием Хатай, причем пласты здесь весьма извилисты и падение переходит местами от ю.–з. в з.–ю.–з.; склоны столь же круто опускаются к озеру, омываясь нередко водой; на них можно было бы сделать засечку, но легкое волнение, не перестававшее с самого устья Б. Бугульдейки, не позволяло исполнить этого желания, и наконец усилилось до того, что Черский должен был пристать к сухой долине, лежащей всего лишь в 2 или 3 верстах за Голым мысом, т.е. сейчас же за Хатаем, где и провел ночь 4/5 июля. На правом берегу этой глубокой, но сухой и почти безлесной долины, обнажается массивная полевошпатовая порода (по–видимому, роговообманковый гнейс, перешедший в диорит?), тогда как на левом, в неясных выступах, наблюдается известняк, переходящий в пироксеновый и перемежающийся с полевошпатовыми породами, с падением, изменяющимся от севера к с.–с.–в. Отсюда видно, что оконечности как отрога, образующего левый берег долины, так и следующего за ним, с сосковидной вершиной, поросшей довольно редким лесом, принадлежат еще к более высоким, тогда как далее, на протяжении более 10 верст до левого берега долины Боро–елгай (см. ниже), ближайшие к озеру горы сразу и значительно понижаются, являясь в виде целого ряда параллельных и террасовидных отрогов, высотой менее 70' и только удлиненный горообразный (см. выше) отрог, образующий левый берег названной долины, а вместе с тем и соименный, т.е. Боро–елгайский мыс, опять достигают более значительной высоты (около 600' над Байкалом). Отрог этот таким образом ограничивает собой с востока все это понижение прибрежных гор, которое, при соответственном стоянии воды в Байкале, должно было бы превратиться в бухту. Ближайший к нашей долине мыс принадлежит вышеупомянутому отрогу с сосковидной вершиной и представляет довольно пологую оконечность. Еще более пологой и похожей на Голый является наносная оконечность следующего мыса, лежащего уже в пределах понизившихся прибрежных гор, хотя склоны ограничиваемой им бухты скалисты и нередко совершенно лишены карги; падение слоев обнаженной в них той же перемежаемости древнейших пород изменяется от с.–з. до с.–с.–з–го.

Следующая бухта носит название Мортуйской от имени открывающейся в нее соименной долины, не доезжая которой, недалеко от ее правого берега, в известняке можно видеть жилы грюнштейна, разорванные на части, которые, вследствие продолжавшегося растяжения известкового пласта, удалились друг от друга на расстояние около одного метра; к сожалению, однако, явление это могло быть наблюдаемо здесь только с некоторого отдаления, так как вследствие волнения нельзя было близко подплыть к этому отвесному утесу, непосредственно омываемому водой. Мортуйская долина с расположенным в ней бурятским улусом того же имени, направляется с с.–з. на ю.–в.; она сухая, почти безлесная и не достигает даже 5–ти верст в длину; на ее левом берегу вместо нормального для этой местности северо–восточного (даже в.–с.–в.) простирания пластов, Черский наблюдал северо–западное и с.–с.–з., с наклоном сначала на ю.–з. до 70°, а далее и на с.–в. Обнажающаяся местами в этой бухте массивная зеленокаменная порода (диорит?) обнаруживает иногда довольно заметную слоистость; и точно также перемежается с кристаллическим известняком, вследствие чего Черский не считал себя вправе рассматривать ее как изверженную, невзирая на то, в других местах (см. ниже) она описывалась прежде как таковая (Чекановский, см. ниже). Из щелей некоторых прибрежных утесов за Мортуйской долиной просачивается вода, отлагая на поверхности скал осадок углекислой извести; около скал, непосредственно омываемых водой, ближайшая полоса дна весьма неглубокая и нередко покрывается здесь одним лишь песчаным наносом без малейшего следа валунов, галек или каменных глыб на поверхности этого отложения: очевидно мы имеем здесь дело с подводной террасой, с которой более крупный материал смыт прибоем волн и замещен песком. Следующая бухта является еще более опасной в своей западной части, так как только в устье единственной долины можно найти пристань для лодки в случае волнения: ущелистая долинка эта пробивает отвесную скалистую стену до 30' высоты, опоясывающую здесь берег Байкала. Долинка эта на съемках Военно–топографического Отдела означена под именем Крестовой, между тем, по сведениям, собранным Черским, посетившим Крестовских бурят, вместе с которыми и совершал экскурсии на р. Ангу и Бугульдейку, Крестовая долина (см. ниже) располагается почти в 10–ти верстах восточнее, следовательно к северо–востоку, а не к юго–западу от Боро–елгайского мыса; на карте Меглицкого Крестовая падь означена еще ошибочнее, именно западнее Мортуйской. Столь же отвесный и скалистый мыс, ограничивающий эту бухту с востока, отличается столбовидной скалой, расположенной на отчасти террасовидном уступе его склона. Обогнув этот живописный мыс, путешественник вступает в довольно глубоко врезанную, небольшую бухту, Боро–елгай, с двумя соименными долинами, обладающими общим широким устьем. Долины эти короткие и безводны, невзирая на следы русла в правой из них; местность отличается к тому же безлесностью, которая, начиная отсюда, весьма характеристична для прибрежно–ольхонской полосы гор: поверхность покрывается лишь негустой, скудной травянистой растительностью, сквозь которую почти везде пробиваются выходы или россыпи коренной породы. Обстоятельство это придает весьма своеобразный характер названной части прибрежья озера, а путешествующий по ней невольно переносится мысленно в части гор, выходящие уже за вертикальные пределы произрастания древесной растительности. Боро–елгайская долина представляет собой, во–первых, исходный пункт одной экскурсии Черского, во время которой он пересек как прибрежную полосу гор, так и Приморский хребет в северо–западном направлении и спустился к тому месту течения р. Анги, где она всего ближе подходит к Бугульдейке, а во–вторых, в долину Боро–елгая вышел тот же путешественник с низовьев Большой Бугульдейки, проследовав через верховья Хои (т.е. Малой Бугульдейки) и Крестовки, следовательно вдоль простирания прибрежной полосы гор. Оба эти маршрута будут описаны нами вместе с изложением данных, имеющихся о системе р. Анги, течение которой дает нам в свою очередь поперечный разрез гор от Байкала до юго–восточного подножья хребта Онотского; теперь же поспешим к устью этой реки, до которого от Боро–елгая остается еще не менее 18 верст.

Мы говорили уже выше о «горообразном» типе и высоте Боро–елгайского мыса («Толстого» у Георги), состоящего из того же массивного грюнштейна (диорит?); пещеровидных углублений, описанных Георги, Черский не видел здесь вовсе, несмотря на то, что, по замечанию названного академика (1772 г.), величина их была такова, что допускала вход в них в небольших лодках; отсутствие таких углублений следует, очевидно, приписать результатам подмывающего действия прибоя волн, успевшего с тех пор, т.е. в течение 117 лет уничтожить эти пещеры; прибой действует и в настоящее время весьма разрушительно на эти утесы, что можно видеть, между прочим и из следующего факта: около самого подножья скал, напр., за Крестовкой (см. ниже), ближайшая полоса дна покрывается недавно оторванными и потому еще острореберными кусками и глыбами скал, тогда как в некотором, даже в весьма близком расстоянии от них, на дне озера Черский наблюдал уже обточенные и оглаженные валуны. Спустя около пяти верст, на протяжении которых склон гор пересекается двумя сухими долинами, и наклон слоев, где таковые заметны, изменяется от ю.–в. до ю.–ю.–в., располагается устье долины, которую именно, а не долинку, лежащую на юго–запад от Боро–елгайской, как это значилось на прежних съемках, буряты указывали Черскому как Крестовую или Большую Крестовую долину, иначе Крестовку, а по–бурятски Хашингара. В верховьях своих, носящих другое название (см. ниже) и расположенных недалеко от Мортуйской, долина эта отличается с.–в. направлением, следовательно почти параллельным Байкалу, от которого она и удаляется здесь всего лишь от 3 до 5 верст. Затем Крестовка поворачивает дугообразно к востоку и наконец к юго–востоку (в.–ю.–в.) к устью, на левом берегу которого находится низменный и наносный Крестовский мыс. В долине этой и вообще ее системе находятся несколько бурятских улусов, незаметных с ее устья, в том числе и улус Крестовский, из которого Черский брал лошадей и проводника для поездки на р.р. Ангу и Бугульдейку (см. ниже). Кроме указанного выше недоразумения относительно положения этой долины на имеющихся съемках, с Крестовской связаны еще и некоторые другие. Во–первых, невзирая на то, что на своей геологической карте Черский сохранил в общем то же направление береговой линии озера, какое показывалось здесь на лучших из прежних съемках, тем не менее он говорит, что с оконечности Крестовского мыса можно видеть описанный уже нами Голый мыс на з.–ю. 30°, между тем, согласно съемкам даже 5–ти верстного масштаба, мыс этот (т.е. Голый), должен закрываться Боро–елгайским, выдающимся более чем на 1.5 версты в озеро, и даже ближайшими выступами восточных окрестностей Голого мыса (Хатай в проч.). Во–вторых, Большая Крестовая долина, в смысле Черского, означена на тех же съемках под именем Саган–заба, между тем Агапитов, описывавший впоследствии древние изображения на утесе того же имени (см. ниже), говорит, что утес Саган–заба или Цаган–заба, находится в пяти верстах на северо–восток от долины Крестовой, от которой до устья р. Анги он считает 20 верст; основываясь на таком показании, устье Крестовки Черского (около 15 верст от Анги) совпадает с долиной Саган–заба, а Крестовка по Агапитову заняла бы место Боро–елгая или близкое ему (около 20 верст, считая по береговой линии), из чего очевидно впрочем только то, что действительное местоположение Саган–заба, считавшейся Черским синонимом Крестовки, остается до сих пор недостаточно определенным, невзирая на важность ее в археологическом отношении (см. ниже).

С наносного мыса Большой Крестовки открывается весьма хороший вид и на северо–восточное продолжение прибрежных гор, именно, на всю плоскую, но сложную бухтовидную выемку около 6 верст длины, до западного мыса Малой Крестовки, вслед за которым горизонт закрывается уже горами, расположенными на с.–в. от устья Анги, так как ни это последнее, ни даже ограничивающие его мысы, не могут быть видимы с этого пункта. Склон гор, образующих здесь несколько второстепенных мысовидных выступов или оконечностей отрогов, является здесь еще более крутым и скалистым; особенно крутой, почти вполне отвесной и высокой оказывается оконечность второго отрога за Крестовым мысом; такими же, но наполовину более низкими являются третий и четвертый из видимых мысов, вследствие соответственного террасовидного понижения склонов, образующих их отрогов. Столь же скалистыми и опасными оказались и заключенные между ними второстепенные бухточки, снабженные лишь очень узкой каргой или лишенные ее вовсе. В утесах этих обнажается преимущественно (?) слоистое видоизменение полевошпатовых пород (сиенито–гранит, находящийся, по–видимому, в весьма тесной связи с упомянутым выше грюнштейном), и только появляющиеся время от времени выходы пластов кристаллического известняка убеждают, что мы имеем дело с продолжением все той же перемежаемости, в область которой путешественник вступает уже с устья Б. Бугульдейки, прячем в известняке этом наблюдается, по–видимому, пластовая жила особенного грюнштейна, раздвоенная книзу так, что под уровень озера она прячется уже в виде двух жил. Высокий и отвесный утес, которым оканчивается упомянутый выше второй отрог, считая от Крестовского мыса, состоит из гранито–сиенита, а следующий за ним из известняка, в котором грюнштейновые жилы подверглись такому же разрыву, как и около Мортуйской долины. В сиенито–граните замечаются местами прослойки роговообманкового сланца, как напр., ближе к четвертому мысу, который отличается довольно живописной, ступенчатой и наклонно усеченной вершиной около самой его оконечности. Заметное местами падение пластов определено Черским как ю.–в–ное. Только приблизившись к этому утесу, открывается вид на пятый мыс, несколько более низкий и террасовидный, ограничивающий с востока скалистую бухточку с ущелистой долиной. За ним скрывается, однако, вся остальная часть береговой линии до р. Анги включительно вследствие поворота ее более к с.–с.–в. Пятый мыс можно назвать Малым Крестовским, так как за ним располагается бухта и долина Малой Крестовки, известной у бурят под именем Берхин, с построенным в ней улусом того же имени. С мыса этого можно видеть уже: шестой, т.е. северо–восточный мыс Малой Крестовки, затем седьмой, или мыс Шеватэ, образующий левый берег широкой соименной долины и наконец, восьмой или Ангинский, из которого выступают еще: мыс левого берега устья Анги и Ангинские горы. В противоположность шестому мысу, отличающемуся крутым, но уступистым профилем, почти прямолинейный склон седьмого наклоняется почти под углом в 45° к озеру, тогда как Ангинский почти отвесно обрезан, начиная с высшей своей точки. На скале северо–восточного мыса бухты Малой Крестовки, со стороны последней, Черским сделана засечка на высоте 2 метров над поверхностью Байкала (11–го июля 1879 г.). Ближе к Ангинскому мысу сиенито–гранит переходит в соответственное слоистое видоизменение, падающее на с.–с.–з. до 60°, а в самом мысе обнажена перемежаемость нескольких пластов известняка с роговообманковым сланцем; простирание переходит почти в восточное с падением как к северу, так и к югу. Все это видно уже со стороны Ангинской бухты (см. ниже), которая достигает около 4 верст ширины и врезывается в прибрежье более чем на 2 версты, где она постепенно суживается (до 1 версты) и упирается наконец в низменное наносное дно устья Анги. Течению этой реки мы посвятим нижеследующее изложение, в соответственных частях которого опишем также маршруты, пересекающие часть гор, заключенных между этой долиной и Б. Бугульдейкой, как равно и путь Чекановского с Анги на р. Унгуру, приток р. Манзурки, которым он пересек Онотский хребет восточнее Бугульдейского перевала.

Источник: Землеведение Азии Карла Риттера. География стран, входящих в состав Азиатской России или пограничных с нею. Восточная Сибирь: озеро Байкал и Прибайкальские страны, Забайкалье и степь Гоби. Новейшие сведения об этих странах (1832–1894 г.), служащие последующими выпусками к русскому тексту Риттера, изданному под приведенным заглавием в 1879 году (дополнение к параграфу 51 Риттера). С.–Петербург, 1895.