От Заворотного мыса до мыса Котельниковского

В противоположность целому ряду довольно значительных бухт, сопровождавших путешественника на пути от Онгурена до Заворотной бухты, к северо–востоку от Заворотного мыса, на протяжении около 32 верст, т.е. до мыса Елохин, берег Байкала является гораздо менее извилистым и образует собственно одну длинную и сравнительно плоскую бухту, которая, благодаря незначительным мысовидным выступам береговой линии, подразделяется на соответственное число маленьких, второстепенных бухточек. Так, напр., около 7 верст за Заворотным мысом располагается мыс Кедровый 1–й (Xоштэ), с соименным горным потоком; 3 версты далее 2–й Кедровый, а за ним, в таком же расстоянии, 3–й Кедровый с устьями речек того же имени; еще далее (более 3 верст) располагается мыс Боро–толгой с ключом Артамоновым (Артома у бурят), спустя 8 верст мыс Ледяной (Неднэй или Леднэй у бурят), скалистый и непосредственно омываемый водой, в отличие от всех названных выше наносных, а наконец, в 7 верстах за Ледяным, мыс Елохин, ограничивающий всю эту длинную бухту с северо–востока. По определению астронома Шварца мыс этот располагается под 54°32' сев. широты и 126°12' вост. долготы, следовательно на 54' севернее Онгурена. Наносное прибрежье сравнительно уже, в особенности к северо–востоку от Артамоновой, где, напр., около Ледяной речки, оно совершенно исчезает. Утес, омываемый непосредственно водой, находится также и в бухточке между 1–м и 2–м Кедровым мысами; на этом утесе, на высоте одного метра над уровнем Байкала Черский сделал засечку, чтобы дать возможность будущим исследователям проверить высоту стояния воды в озере (26–го июня 1880 г.); на той же скале, как и на многих других прибрежных утесах, о чем будет сказано в своем месте, можно видеть линию высшего из современных периодических колебаний поверхности озера, означенную, как обыкновенно, присохшими к скале нитевидными водорослями; высота этой линии над водой оказалась равной 0.532 миллиметрам. Состав наносного прибрежья такой же, как и в предшествовавших бухтах (послетретичный нанос); новейший прибойный материал (галька), окаймляя более высокие (2–4 саж.) яры древнейшего наноса, образует местами целый ряд параллельных друг другу гряд; из таких гряд, расположенных концентрически и постепенно прираставших друг к другу, состоит 3–й Кедровый мыс, поросший уже лесом, причем на устроенной таким образом его поверхности замечаются два озерка (прежние лагуны): южное меньшее и северное — большее и с раздвоенной северной оконечностью. Прибрежье и здесь порастает отчасти смешанным, но преимущественно хвойным лесом, к которому, начиная с Заворотного мыса, подмешивается значительный процент кедровника, давшего название и упомянутым выше мысам (хошэ, по–бурятски кедр; хоштэ означает кедровый). Радде находил здесь еще: Alnus, Betula, Sorbus, Empetrum, Populus tremula, Polemonium, Orobus, Valeriana, Lilium martagon и т.п.

Приморский хребет на этом протяжении поворачивает еще более к северу (с.–в. 15°); сохраняя альпийскую наружность своего высшего, скалистого гребня, хотя в пределах Кедровых мысов и до Артамоновой речки он снабжен лесистым и более пологим склоном, играющим роль как бы предгорья относительно отступивших скалистых вершин; в сторону некоторых из этих мысов вытягиваются и более пологие лесистые отроги, как, напр., к 3–му Кедровому и Баро–толгою, где оконечность отрога является в виде двух округленных вершинок. Ближе к рч. Ледяной скалистый и более крутой склон опускается почти непосредственно к озеру рядом утесистых гребней, нередко с мелко зазубренными очертаниями от выдающихся на склоне уединенных, башневидных утесов. Многие из потоков, мчащихся по расчленяющим хребет долинкам, низвергаются местами в виде водопадов и каскадов, заметных даже с берега озера. Ближе к Ледяному мысу утесы виднеются и под уровнем Байкала, образуя местами террасовидные площади, отвесно опускающиеся к чернеющей глубине дна.

Кроме исследования ближайших к озеру частей склона и выносов горных потоков, Черский углублялся еще и по долинам некоторых из этих речек, с целью ближайшего ознакомления с строением и особенностями этой части хребта. Небезынтересным оказалось, напр., восхождение на хребет вверх по левому берегу долины 1–го Кедрового потока, начатое с его устья, где он врезывается от 30 до 40' в толщу своего прежнего наноса и низвергается к озеру каскадом с высоты не менее 17 футов. На высоте около 500' над озером к долине подступил крутой и недоступный, скалистый склон хребта, обнажающий порфир, пластоватая отдельность которого падает местами видимо к востоку. Та же порода образует утесы, примыкающие непосредственно к правому берегу русла, вследствие чего здесь происходит весьма живописное сужение долины. Далее, на высоте 800' над Байкалом и в расстоянии более версты от устья, утесы правого берега долины сменяются отложением наноса, возвышающегося на 40 и более футов над руслом, левый берег которого сравнительно очень низкий. Наносом этим, состоящим из суглинистого песка, переполненного галькой и валунами, а изредка и неокругленными глыбами местных пород (до 7 футов в диаметре), выполнялось, очевидно, некогда все небольшое расширение долины, но от последовавшего затем углубления и перемещения русла прежние осадки его были размыты на левом берегу долины, уцелев отчасти только с правой стороны.

Вскоре утесы опять подступают к правому берегу долины, стесняя ее живописно–зазубренными гребнями (1035' над Байкалом); а далее, в расстоянии 2 верст от устья, на высоте 1170' над озером, поток низвергается водопадом на протяжении около 10 саж. в длину и с высоты до 35 футов, причем струя его воды встречает на пути три скалистые ступени, падая поочередно на каждую из них. Отсюда начинается менее крутой подъем по направлению к воронкообразному расширению верховьев, по безлесной почве, покрытой осыпью скал, вместе с чем, если взглянуть в сторону Байкала, открывается весьма красивый и оригинальный вид на озеро сквозь пройденное сужение: крутизна склона ниже водопада не позволяет видеть отсюда ни малейшего клочка нижней части долины, ни ее устья и потому кажется, что склон хребта должен падать как бы отвесно к озеру, между тем сквозь весьма живописное сужение от подступающих здесь зазубренных и башневидных скал, мерцает соответственная часть поверхности Байкала, ограниченная вдали достаточно хорошо видным отсюда поясом гор противоположного берега озера.

На высоте 1660' начинается более близкая котловинообразная воронка левого верховья Кедрового потока со следами суживавшей ее книзу, утесистой стены, ныне почти совершенно разрушенной, т.е. распавшейся и превратившейся в груду осыпи. Пройдя мимо этого верховья, Черский достиг котловины правого источника, которая в свою очередь суживалась утесистой стеной, хотя ныне остались от нее только уединенные, башневидные утесы на левом берегу потока,— до того процесс разрушения скал действовал здесь успешно. Дно этой котловины располагается на высоте 2274' над Байкалом и в расстоянии около 4.5 верст от устья этого потока. Особенности котловины в общем такие же, как и описанных выше; в геогностическом отношении она представляет тот интерес, что частью своей задней стены она захватила уже толщу Онотских сланцев, приблизившихся здесь к Байкалу более, нежели в области того же хребта между Покойниками и Заворотным мысом: в осыпи здесь найден глинистый сланец темно–фиолетово–красного цвета, как на Хыр–хушуне, но не вскипающий от кислоты и с кварцевыми жилами. В остальной же части долины потока развиты порфир, переходящий в верховьях в железистый порфировидный гранит, а в одном месте и диорит, точно также порфировидный, но отношение его к другим породам нельзя было определить. Небезынтересны также сведения, передаваемые Черским о речке Ледяной, известной еще со времен путешествия Георги. Этот последний считал долину Ледяной недоступным и узким ущельем до 15 верст длины, по которому низвергается соименный поток непрерывным рядом водопадов; важнейшей особенностью долины является то обстоятельство, что в низовьях ее русла и на окружающих ее скалах лежал (4 июля 1772 г.) толстый слой льда, не тающий, по словам тунгусов, в продолжении целого лета. По замечанию Черского, посетившего долину рч. Ледяной 30–го июня 1880 г. к ней вовсе неприменимо название «узкого и непроходимого ущелья». Это довольно широкая (от 30 до 40 саженей) долина, открывающаяся среди скалистых склонов гор, действительно омываемых непосредственно водой Байкала, но к ее устью можно удобно пристать лодке, а Черский заходил в нее, для экскурсии, даже и с ближайшей к востоку бухты, где стояла его палатка. Переход этот сделан был, разумеется, по очень крутому и густо поросшему склону гор левого берега долины, высоко над поверхностью Байкала, но склон этот все таки оказался вполне доступным для пешехода и опасным только для целости его одежды, как и любая экскурсия по долинам большей части здешних горных потоков. Устье долины Ледяной разделено на две части (рукава) продольным, острововидным возвышением сиенито–гранита, покрытого валунами и глыбами порфира (плагиоклазово–кварцевый, с темной, аспидно–серой, почти синевато–черной основной массой). По левому из этих двух рукавов русла протекает вода потока, а в правом залегает лед в виде покрова до 35 саженей в длину и до 10 саж. в ширину, при толщине, превосходящей аршин. Слоистый лед этот замерзает в течение зимы и ранней весны по закону образования так называемых наледей или накипей, а так как вследствие высоты и направления крутых склонов гор этой части берега Байкала многие отрезки долин не освещаются солнцем, уже начиная с 12 часов дня, а с верховьев их образуется ежедневное течение холодного воздуха, то лед такой, достигающий к весне нескольких саженей толщины, действительно не может иногда вполне растаять в течение столь короткого лета в таких долинах.

Ниже мы увидим, что в низовьях южного из двух потоков, изливающихся в области мыса Елохина, а также и Большой Черемшанки (9 верст к северо–востоку от Елохина), Черский нашел (5–го и 9–го июля) по меньшей мере в шесть раз более льда, но лед этот, в противоположность вполне открытому устью рч. Ледяной, закрывается там со стороны озера пространством, поросшим лесом, иначе речки эти с успехом могли бы оспаривать у Ледяной ее название; что же касается холода, распространяемого этими скоплениями льда, то у Черского находим, что на устье Черемшанки (9–го июля), несмотря на ясный день, он нашел своих работников, одетых в шубы уже в 3 часа пополудни. Но возвратимся к рч. Ледяной. Ширина ее русла в низовьях изменяется от 2.5 до З.5 саженей при направлении почти на ю.–ю.–в. (ю.–в. 15°); вода мчится по большим округленным глыбам, загромождающим русло, и подмывает левый скалистый берег низовья, но на всем посещенном протяжении долины (более 4–х верст) не найдено ни одного водопада, которыми, очевидно, назывались обыкновенные каскады и быстрины горного потока. Несколько выше долина изменяет направление в восточное и принимает правый приток; оба склона ее покрыты осыпью порфира и сравнительно положе, а далее, в террасе правого берега, та же порода выступает и в утесе, а долина принимает юго–восточное направление. На высоте около 1300' над озером и в расстоянии около 4 верст от устья, Ледяная принимает левый приток с с.–с.–в., а сама вытекает с з.–ю.–з. Наклон дна долины здесь очень крутой; вверх по нему Черский прошел еще около 1 версты, где, на высоте 1670' над Байкалом, Ледяная составляется из двух ветвей или верховьев; левое из них очень маловодное, притекает с ю.–з., а правое с с.–з. Ширина долины не превосходит здесь 10 саж., при пологих, хотя и высоких склонах. Отсюда видно, что гора, отделяющая оба верховья, отличается широкой и округленной вершиной, а на склоне правого берега правого верховья находится множество уединенных, башневидных утесов, возвышающихся из–под покрывающего этот склон слоя осыпи: это менее растресканные части той же породы и потому противостоящие процессу разрушения, округлившему вершины и притупившему гребни отрогов. Вдали, в расстоянии около 2 верст от слияния описываемых верховьев, виднеется высшая часть гребня хребта, скалистая и с тупозазубренными очертаниями, в виде как бы отвесной стены, поперечной к направлению долины. Это очевидно задняя стена котловинообразного расширения верховьев, судя по которой, длину всего течения Ледяной Черский считает не более, как 7 или 8 верст, а не 15, как предполагали прежде, основываясь на том, что тунгусы определяли длину речки в 4 часа езды на оленях; но по таким горным долинам, по замечанию Черского, езда на олене дает обыкновенно те же результаты, что и ходьба пешком, а иногда еще и худшие, так как оленя всего чаще приходится вести в руках, затрудняясь иногда в выборе места для направления пути. Поэтому расстояния, определявшиеся тунгусами, напр., в два дня хода, проходились Черским иногда в один день (см. ниже).

По обнажениям этих двух речек (Кедровая и Ледяная), как равно и по исследованию скалистых частей склона на всем протяжении от Заворотного мыса до Елохина, оказалось, что в строении Приморского хребта участвуют здесь кристаллические породы, именно: порфир, переходящий отчасти в хлоритовый, гнейсовидный сланец, отчасти же, по–видимому, в гранито–сиенит, который и господствует к северо–востоку от устья 3–го Кедрового потока, что же касается онотских сланцев, то они сначала несколько приближаются к Байкалу, так что верховья 1–го Кедрового потока, как мы видели выше, достигли до места прикосновения их с кристаллическими породами, после чего они опять до некоторой степени удаляются от озера на столько по крайней мере, что ни одна из долин, с Ледяной включительно, не врезывается в эту толщу, но далее, как мы увидим ниже, начиная с долин Елохинского мыса сланцы эти мгновенно подступают к Байкальской долине и в некоторых местах распространяются даже на область, занятую ныне водой озера (см. ниже).

От мыса Елохин до Котельниковского, т.е. на протяжении 56 верст по прямому направлению, берег Байкала опять представляет целый ряд довольно пространных (от 6 до 12 верст длины) и более или менее полулунных бухт, ограниченных треугольными наносными мысами. Таким образом, вслед за мысом Елохином, располагается Черемшанская бухта, разделенная небольшим мысом Малой Черемшанки на две части; далее за мысом Большой Черемшанки лежит бухта Xибелен, ограниченная соименным мысом; за ним бухта Малой Косы, превышающая, впрочем, своими размерами следующую за ней бухту Большой Косы. За мысом того же имени (Большой Косы) следует бухта Мужинай (иначе Мужинэй или Мужнэй, даже Муднэй, на карте Шварца ошибочно «Модина»), ограниченная с северо–востока соименным мысом, который, по своей ширине (около 7 верст) напоминает знакомый нам уже мыс Покойников, только юго–восточная, широкая его оконечность является более извилистой и представляет две бухтовидные выемки (Малая Мужинайская и Болсодэйская бухты, иначе Коврижка), разобщенные острововидно возвышающейся, низкой горой, известной под названием мыса Коврижка или Болсодэй. Наконец, последняя и самая обширная бухта Бургунду или Хюрхюро (до 12 верст длины, в хорде), примыкает уже к Котельниковскому мысу (см. ниже).

Между Елохиным и мысом Малой Косы, т.е. на протяжении первых 26 верст, прибрежье, за исключением упомянутых выше мысов и устьев некоторых долинок, отличается скалистым характером и утесами, иногда непосредственно омываемыми водой, тогда как за Малой Косой оно образуется сплошной полосой как современного, так и более древнего наноса (от 1/4 до 1 версты ширины), из–под которого местами (Б. Черемшанка, Мужинай) выступает еще конгломерат, по всей вероятности третичный (см. ниже), образуя яры более 40 футов высоты, иногда с башневидными выступами на склонах. Количество ключей и потоков увеличивается, причем к северо–востоку увеличивается и их длина. На Елохине изливаются в озеро два соименных ключа; за ними и вслед за Безымянным ключом следуют речки: Малая, Средняя и Большая Черемшанки (9 верст от Елохина), далее два Безымянных, а затем Хибелен, Малая и Большая Коса, Мужинай и Коврижка или Болсодэй. Мужинай изливается в Байкал через посредство довольно большого лагуновидного озера (Мужинайское озеро), снабженного коротким истоком; таких озер на Мужинайском мысе находится еще три: по одному по обе стороны мыса Коврижки и третье около северо–восточного основания мыса, со стороны бухты Бургунду, причем озера эти значительно уменьшаются по направлению к последнему из названных; кроме того, небольшое озерко располагается около северной части основания мыса Большой Косы. На Мужинайском мысе Черский встретил первый населенный пункт к северо–востоку от Покойников: это постоянное местожительства одного бедного семейства тунгуса, содержащего здесь и несколько оленей. Животные эти, преследуемые комарами и мошками болотистой юго–западной части названного мыса, прибежали к берегу Байкала как только увидели дым, поднявшийся из костра, разведенного работниками Черского; постояв около огня и поев несколько соли, которой их угостили приезжие, олени отправились обратно к горам, причем, для сокращения пути, они пустились вплавь через Мужинайское озеро и совершили эту переправу с ловкостью и искусством, достойным удивления.

Приморский хребет на описанном протяжении сохраняет ту же расчлененность; между Елохином и Малой Косой скалистый гребень его несколько отступает от берега, ближе к которому возвышаются более округленные вершины гор, местами с более пологими склонами (Черемшанки, Хибелен и Малая Коса); но сейчас же за мысом Малой Косы высшие пункты подступают к Байкалу, и хребет является в виде альпийской цепи, в особенности живописной в окрестностях Мужинайского мыса, где он пересекается глубокими долинами: Мужиная, а затем Коврижки. С левого берега последней начинается гора Бургунду, известная еще со времен Георги. Путешественник этот сравнивал ее вершину с свиным хребтом, вследствие целого ряда узких скал, торчащих на ней как щетины; весьма возможно, что истекшего с тех пор столетия было достаточно для того, чтобы скалы эти разрушились, так как Черский видит возможность сравнивать ныне вершину эту разве только с крышей. Со стороны Байкала склон Бургунду пересекается одиннадцатью сухими ложбинками; мелкая зазубренность контура виднеется только в верховьях одной из этих долинок; в профиле, напр., при взгляде с мыса Большой Косы, на почти горизонтальной и крышевидной вершине этой возвышается небольшой, как бы пирамидальный зубец; высота Бургунду не должна превосходить, впрочем, 4000–4500' над уровнем Байкала. Будущим исследователям необходимо, однако, обратить особенное внимание на нижеследующую топографическую особенность описываемой части Приморского хребта. Черский¹¹²⁾ передает, во–первых, что при взгляде с соседних, юго–западных, высот на профиль гор по левому берегу низовьев долины Малой Черемшанки, оказывается, что вслед за ближайшей к Байкалу, почти горизонтально усеченной и слабо–зазубренной вершиной, располагается нисколько более низкая поверхность хребта, кажущаяся в профиле совершенно плоской и горизонтальной, вроде широкой террасы или дна очень высокой и продольной к озеру долины, северо–западный берег которой не мог быть наблюдаем, по причине скоплявшихся там в то время облаков. Затем, осмотр гор около низовьев Большой Черемшанки, напр., при взгляде на них с юго–западной стороны соименного мыса, обнаруживает в свою очередь существование высокой, в разрезе плоской и горизонтальной поверхности позади ближайших к Байкалу гор. Точно так же красивый вид вверх по глубокой и скалистой долине рч. Коврижки (Болсодэй) убеждает, что позади горы Бургунду поверхность хребта сразу понижается, обнаруживая почти горизонтальный и прямолинейный контур и опускаясь к левому берегу долины Коврижки рядом почти отвесных утесов; вдали за этой понизившейся частью хребта, виднеются опять более высокие горы, но и здесь собравшиеся облака мешали рассмотреть их надлежащим образом. Наконец Черский обращает внимание будущих путешественников и на особенности верхней поверхности хребта в верховьях правого притока нижнего течения рч. Мужинай, вся долина которого, почти продольная к хребту, весьма хорошо наблюдается при взгляде с устья рч. Коврижки: верховья эти в виде довольно пространной котловины, врезались в часть хребта со столь же плоской и горизонтальной поверхностью, как и упомянутая выше, невзирая на альпийскую наружность более высокого гребня, отделяющего эту плоскую поверхность от Байкала. Черский не мог предпринимать восхождение на эти плоские высоты, так как припадки биения сердца, появившиеся у него еще в окрестностях Кедровых потоков, стали значительно усиливаться по мере приближения к северо–восточной оконечности озера; поэтому об орографическом значении этой плоской поверхности он не решился высказать что–либо определенное. Во всяком случае, геогностическое исследование всей этой части Приморского хребта показало, что описанное явление, которое Черский полагает возможным поставить в параллель с плоскими поверхностями того же хребта на знакомых нам перевалах на р. Чанчер (до 2368' над Байкалом), не стоит в зависимости ни от строения местности, ни от тектонических условий, т.е. положения пластов, развитых там пород. В подтверждение сказанному, путешественник этот передает, во–первых, что, хотя в окрестностях Черемшанок (и Чанчера), плоская часть хребта образуется на выходах толщи онотских сланцев, прилегающих к северо–западному склону лаврентьевских пород, образующих более высокую часть хребта со стороны Байкала, на Мужинае и Коврижке (около Бургунду) та же плоская поверхность образовалась на лаврентьевских гнейсах; а во–вторых, что в то время, когда онотские сланцы на плоских высотах около верховьев Чанчера отличаются ничтожным наклоном слоев, в долине М. Черемшанки пласты эти круто падают к северо–западу, точно также как по р. Коврижке; угол падения гнейсов достигает 50–60°. Вообще геогностическое строение описываемой части Приморского хребта представляет высокий интерес в научном отношении, обнаруживая данные для суждения о физико–географических условиях местности в древнейшие периоды истории ее развития. Отсылая читателей, желающих ознакомиться как с петрографическими, так и стратиграфическими подробностями, к отчету Черского за 1880 г. (loco cit.), где условия эти изложены с вполне достаточными деталями, мы ограничимся здесь лишь общим очерком добытых результатов. Онотская толща сланцев (глинистые сланцы, известняк, кварцит, песчаник и брекчия с конгломератом), оттесненная от берега озера лаврентьевскими породами еще начиная с окрестностей устья р. Голоустной, опять подступает к Байкалу в промежутке между мысом Елохин и Малой Косой, т.е. на протяжении 26–28 верст. В первой части названного отрезка береговой линии, до мыса Хибелен (18 верст от Елохина), толща эта во многих местах отделяется еще от озера небольшими и уединенными выходами древнейших (лаврентьевских) пород, хотя имеются доказательства тому, что онотские сланцы переходили и на байкальский склон этих острововидных остатков полевошпатовых пород и потому, напр., наносный слой даже низменного мыса Малой Черемшанки залегает на головах выступающего здесь онотского кварцита, пласты которого скрываются далее под уровнем Байкала. Что же касается промежутка между Хибеленом и Малой Косой, то сланцы эти слагают здесь собой весь Приморский хребет и распространялись также далее к юго–востоку на некоторую часть местности, занятую ныне долиной Байкала, так как ими образуется и видимая часть дна озера в этом месте. Такое отношение онотских сланцев к долине современного Байкала вполне аналогично тому, что мы видели уже в юго–западной части озера, именно, в промежутке между долиной Варначьей и устьем р. Голоустной. Как здесь, так и там, в непрерывной до тех пор полосе лаврентьевских пород существовали углубления, вроде широких долин, в которые, с северо–запада, проникали воды, отложившие онотские сланцы и выполнившие ими эти долины, которые, о чем будет сказано в своем месте, должны были иметь вид заливов, распространявшихся на некоторую часть местности, занятой ныне долиной Байкала. Различие состоит лишь в том, что Голоустенский перерыв полосы лаврентьевских пород шире Елохинского и, кроме названных сланцев, содержит еще юрские осадки, отсутствующие в Елохинском перерыве. К сказанному можно прибавить еще, что здесь сравнительно более развиты обломочные породы с характером береговых отложений, как, напр., аркозы, конгломераты и даже брекчии, а во–вторых, что здесь имели место извержения диабаза. К северо–востоку от Малой Косы лаврентьевские породы (хлоритовый сланец, хлоритовый гнейс, роговообманковый гнейс, тальковохлоритовый гнейс, сиенит и т.п.), вполне вытесняя собой толщу онотских сланцев, интересны еще и в том отношении, что в противоположность господствовавшему до сих пор в.–с.–в–му простиранию, пласты их обнаруживают здесь весьма правильное простирание на с.–с.–з., следовательно под прямым углом к нормальному, падая везде на в.–с.–в.

На этом протяжении Черский делал экскурсии к верховьям речек Хибелен и Малой Косы, долины которых в общем не отличаются от описанных выше горных потоков. Источники Хибелена лежат на высоте 1240, а Малой Косы 1370' над уровнем Байкала. Особенный интерес последнего из названных потоков состоит в том, что в нижней части котловинообразных верховьев можно видеть, как поток этот вырывается вдруг из–под осыпи, под которой он скрывался, в виде струи около 4 футов ширины, выносящей уже и мелкую гальку, которую он успел образовать, протекая под грудой острореберных обломков скал (сравни описание котловин бухты Заворотной и Кедровых потоков).

Котельниковский мыс, ограничивающий описываемую часть прибрежья Байкала с северо–востока, принадлежит к выступам береговой линии, всего более вдающихся в озеро, и интересен по находящемуся на нем горячему ключу; к тому же в конфигурации его впервые начинает проявляться особенность, свойственная Приморскому хребту на северо–восток от этого мыса, профиль которого наблюдается всего лучше с южной стороны, т.е. с бухты Бургунду. Отсюда видно, что от крутого склона хребта отделяется длинный (до 3 верст) и лесистый, неправильно террасовидный, горный отрог, который, возвышаясь, по–видимому, от 400 до 300' над озером, образует собой высокую часть Котельниковского мыса и опускается крутым и утесистым склоном к югу, т.е. к бухте Бургунду. Между тем к восточному концу отрога примыкает низменная, наносная часть мыса, образующая его оконечность, которая в свою очередь достигает около 2 верст длины. Кроме долинок, несколько расчленяющих высокую часть мыса около ее основания, долина речки Xюрхюро (неправильно «Куркира» у Георги), низвергающейся шумным каскадом в Байкал, пересекает ее и ближе оконечности, вследствие чего последняя, при взгляде на мыс с южной стороны, является несколько обособленной, по типу горообразных отрогов и мысов. Большая часть южного склона этого отрезка Котельниковского мыса опускается крутыми утесами, почти непосредственно омываемыми водой; в них обнажаются различные видоизменения гнейса (роговообманковый, слюдянороговообманковый, железистый, есть даже пироксеновый), который ближе к наносной части мыса принимает порфировидное строение от кристаллов полевого шпата, достигающих иногда 30 миллим. в диаметре. Простирание пластов и здесь еще с.–с.–з., с падением на в.–с.–в. Сильная гроза и начавшийся юго–западный ветер заставили Черского скорее обогнуть эту часть мыса, чтобы пристать к более безопасной, наносной его оконечности, где предполагался к тому же осмотр находящегося там термального источника. Оконечность эта оказалась усеченной в направлении вообще с юга на север и достигает более двух (около 3–х) верст ширины; она, как и большая часть наносных площадей около Байкала, состоит из более древнего отложения, возвышающегося ближе к береговой линии до 10' над озером и более или менее поросшего лесом, в особенности густым ближе к горам, а затем из окаймляющего его новейшего прибойного материала, который образует собой и более низменные площади мыса, вдающийся вглубь между размытыми частями более древнего отложения. Горячий ключ располагается в полутора верстах к северу от южного угла оконечности и в 21–й сажени к западу от береговой линии, вглубь наносной площади мыса. Радде нашел его по видневшемуся с отдаления столбу выделяемых источником паров, но так как явление это связано с известным состоянием атмосферы и, напр., в бытность Черского таких паров вовсе не замечалось, а существовавшие до тех пор описания местоположения источника отличались сбивчивостью, то поэтому мы заимствуем у Черского¹¹³⁾ некоторые, не обнародованные им подробности по этому вопросу.

Наносная оконечность Котельниковского мыса усечена не прямолинейно, а напротив представляет несколько плоских и небольших бухтовидных выемок. Если не считать одну из них, врезавшуюся в самый южный угол оконечности мыса, то первую бухточку можно легко отличить по находящемуся в самой глубокой ее части, лагуновидному озеру (Котельниковское озеро), отделенному от Байкала только новейшим прибойным валом в несколько саженей ширину. В следующей за ней, второй бухтовидной выемке наносной берег сначала возвышается до 10' над Байкалом и на высоте его построено маленькое рыбачье зимовье, вроде бурятской юрты, посещаемое по временам бурятами; в нем приютилась и экспедиция Черского, спасаясь от застигшего его волнения и грозы. Далее в той же бухточке берег опять понижается и делается безлесным, а ближе к северной ее оконечности находится искомый ключ с ясно выраженным, хотя и небольшим руслом, отводящим его к Байкалу. Главный термальный источник располагается не более как в 30 саженях на запад–северо–запад от устья русла, считая по прямому направлению и около 37 саженей, считая вверх по коленчато–изогнутому руслу, в которое, с правой стороны, впадают еще два холодных ключа с юго–запада, в расстоянии 6–ти (нижний) и 16–ти саж. (верхний холодный ключ) от устья в Байкал. Около самого устья общего русла, с левой стороны, на берегу озера открывается еще один второстепенный термальный ключ, а в 10 саженях севернее на том же берегу, находится еще другой такой же. Вся низменная площадь, на которой открываются эти источники, образуется галькой вообще крупных размеров (гнейсы, сиенито–гранит, порфир, роговообманковый сланец) на пространстве до нескольких десятков саженей в сторону, покрыто лишь очень скудной растительностью, в особенности ближе к месту выхода ключей и около русла, где можно видеть одни лишь мелкие и редкие травянистые растения, и только в расстоянии 30–40' произрастают Anthriscus, Isatis, Galeopsis и другие. Температуру главного источника в 8 часов вечера (21 июля) Радде нашел равной 55°.5 Р., а на следующий день утром 55°.3 Р. Что же касается температуры упомянутых выше двух второстепенных, то она значительно ниже и изменчива от примеси воды из холодных ключей. Вода главного источника, являющегося самым горячим из всех известных на берегу Байкала (см. ниже юго–восточный берег озера) издает весьма заметный запах сернистого водорода и покрывает серебряную монету черной пленкой сернистого соединения; кусок свежей и сырой рыбы, брошенный Черским в источник, побелел уже спустя 3 минуты, а после 10 минут мясо ее свободно отделялось от кости и не теряло белого цвета даже после охлаждения, в противоположность опытам Георги, который, впрочем, определял температуру этого ключа не ниже действительной (160° Фаренгейта). Окружающая местность отличается болотистым характером и на расстоянии до 20 и более саженей от источника до того нагрета, что снег тает здесь даже зимой и некоторая прилежащая часть Байкала вовсе не замерзает; охлаждаются только верхние гальки, а слой, лежащий непосредственно под ними, всегда теплый. Главный источник обведен разрушающимся уже впрочем срубом; вблизи от него стоит столь же ветхий крест, а в некотором отдалении, остов бывшей здесь некогда тунгусской юрты. Галька около самого источника покрыта осадком белой соли, которая, как и вода ключа, до сих пор никем еще не подвергнута подробному химическому анализу.

На этом мысе изливается в Байкал и соименная, т.е. Котельниковская речка, устье которой, расположенное на южной стороне наносной части мыса, оказалось совершенно сухим, несмотря на то, что в пределах гористой части мыса речка издавала шум, слышанный Черским даже около горячего ключа (1.5 версты). Длину этого мощного горного потока Георги, со слов тунгусов, определяет в 4 дня езды, что, по мнению Черского, никак не следует считать равнозначащим 120 верстам, а скорее 30 или 40, а Радде считал долину эту, по–видимому, не длиннее 12 верст. Во всяком случае никто еще не проникал вглубь этой долины и не доходил до ее верховьев.

Источник: Землеведение Азии Карла Риттера. География стран, входящих в состав Азиатской России или пограничных с нею. Восточная Сибирь: озеро Байкал и Прибайкальские страны, Забайкалье и степь Гоби. Новейшие сведения об этих странах (1832–1894 г.), служащие последующими выпусками к русскому тексту Риттера, изданному под приведенным заглавием в 1879 году (дополнение к параграфу 51 Риттера). С.–Петербург, 1895.