От устья Онгурена до Заворотного мыса и перевал с мыса Покойников на реку Лену

Промежуток между Онгуреном и так называемым Кочериковским мысом (28 верст), дополняет собой ту значительную бухтовидную выемку береговой линии, которая, как сказано выше, начинается вслед за знакомым нам уже Заминским мысом и которую Черский назвал Онгуренской бухтой. Описываемая часть ее осложняется здесь еще тремя второстепенными выемками, которые разобщаются тупыми и округленными, мысовидными выступами, вследствие чего береговая линия отличается здесь волнистым изгибом. Таким образом, вслед за скалистым мысом Ядор, ограничивающим устье Онгуренской долины с левой стороны, путешественник вступает в бухту Хардо. В глубине ее открывается устье знакомой нам уже, соименной долины, вверх по которой следует дорога из Онгурена к бассейну среднего течения Илги. Благодаря меридиональному направлению долины Хардо и ее прямой связи с названным бассейном (см. выше), с устья открывается красивая перспектива на Приморский хребет и на выход из него долины Илги. По всей вероятности, вид этот, при знакомстве с расширением долины среднего течения Илги, как равно и еще некоторые топографические условия, о которых будет сказано в своем месте, привели Радде к ошибочному заключению, что к северо–востоку от Онгурена берег озера сопровождается двумя параллельными горными цепями, из которых ближайшая более низкая и лесистая, а следующая за ней высокая и скалистая; существование же Онотского хребта в то время не было еще известным. Бухта Хардо представляет собой собственно самую глубокую часть всей Онгуренской бухты; с северо–востока ее ограничивает широко–округленный мыс Уту–хапсагай в виде оконечности скалистого отрога до 600' высоты, нередко непосредственно омываемого водой. За ним следует окруженная теми же, более низкими горами, Илгинская бухта, она снабжена лишь узким наносным (прибойным) прибрежьем, на котором в одном месте построено рыбачье зимовье.

На северо–восточном мысе бухты (18 верст от Онгурена), открывается долина нижнего течения и устье знакомой нам уже Илги (Элигэй или Илгэй у бурят), прорезывающей здесь более низкие горы, которыми ограничивается бассейн ее среднего течения с юго–востока (см. выше). Во времена Георги, следовательно 108 лет до путешествия Черского, Илга была настолько многоводной и течение ее настолько быстрое, что оно обозначалось даже в Байкале в некотором расстоянии от устья, и потому вблизи последнего не могла проходить лодка; Илга впадала к тому же двумя устьями. Между тем Черский нашел эту речку только с одним устьем и очень маловодной, что, впрочем, зависело от разведения ее (в области среднего течения), для орошения сенокосов, о чем мы упоминали выше.

За Илгой следует почти столь же большая (до 10 верст в хорде) Кочериковская бухта (Убугун у бурят, у Георги неправильно: Кочерига), только западная часть которой окружена горами с узким прибрежьем, тогда как северо–восточная, низменная, удлиняется в плоский наносный мыс (Кочериковский, Убугун–хушун), довольно далеко вдающийся в озеро. На эту наносную и болотистую низменность открываются с северо–запада две долины: ближайшая, Кочериковская с соименным бурятским улусом и речкой; вторая за ней, долина рч. Хейрэм, устье которой располагается уже на северо–восточной стороне наносного мыса. Отрог, отделяющий обе долины, не достигает Байкала и этим увеличивает размеры низменной наносной площади, но около береговой линии наблюдается острововидный, довольно высокий холм, который является в роли прежней оконечности этого отрога, отделившейся впоследствии путем размыва. В противоположность ближайшим к озеру более низким горам, образующим предгорье Приморского хребта, горы левого берега Кочериковской долины представляют ряд живописных скалистых вершин, напоминающих альпийские местности. Согласно замечанию Георги, долина эта должна соединяться «с Илгою», по всей вероятности, с расширением в области среднего течения последней, как это доказано Черским для долины Хардо (см. выше). Что же касается верховьев Хейрэма, то они, как передавали Черскому, должны располагаться вблизи источников Арбуна и Джалагона, левых притоков Ваная (см. выше). В лесах около болотистой низменности низовьев этих долин Радде находил: Linnaea, Aconitum, Delphinium, Vaccinium, Hieracium, Gramineae и Iris; Rhododendron dahuricum был тоже в цвету. От Кочериковского мыса до Шартла, от которого берег озера поворачивает уже к с.–с.–в. остается только 17 верст, на протяжении которых береговая линия образует два изгиба; первый из них, до 5 верст длины (в хорде), представляет собой бухту Хыр–хушун или Рытой пади, названную так от ближайшего мыса, тогда как следующая бухта, около 12 верст длины, именуется Шартла (от мыса) или же Анютха, от впадающего там незначительного, впрочем, ключика. В противоположность гористому, крутому и террасовидному склону, окаймляющему обе названные бухты, в которых встречаются сухие долинки с устьями на террасах от 2 до 3 саж. над Байкалом, как Хыр–хушунский, так и мыс Шартла являются в виде обширных наносных площадей, вдающихся в озеро, причем Шартла отличается заметно большей высотой и более порастает лесом, нежели Хыр–хушун, близ оконечности которого можно видеть несколько бальзамических тополей. Ближайшая к этому мысу часть гор, пересеченная соименной долиной (Хыр–хушун или Рытая падь), хотя и достигает значительной высоты, но образует собой соразмерно возвысившееся здесь предгорье Приморского хребта, с округленными (в профиле) вершинами и волнообразной линией контура тупых гребней, из–за которых виднеется скалистый и изрытый бороздками, главный гребень хребта, принимающий ближе к бухте Шартла более зазубренное очертание. Черский сделал экскурсию вверх по долине Хыр–хушуна. Долина эта очень глубокая и достигает несколько более 10 верст в длину, располагаясь почти с точностью на меридиане описанных выше источников р. Лены, до которых, если считать по прямому направлению от Хыр–хушунского мыса, будет не более 13 верст. Наносная площадь названного мыса представляет два уступа, из которых низший образуется, главным образом, прибойным озерным материалом (более мелкая галька), с примесью более крупного материала, почерпнутого из выносов рч. Хыр–хушун, высыхающей в низовьях. Второй, более высокий уступ (до 35' над озером), состоит из подобного же наноса, но превращенного здесь местами в довольно рыхлый конгломерат. На протяжении первых 6–ти или 7–ми верст долина направляется почти на ю.–ю.–в., достигая местами до 50 саж. ширины. На высоте около 1090' над озером направление изменяется почти в меридиональное, причем длина суживается до 20 саженей и окружена недоступными для восхождения, крутыми утесами; на значительной высоте с левой стороны виднелся здесь периодический ключик, низвергающийся водопадом отвесно, с высоты не менее 35', но не достигающий уровня дна долины. Версты с 2 выше, на высоте около 1600' выше Байкала, дно долины представляет террасовидный уступ, который в прежнее время образовал, по–видимому, дно бывшего здесь небольшого котловинообразного расширения. В уступ этот врезалось ныне русло этого горного потока, заваленное здесь громадными глыбами оторванных скал (до 2 саженей в диаметре). Пройдя всего 9 верст от Байкала, Черский возвратился обратно к лодке, выжидавшей его около мыса.

Относительно геогностического строения местности, он замечает, что лаврентьевские породы нижнего яруса этой системы (хлоритовый сланец, гнейс и т.п.), развитых по берегу Байкала от самого Онгурена и падающие везде на ю.–ю.–в., пересекаются и долиной Хыр–хушуна на протяжении всей длины ее посещенной части. Что же касается верховьев этого потока, то они врезываются, очевидно, уже в толщу палеозойских (онотских) сланцев, из которых состоит здесь высшая часть гребня Приморского хребта, о чем можно было судить уже по выносам верховьев Ваная и Лены. И действительно, в числе валунов, а в верхнем течении Хыр–хушуна и в числе больших глыб, загромождающих его русло, попадались глинистый и рухляковый сланцы, а также известняк¹⁰⁹⁾. Там же найден в виде валуна до 3/4 арш. в диаметре магнитный железняк, коренное месторождение которого до сих пор неизвестно; кроме того в русле попадались изредка гальки полевошпатово–плагиоклазового порфира, а также брекчии, о правдоподобной древности которых будет сказано при описании долины Елохина, где порода эта является в коренном месторождении (см. ниже). Долина Хыр–хушуна, как передает Черский, считается у местных бурят в высшей степени страшным и священным местом, так как в ней, по их мнению, проживают «очень сердитые» боги, посылающие все возможные бедствия за малейшее несоблюдение какой–либо из требуемых ими формальностей; гнев их проявляется, между прочим, и в виде штормов (с с.–з.), которыми, якобы, целые стада овец и коров сносятся в Байкал. Это два брата, холостяки, Азрэ и Алмэ, сыновья божества Ухури, и потому в молитвах называемые ими: Азрэ, Алмэ, Ухури хубун (хубун = сыновья).

Из уважения и страха, внушаемого этими тенгриями (жителями небес или «жителями грома», как выражались Онгуренские буряты), долину Хыр–хушун буряты могут пересекать только на ее устье, по дороге, ведущей из Онгурена в улус на мысе Покойников (11 верст к с.–в. от мыса Шартла, см. ниже); они пасут также свои стада на Хыр–хушунском мысе, о том, однако, чтобы углубиться в горы вверх по этой долине, они боятся даже подумать и никто из них не пойдет туда даже для розысков сбежавшего скота. Если же в течение данного лунного месяца умрет кто–либо из окрестных бурят, в таком случае сообщение между Онгуреном и Покойниками прерывается абсолютно до следующего новолуния, так как в то время нельзя оплывать Хыр–хушун, если бы кто вздумал путешествовать в лодке, а обойти его горами, как это делается на Ольхоне (см. выше), здесь нет никакой возможности. Женщины, даже в обыкновенное время, не могут приближаться сухим путем: речка Хейрэм со стороны Онгурена, а рч. Анютха со стороны Покойников, составляют границу, перешагнуть которую не смеет ни одна бурятка, вследствие чего, им предоставляется один лишь водный путь между названными долинами.

Так как бухта Шартла или Анютха врезывается за Хыр–хушуном довольно значительно в береговые горы (в общем почти на 2 версты), то поэтому она уничтожает собой соответственную часть описанного высокого предгорья, так что самая глубокая часть бухты ограничивается уже непосредственно склоном главного гребня Приморского хребта, а так как некоторые из ближайших к Хыр–хушуну долинок принимают в своих верховьях почти продольное к хребту направление, то поэтому и здесь, т.е. в ближайших окрестностях Хыр–хушуна, Радде имел некоторые данные для предполагавшегося им существования двух «параллельных хребтов», что, в сущности, не верно; в тому же такой оптический обман имеет место лишь на слишком незначительном протяжении. Приблизившийся гребень и склон Приморского хребта принимает здесь еще более зазубренное очертание; высшая часть склона делается все более скалистой и изрытой бороздами, а также воронкообразными углублениями верховьев долинок, позволяющих изучать с достаточной наглядностью значение процесса размыва в деле преобразования конфигурации местности. Некоторые воронки значительно углубились уже в массу хребта, стремясь к расчленению его по альпийскому типу; здесь же можно видеть верховья двух соседних долинок, воронки которых, уничтожив значительную часть разъединявшего их скалистого гребня, почти совершенно соединились друг с другом, соответственно изменив прежние топографические особенности этой части склона. Выносы этих долинок скопились в нижней части склона хребта в виде так называемых выносных конусов (cones de dejection у французов), перерезанных позднейшим углублением русла и измененных прежним, более высоким стоянием воды в Байкале, оставившим на них местами следы террасовидных уступов. Тем не менее, все эти долинки совершенно сухие и размыв их поддерживается и продолжается только периодическими, а не ключевыми водами. Прибойное и вообще наносное прибрежье в пределах этой бухты несколько более развито, нежели в Хыр–хушунской. Ближе к рч. Анютха, на небольшом мыске, можно видеть утес, основание которого оглажено прибоем воды до высоты почти двух аршин над уровнем озера. Сейчас же за ним, вблизи берега, находится подводный, террасовидный утес, прорезанный подводной же глубокой и потому чернеющейся долинкой, невзирая на нерасчлененный в этом месте склон прибрежных гор. В строении хребта участвуют здесь только лаврентьевские породы и потому онотских сланцев не видно даже в выносах долинок, берущих начало на самом гребне гор; только ближе к Хыр–хушуну пласты падают на с.–с.–з., а за Анютхой на ю.–ю.–в., образуя следовательно небольшую складку. Количество галек порфира в выносах упомянутых долинок увеличивается, сравнительно с долиной Рытой пади. Так как мыс Шартла выдается почти на столько же, как и Хыр–хушун, то поэтому и в его основании, вслед за низменной оконечностью, можно видеть хотя и высокие, но лесистые и округленные горы, играющие роль как бы продолжения описанного выше предгорья, прерванного углубившеюся частью соименной бухты. Предгорье это пересекается и расчленяется ветвистой и глубокой долиной Шартла, которая в бытность Черского (11 июня) оказалась сухой в низовьях, что, впрочем, следует приписать бывшему в эту весну медленному таянию снегов, так как Радде, проездом около этих мест, упоминает о нескольких, виденных им, устьях порывистых горных потоков, хотя в его дневнике и не передаются их названия. Широкая долина эта направляется в низовьях с з.–с.–з. на в.–ю.–в., но сейчас же выше она представляет значительные разветвления, видимые и с оконечности мыса, причем второй (считая снизу) второстепенный отрог правой стороны долины, в противоположность остальным, отличается скалистым и мелкозазубренным склоном. Наносная площадь мыса столь же камениста, как и Хыр–хушуна; около основания его южной стороны обнажается горизонтально–слоистое озерное отложение в виде довольно рыхлого конгломерата с галькой средней величины (быть может, третичного возраста, см. ниже); здесь же располагаются две террасы от 35 до 80' высоты. В наносе мыса, который образовался по всей вероятности путем размыва прежнего выносного конуса озерными водами, найдены только гальки лаврентьевских пород и порфира, без всяких следов онотских сланцев; некоторые из найденных галек указывают на возможность происхождения порфира из видоизменений хлоритового сланца. Начиная с мыса Шартла, как сказано было выше, весь берег Байкала поворачивает на с.–с.–в., а в южной части начинающейся здесь большой (11 верст в хорде) бухты Покойников береговая линия придерживается почти северного направления, вследствие чего ею пересекается и окончательно уничтожается уцелевший около Шартла остаток высокого предгорья. Это последнее склоняется к бухте Покойников четырьмя высокими, в общем террасовидными отрогами, довольно крутоусеченными со стороны бухты, остальная часть которой примыкает уже непосредственно к склону высшей части Приморского хребта. Восхождение на один из упомянутых террасовидных отрогов показало, что высота его достигает 883' над Байкалом, следовательно отроги эти весьма близки к высокой террасе около юго–западной оконечности озера (928' над Байкалом), но здесь на их поверхности не найдено никаких типичных наносных осадков, как это имело место около долины Култучной. Кроме того обнаружен еще более низкий уступ, всего лишь 102' над озером. За этим отрогом (второй от основания мыса Шартла) на небольшом наносном мыске построены два рыбачьих зимовья. Наклон пластов хлоритового сланца и гнейса около Шартла переходит в с.–с.–з., а далее опять в ю.–ю.–в. Склон Приморского хребта расчленен многочисленными долинками на короткие гребни, крутизна которых не превосходит 40°; на некоторых из них наблюдаются уединенные башневидные скалы, обваливающиеся и потому невысокие; громадные глыбы, оторванные от этих скал, лежат местами и на берегу озера. В противоположность треугольному очертанию трех предшествовавших мысов (Кочериковский, Хыр–хушун и Шартла), мыс Покойников, кажущийся с отдаления таким же низменным и заостренным, представляет собой, однако, очень широкий (до 6 верст) почти четырехугольный и прямолинейно усеченный с ю.–в. выступ береговой линии, ограничивающий соименную бухту с с.–с.–в. Длина его от основания хребта до Байкала достигает местами около 2 верст, причем большая часть его, считая с юго–запада, наносная и низменная, тогда как северо–восточный отрезок занят длинными, отроговидными возвышениями, высотой более 200' над Байкалом. Около южного угла мыса находится озеро менее 200' в диаметре, отделенное от берега Байкала узкой полосой прибойного материала. Несколько далее (около 2 верст) находится еще другое, такое же озеро, отделенное от Байкала довольно широким (в 27 сажен.) и высоким (5 фут.) прибойным валом, на котором растет уже лес. Между этими озерами, ближе к первому из них, располагается бурятский улус Покойники, о котором упоминалось уже выше. Приморский хребет в пределах площади этого мыса делается еще более живописным и скалистым; склон его пересекается здесь тремя главными, более глубокими долинами, из которых первая, считая с юго–запада, называется Хундылын, вторая Покойницкая, а третья Солонсэй–елга или Солонцовая (елга означает долину). В промежутке между двумя первыми долинами гребень хребта отличается почти прямолинейным и горизонтальным контуром, хотя склон его изрыт глубокими выемками и бороздами верховьев, расположенных здесь меньших долинок. Из них левый приток Хундылына образовал даже одно довольно правильное, котловинообразное углубление. По бокам выхода Покойницкой долины располагаются затем две заостренные вершины, из которых правая имеет вид трехгранной пирамиды, а к северо–востоку от Солонсэй–елга, хребет высится уже целым рядом таких вершин и принимает альпийскую наружность, подготовка к которой началась уже с восточных окрестностей устья рч. Илги.

В то время как в обрывах низменной части мыса (до 7' высоты) обнажается один лишь озерный, глинисто–песчаный нанос бледного охристо–желтого цвета, переполненный галькой (не более 1.5 четверти в диаметре) и покрытый вообще тонким суглинистым слоем, ближе северо–восточной, более высокой части его, береговой яр до 35' высоты, состоит из довольно рыхлого конгломерата. Отложение это образуется неслоистым, или неясно слоистым глинистым песком, переполненным галькой и валунами, размеры которых достигают иногда 4 футов в диаметре. По своему характеру образование это похоже на отложение горных потоков, подвергшееся впоследствии цементированию, или же на прибрежное отложение Байкала в тех местах, где он подмывает древние конусы выносов альпийских долин; в общем же конгломерат этот вполне тождествен с третичными образованиями, с которыми мы ознакомимся ближе на противоположном берегу озера; здесь же можно наблюдать только то, что конгломерат покрывается охристожелтым наносом, из которого состоит низменная часть мыса Покойников.

Судя по валунам и глыбам, выдающимся из–под растительного покрова, конгломерат этот слагает или покрывает собой всю более высокую часть мыса, возвышаясь ближе к хребту до 208' над уровнем озера; в отложение это врезались и низовья долины Солонсэй–елга (Солонцовая), которую Черский избрал для экскурсии, с целью перевалить через Приморский хребет и спуститься в долину р. Лены. Уже с конгломератовых высот левого берега низовьев Солонцовой долины можно видеть всю ее длину до перевала, так как глубокая борозда эта отличается почти прямолинейным направлением с з.–с.–з. на в.–ю.–в. Вслед за поросшими лиственничным лесом, террасовидными предгорьями конгломерата возвышается здесь столь же лесистый в нижней части, крутой склон Приморского хребта, с широкой и глубокой седловиной в верховьях долины. На правом берегу последней, вслед за более низкой, но заостренной «сопкой», возвышается неуклюжая и округленная вершина с уступистым, очень крутым склоном к долине, за которым виднеется другой столь же крутой, но мелко зазубренный склон горы.

Что же касается левого склона долины, то он отходит от ряда скалистых и заостренных вершин, круто опускается почти к половине высоты и образует там весьма хорошо развитый, но небольшой, террасовидный уступ, начиная с которого склон делается в общем менее крутым, в особенности к нижней своей части, где замечается еще другой уступ, менее развитый. Благодаря таким особенностям левого склона Солонцовой долины, она, несмотря на сравнительно небольшую ширину дна, очень широко раскрывается кверху. Всего более пологими склонами отличается видимый отсюда, поперечный разрез перевала, плоское дно которого достигает значительной ширины и ограничено с правой стороны крутым и округленным, но не высоким уступом. Начиная с берега Байкала путешественник прошел версты с две до места, где долина выходит из хребта. Сухое и поросшее дно ее возвышается здесь террасовидным уступом, лежащим уже на высоте около 850' над озером. Несколько далее появляется уже и ключик в русле и другой уступ дна (1439' над Байкалом), а в расстоянии более 5 верст от озера, на высоте 2127', достигается площадка, состоящая из россыпи скал. Площадка эта образует собой ничто вроде плотины, преграждающей и возвышающей собой выход из находящего здесь котловинообразного расширения долины, дно которого позади этой преграды углубляется на 20–30' и образуется такой же россыпью, покрытой местами появившимися здесь уже отдельными полянами снега (15 июня).

Хотя описанная плотина и не пересекается никаким видимым руслом, тем не менее под ней, по промежуткам между слагающей ее россыпью, должна протекать вода, унося с собой мелкие и посильные ей продукты разрушения (детритус). Вследствие такого выноса более мелких частей россыпи, по мнению Черского, произошло оседание этой массы обломков позади преграды и образовалось углубленное дно котловины, на котором замечается уже несколько сухих, впрочем, русел, а в промежутках между ними остались бугры из неразмытой, более крупной россыпи. Понятно, что со временем начнется оседание и некоторой части крупной россыпи, из которой состоит упомянутая выше преграда, и при более успешном размыве она будет пересекаться руслом потока, воды которого ныне незначительны и перетекают еще слишком глубоко, чтобы нарушить равновесие этой массы обломков; впрочем с процессом этим мы будем иметь еще случай ознакомиться более наглядно, при описании некоторых высших пунктов (см. ниже, главным образом юго–восточный берег Байкала). Отсюда до перевала остается еще версты три. Котловинообразное расширение, о котором идет речь, играло некогда, очевидно, роль воронкообразного верховья долины, отступившего впоследствии далее к северо–западу; поэтому, подвигаясь далее вверх по долине, на высоте 2717', путешественник встречает еще ясные следы другого котловинообразного расширения, диаметр дна которого не превышает впрочем 30–40 саж. Дно его точно также покрыто грудами обломков местных скал (россыпь), причем здесь некогда была и такая же плотина из россыпи, ныне, впрочем, прерванная руслом; остаток ее до 14' высоты, наблюдается еще весьма хорошо на правом берегу русла, где он примыкает к отвесным и весьма живописным утесам правой стороны расширения и переходит в террасовидный уступ, сопровождающий их подножье. Уступ этот, состоя из такой же россыпи, указывает до какой высоты расширение выполнялось по бокам этим острореберным и чисто местным детритусом; что же касается скалистых выступов и таких же стен долины, то они, как и во всех других посещенных долинах, нигде не носят ни малейших следов шлифования их льдом, как равно здесь не имеется и признаков озерных наносов. Далее, на высоте 2971', уже вблизи перевала, замечаются следы еще третьего, но очень плоского расширения, на месте задней стены которого располагается пологий и широкий перевал, т.е. дно описанной выше седловины, лежащее на высоте 3061' над Байкалом. Наблюдения над строением этого склона Приморского хребта обнаружили в нем одни лишь лаврентьевские породы, как то: хлоритовый, порфировидный гранито–гнейс, полевошпатово–кварцевый порфир, связанный переходами с гранито–гнейсом, и хлоритовый сланец, пласты которого падают на ю.–ю.–в. Из этих пород состояла вся россыпь, а также галька в русле Солонсэй–елга и в наносе мыса Покойников вообще; такие же в общем породы наблюдались и в составе хребта южнее названного мыса. Сейчас же за перевалом породы эти сменяются, однако, толщей онотских сланцев. С высшей точки перевала (3061' над Байкалом) открывается весьма красивый и поучительный вид. Оказалось, что сейчас же за гребнем Приморского хребта, следовательно около 9 верст от Байкала, располагается широкая и живописная долина реки Лены, луговая зелень которой представляла резкий контраст с темно–серым фоном скал и россыпей верховьев Солонцовой долины и гребня хребта. Долина направляется здесь почти с юго–запада (ю.–з. 40°; в 18 верстах отсюда, располагаются знакомые нам уже источники реки) к северо–востоку (с.–в. 40°), сопровождаясь с левой стороны столь же резко развитым здесь хребтом Онотским, на тупых и как бы округленных вершинах которого лежали еще небольшие поляны снега. Спуск с высшей точки перевала до русла р. Лены не более 200 саженей длины. Уровень реки оказался здесь равным 2913' над Байкалом, следовательно, на 548' ниже верховьев, насколько можно доверять барометрическому способу измерения высот.

Ширина Лены достигала здесь уже 5 саженей; несколько выше в ней замечалось раздробление русла на протоки, причем в долине виднелись и небольшие озера, происшедшие, быть может, от засорения и обособления прежних рукавов. Спуск с перевала приводит как раз к тому месту долины, где она начинает преграждаться террасовидным возвышением почвы, достигающим, по–видимому, не менее 20' высоты. Суженное русло р. Лены врезывается в это возвышение и пересекает его, поворачивая все более к северу. С высоты перевала можно видеть, что в нескольких верстах далее в Лену впадает с правой стороны приток, берущий начало в Приморском хребте: это речка Арбун, о которой мы говорили при общем обозрении системы верховьев р. Лены, отсюда же видно, что приняв этот приток, долина Лены поворачивает к с.–з., где она, как сказано выше, пересекает Онотский хребет.

В геогностическом отношении северо–западный склон Приморского хребта резко отличается от юго–восточного: сейчас же за перевалом наблюдается уже осыпь серовато–белого и серого кварцита и кварцитовидного песчаника, а в том месте, где Лена входит в сужение долины, в утесах около ее берега, обнажается слюдяно–глинистый сланец аспидно–серого цвета с зеленоватым оттенком, пласты которого падают на ю.–ю.–в.; около этого же утеса в осыпи попадаются плитки кварцита бурого цвета, с которым местами перемежается глинистый сланец. Здесь же можно видеть и наносное (по–видимому, озерное) отложение (до 14' толщины) с гальками местных пород, но, к сожалению, плохо обнаженное. Черский обращает внимание будущих исследователей на необходимость более подробного изучения долины верхнего течения р. Лены от ее источников до места, где она пересекает собой Онотский хребет, поворачивая к северо–западу. Подробное знакомство с ее топографическими особенностями, с наносным отложением этой долины и ее террасами, высота которых должна бы определяться с возможной тщательностью, может решить многие небезынтересные вопросы об истории развития этой продольной долины и ее отношении как к современному течению Ваная, так и к Илгинско–Ванайской долине, о чем упоминалось уже выше¹¹⁰⁾. Вместе с тем можно будет выяснить вопрос о способе, а может быть и относительном времени образования седловины описанного перевала и о той роли, которую она могла играть в истории развития Ленской долины, имея в виду, что высота этого перевала располагается на 400' ниже наносного отложения источников р. Лены и потому, если бы допустить, что долина верховьев этой реки была заполнена озерной водой до высоты современного залегания в ней наносов с галькой, то вода эта должна была бы переливаться через Солонцовую долину в Байкал. Во всяком случае, размыв, образовавший седловину перевала должен был подготовляться и со стороны Ленской долины настолько, по крайней мере, что залегающая там толща онотских сланцев, должна была уничтожиться прежде, чем размыв со стороны верховьев Солонцовой долины успел разрушить всю массу лаврентьевских пород, бывшую на месте этой седловины, иначе в выносах Солонцовой долины непременно должны были бы находиться и гальки глинистого сланца, которых, однако, до сих пор не найдено ни малейших следов.

Возвышенность, ограничивающая устье Солонцовой долины с левой стороны, образует собой северо–восточный угол мыса Покойников, носящий, впрочем, самостоятельное название, именно: Саган–морян. От него до Заворотного мыса остается еще 23 версты, считая по прямому направлению. На этом протяжении береговая линия образует еще три бухты, из которых первая достигает 9 верст в длину (по хорде) и называется Большой Солонцовой (Хужиртэй или Ихэ–хужир), вторая, меньшая (5 верст длины), известна под названием Малой Солонцовой, а третья, до 8 верст длины, Заворотная. Все эти бухты в общем похожи на описанный выше и разобщаются такими же треугольными наносными мысами (Хужир, у Радде неправильно «Коджор», Бага Хужир или Малый Солонцовый и Заворотный), из которых и Малый Солонцовый значительно меньше других. Только в юго–западной части Большой Солонцовой бухты к береговой линии примыкает почти непосредственно крутой и утесистый склон самой высокой северо–восточной части площади мыса Покойников, достигающий местами 300' над уровнем озера и образующий террасовидное предгорье Приморского хребта, покрытое во многих местах упомянутым выше конгломератом. Склон этот, омываясь местами непосредственно водой, окружает собой несколько второстепенных, небольших, но довольно живописных бухточек, как, напр., Саган–морян, где открывается долина, сообщающаяся с низовьем Солонсэй–елга, а за ней, Хабару–нуго. Эта последняя, окруженная со всех сторон утесами, отличается очень дикой, но живописной наружностью, причем на высоте скал ее задней части (около 200') обрезывается устье сухой долины. Остальная часть Большой Солонцовой, как равно и другие две бухты, отличаются довольно широким и лесистым прибрежьем, достигающим, напр., в Заворотной бухте, более версты в ширину. Со стороны Байкала прибрежье это опускается яром от 7 до 30' высоты, окаймленным новейшим прибойным материалом и обнажающим слоистый глинисто–песчаный или песчаный нанос с галькой; в одном лишь месте, именно в Большой Солонцовой бухте, из–под наноса этого выступает небольшой участок конгломерата, как на Покойниках. В Малой Солонцовой бухте Черский видел весьма оригинальное явление: в местах, где наносный яр подмывается прибоем волн, слой растительного покрова, как более устойчивый, не разрушается, а напротив сначала нависает над водой, а затем, от собственной тяжести, загибается вниз и покрывает собой склон обнаженного яра; в явлении этом участвуют и растущие на дерновом слое деревья, часть которых принимает вместе с ним наклонное положение, а другая опрокидывается и падает в воду, причем процесс такого загибания растительного слоя наблюдается на протяжении многих десятков саженей. В некоторых местах вал, состоящий из новейшего прибойного материала («карга» у местных жителей), обыкновенно из великолепно–обточенных галек, достигает 7 или 8 футов высоты и опускается к озеру четырьмя террасовидными уступами, как, напр., на юго–западной сторон Б. Солонцового мыса. Позади этого вала местами, как, напр., на Малом Солонцовом мысе и в Заворотной бухте, располагаются лагуновидные озера до 200 саженей длины, а около юго–западного основания Заворотного мыса такая же параллельная берегу лагуна открыта к Байкалу с северо–восточной стороны, вследствие чего получается «бухточка», круто поворачивающая к юго–западу. От этой именно лагуны вся бухта получила название Заворотной, распространенное и на ближайший мыс. Поросший лиственницей, а местами и кедром, нанос прибрежья и мысов постепенно, а иногда и террасовидно, возвышается к основанию склона хребта и переходит там в материал выносов горных потоков, нагроможденный в виде высоких и мощных конусов, что в особенности отчетливо наблюдается в области основания названных мысов, а также в Заворотной бухте, где два из горных потоков достигают самого Байкала, тогда как другие иссякают в низовьях. В границах этой бухты, несколько выше по ущелистому потоку, известному еще со времен Георги, под именем Бэра (см. ниже), нанос с галькой и валунами указывает всего яснее на бывшую его переработку озерными водами во время более высокого стояния их в Байкале: при восхождении, Черский нашел здесь несколько параллельных озеру террас, врезанных в массе этого выноса, из которых одна на высоте 731', другая 782', а последняя и самая высокая, достигала 926' над современным уровнем Байкала, следовательно как и в долине р. Култучной. Поверхность этой террасы составляет вместе с тем и крайний вертикальный предел распространения этого наноса, который примыкает здесь к неприступному по крутизне, скалистому склону хребта. Кроме названных выше деревьев Радде, делавший экскурсии по наносному прибрежью, находил там еще: березу и ольху. Из кустарниковых растений главную роль играет здесь даурский рододендрон. Радде собирал здесь также: Polygonum amphibium, Vaccinium, Linnaea, Delphinium, Aconitum, Lycoctonum и Dianthus versicolor; в Заворотной бухте он нашел также весьма редкий вид Spiraea. В лесистом прибрежье этой бухты Черский встречал неимоверное количество зайцев (Lepus variabilis); на обратном пути из экскурсии, на протяжении не более 3–х верст, он насчитал их около 15; его работники загнали здесь одного зайца в Байкал, вследствие чего он пустился было плыть, но холод воды или усталость заставили его повернуть к берегу, прямо в руки обступивших его людей.

Приморский хребет ежится здесь остроконечными альпийскими пиками, между которыми врезывается целый ряд воронкообразных и котловинообразных верховьев горных потоков, причем, в ложбинах, изрывающих склон гребня, лежало еще немало снега, опускающегося до половины высоты хребта, высшие точки которого, однако, не превосходят, по–видимому, 4500' над Байкалом. Обстоятельство это зависит, следовательно, не от высоты гор, а от с.–с.–в. их направления, благодаря которому, во многие ложбины солнечные лучи не имеют уже доступа, начиная с полдня, чего, при соответственных климатических условиях озера, вполне достаточно местами даже для сохранения снега и около самого уровня Байкала, как это мы увидим ниже. Около Малого Солонцового мыса некоторые из второстепенных отрогов, разобщающих долины, отличаются скалистыми и мелкозазубренными гребнями, увеличивая этим живописный вид этой части хребта. Поучительность описанной части Приморского хребта, между Онгуреном и Заворотным мысом, состоит, главным образом, в том, что, отделяясь на всем этом протяжении резко выраженной продольной долиной от параллельного ему Онотского хребта и обнаруживая весьма постепенный переход от тяжелых и нерасчлененных форм к альпийским, он значительно изменяет существовавшее прежде воззрение на орографические особенности этой местности, хотя воззрения эти основывали, впрочем, не на личном знакомстве с Байкалом, а на имевшихся в то время литературных данных¹¹¹⁾. Таким образом, считая остров Ольхон отрезком некогда цельной альпийской цепи, пересекавшей долину Байкала в диагональном направлении через Святой Нос, и находившей себе продолжение в альпийской гряде правого берега р. Баргузина (см. ниже), Кропоткин продолжал эту цепь на своей орографической карте к юго–западу, до долины Ангары и принял ее, так сказать, за исходную точку. Зная, затем, что прибрежные горы северо–восточной части Байкала принимают местами альпийскую наружность, местами же отличаются тяжелыми и нерасчлененными контурами, он предположил существование здесь нескольких альпийских цепей, параллельных Ольхонской и пересекавших современную долину Байкала в диагональном направлении. Одна из таких цепей, ближайшая с северо–запада к Ольхонской, означена на той же карте приблизительно между верховьями знакомой нам уже байкальской р. Анги (в противоположность ленской Анге), откуда она направляется к западным и северо–восточным окрестностям мыса Покойников, следовательно, и к окрестностям Заворотного мыса, а другая, еще более северная, следует вверх по правому берегу реки Лены, приблизительно от окрестностей Манзурки и достигает берега Байкала около мыса Елохин (32 версты на северо–восток от Заворотного, см. ниже). В настоящее время, после описанных выше маршрутов отчасти Чекановского (по р. Анге), а затем Черского, можно сказать с полной уверенностью, что предполагавшиеся диагональные к озеру цепи вовсе не существуют; северо–западный берег Байкала, во всем описанном до сих пор нами его протяжении сопровождается, напротив, двумя, параллельными друг другу хребтами, что же касается Ольхонской цепи, то как мы видели выше, она, в свою очередь, не представляет связи с береговыми хребтами, а напротив, обособляется в самостоятельное орографическое целое, т.е. Прибрежно–Ольхонскую полосу гор, или так называемые Внутри–байкальские горы.

Не оправдавшаяся диагональность орографических цепей оказалась, однако, вполне применимой к тектоническими условиям строения описываемой части гор, как это показали геогностические наблюдения Черского. Невзирая на то, что начиная с мыса Шартла, Приморский хребет следует уже с.–с.–в–му направлению, простирание пластов слагающих его пород ни в чем не изменяется от прежнего (в.–с.–в.), и потому пласты эти и образуемые ими складки пересекают как хребет, так и северо–восточную часть долины Байкала в диагональном направлении. Этим всего нагляднее доказывается здесь полнейшее отсутствие какой–либо связи между прежними, т.е. тектоническими хребтами или складками и современными, т.е. орографическими формами, происшедшими вследствие позднейших преобразований конфигурации местности. Такими преобразованиями первобытная геопластика успела измениться настолько, что линии прежних тектонических долин располагаются ныне местами на гребнях орографических хребтов (напр., Ольхон) и обратно,— явление, с которым мы ознакомимся ближе при общем обозрении восстановляемых складок и отношении их к современной конфигурации интересующей нас горной страны. Что же касается передаваемых Черским подробностей строения Приморского хребта между мысами Покойников и Заворотным, то здесь мы ограничимся лишь описанием небезынтересного перехода слоистых лаврентьевских пород в массивные, главным образом, в порфир, что имеет место в юго–западной части Большой Солонцовой бухты, начиная с устья долины Солонсэй–елга, по которой Черский переваливал на р. Лену (см. выше). Исследование этой скалистой части берегового склона, а также и высших его частей показали, во–первых, что хлоритовый и слюдяно–хлоритовый сланцы делаются здесь гнейсовидными и порфировидными, от появляющегося в них громадного количества вкрапленного полевого шпата, достигающего от 2 до 15 мил. в диаметре. Вкрапленники эти состоят местами из округленных гальковидных сростков, вследствие чего порода является переходящей в очковый гнейс, местами же (бухта Хабару нуго) полевой шпат этот принимает правильно развитую кристаллическую форму в виде отдельных индивидуумов или двойников. Здесь же наблюдается перемежаемость этой слоистой породы, падающей в общем на ю.–ю.–в., с порфиром, вкрапленники которого сохраняют совершенно те же особенности, как и в описанном сланце, и потому являются как в округленных формах (очковых), так и в правильно–развитых кристаллах, или уже в виде зерен, тогда как основная масса является совершенно криптокристаллической и неслоистой. Там же можно видеть очень мелкозернистую, почти криптокристаллическую и массивную породу серовато–зеленого цвета, весьма резко отделяющуюся от покрывающего ее порфировидного сланца и потому, как бы изверженную (в виде пластовой жилы), но книзу (т.е. к так называемому лежачему боку) порода эта представляет весьма ясный переход в залегающий под ним хлоритовый и слюдяно–хлоритовый сланцы. Далее, начиная с Большого Солонцового мыса, хребет состоит уже из порфира, переходы которого в хлоритовый сланец Черский наблюдал как в выносах находящихся там долин, так и в утесах на высших частях хребта в бухте Заворотной, откуда он сделал экскурсию к верховьям самого длинного из горных потоков бухты, берущего начало около высшей точки хребта. Восхождение совершено не вверх по руслу, а по склону гор правого берега долины, чтобы осмотреть покрытые осыпью плоские и до некоторой степени террасовидные части высот, лежащих у основания высшего гребня. Поросшее вначале смешанным, а затем хвойным лесом, наносное предгорье (см. выше) сопровождало здесь путешественника до высоты 783' над Байкалом, а еще выше (1200' над Байкалом) встречен был террасовидный уступ, откуда начался крутой подъем на хребет, поросший местами довольно обильно кедровым сланцем. Ветви этого кустарника, сравнительно с их незначительной толщиной, замечательно крепки и нередко помогают горцам как при спуске с весьма крутых склонов, так и при подъеме на них, хотя само растение, если оно порастает местность сплошным покровом, служит опять весьма трудно преодолимым препятствием для путешественника. Не менее затруднений представляли на этом пути и густые кусты даурского рододендрона, образующие местами едва проходимую чащу, но растение это господствует гипсометрически ниже кедрового сланца. На высоте около 2000' путешественник достиг уже площади, покрытой россыпью порфира, которая составлена из кусков весьма неравномерных размеров, изменяющихся от величины дресвы до кусков в 2–3 фут. в диаметре. На поверхности такой россыпи, на правом берегу долинки, южнее высшего гольца, можно видеть местами небольшие чашевидные углубления до 3 саженей в поперечнике, которыми, так сказать, намечается направление ручейка, протекающего еще на незначительной глубине под россыпью и не успевшего еще образовать себе видимого русла. На высоте 2392' к такому же углублению, происшедшему от оседания подмываемой снизу россыпи и вполне замкнутому с нижней стороны, сходятся уже ясно выраженные, но совершенно сухие ложбинки, на дне которых, но еще глубоко под россыпью, можно слышать глухое журчание скрытого там потока. Наконец, на высоте 3320', Черский достиг основания скалистого гребня Приморского хребта, в который врезались верховья потока в виде двух котловинообразных расширений до 60 саж. в диаметре. Правое из них направляется с запада на восток, а левое, менее правильное и несколько меньших размеров, с с.–в. на ю.–з., отделяясь друг от друга довольно пологим, мысовидным отрогом. Стены этих котловин очень крутые, скалистые и изрыты ложбинками, обыкновенно расширяющимися кверху и покрытыми толстым слоем снега (20–го июня), из–под которого низвергаются ручейки нередко отвесными водопадами. Внизу, около каждой ложбинки, находится высокая, тупоконическая груда острореберной осыпи, т.е. обломков породы, сносимых и падающих с высших частей скал; насколько же быстро такие осыпи могут иногда увеличиваться во время таяния снега, доказывает то обстоятельство, что в течение не более часа, покамест путешественник успел напиться чаю, в правой котловине произошли два обвала целой груды обломков, упавших с шумом и треском с высоты одной из левых ложбинок. Невзирая на немалое количество ручейков, низвергающихся с ложбинок, которые спускаются с крутых стен расширений, вода этих ручейков, достигнув дна котловины, сейчас же исчезает под массой залегающей здесь россыпи и переходит в систему скрытых под ней потоков, которыми увлекаются и уносятся только посильные им более мелкие продукты разрушения скал, насколько они могут быть пропускаемы через промежутки между нагроможденными обломками, после чего наступает оседание верхней части россыпи по длине подмывавшего ее потока и образование русловидной ложбины. Каждая из двух названных котловин носит весьма явные следы бывшего в них более высокого уровня россыпи, заполнявшей дно; следы эти являются не только в виде террасовидных остатков этого материала около стен расширений, но также в виде острововидных бугров и возвышений до 3–4 саж. высоты, расположенных между углубившимися уже руслами, как, напр., в левой котловине. Высший пункт, до которого достиг Черский, это дно правой из названных котловин, где анероид показал 3362' над уровнем Байкала; видимые отсюда высшие точки хребта превышают это место, по–видимому, не более как около 1200', так что общая высота хребта должна достигать здесь 4500' над озером. Во время отдыха в этой котловине Черский видел, как из–под утеса задней (западной) стены вышли на спускавшуюся там снежную поляну два молодых медведя, должно быть прошлогоднего помета. Очевидно, животные эти спасались здесь от знойного дня, но почувствовав впоследствии охлаждающее действие столь близкого от них снега, сочли необходимым согреться моционом и начали резвиться по снежному покрову, прибегая нередко к весьма неуклюжему курц–галопу и не подозревая столь близкого присутствия от них человека (около 100 саженей). Несколько нарочно сделанных ударов молотка о камень сразу обратили их внимание на путешественников, а последовавший затем громкий крик проводника до того испугал их, что они стали подниматься на гребень хребта по спускавшейся оттуда снежной поляне и в скором времени скрылись из виду. Заметив, что в стенах той же котловины Черский видел наклон пластов (быть может, отдельности?) на ю.–в., скажем здесь еще несколько слов о другом горном потоке, берущем начало восточнее высшей из вершин в Заворотной бухте. Судя по особенностям его долины, это по всей вероятности тот поток, о котором писал еще Георги, называя его тунгусским именем Бэра, но употребляется ли это название в настоящее время, к тому же точно ли оно передано названным автором, Черский не мог ни от кого узнать, так как не встретил тунгусов, знакомых с этой местностью. В области низовьев этого потока наносное предгорье хребта возвышается, как сказано выше, террасовидно, причем поверхность высшей из этих озерных террас (928' над современным уровнем Байкала), примыкает здесь к чрезвычайно крутому и скалистому склону хребта, недоступному для восхождения. Склон этот пересекается узким ущельем, по которому стремится названный горный поток, врезываясь по выходе на предгорье в еще более узкую щелевидную долину. Поток низвергается здесь двумя водопадами, из которых первый вполне доступен для осмотра, а второй, низший, только отчасти, так как поток входит здесь в очень узкую (7–10') и глубокую щель в порфире, дно которой не видно с берегового уступа. Сильный дождь, продолжавшийся с небольшими перерывами почти целые сутки не позволил продолжать экскурсию, а на следующий день Черский отправился в дальнейшее плавание.

Источник: Землеведение Азии Карла Риттера. География стран, входящих в состав Азиатской России или пограничных с нею. Восточная Сибирь: озеро Байкал и Прибайкальские страны, Забайкалье и степь Гоби. Новейшие сведения об этих странах (1832–1894 г.), служащие последующими выпусками к русскому тексту Риттера, изданному под приведенным заглавием в 1879 году (дополнение к параграфу 51 Риттера). С.–Петербург, 1895.