Соболиный промысел на северо–восточном побережье Байкала

Предисловие

Одной из очередных задач хозяйственного и культурного строительства Бурятии является оживление огромного Байкальского бассейна, который в настоящее время представляет из себя полупустыню. Лишь на небольших участках извилистого байкальского побережья живет немногочисленное и разбросанное на больших расстояниях население.

Прочной экономической базы у байкальских поселений нет. Население, если исключить рыбный и охотничий промысел, имеющие, все–таки некоторый, хотя и несовершенный, вид сорганизованности живет изо дня в день случайными «заработками», а не хозяйством.

В порядке борьбы за существование в таких экономических и культурных захолустьях обычно наблюдается пышный расцвет самых неприглядных форм эксплоатации.

В основе всей байкальской экономики и лежала хищническая ставка на зверолова и рыбака, основанная на создавшихся в условиях экономической заброшенности кабальных отношениях. Между рынком и «добытчиком» стояла целая лестница посредников, в результате чего такой старый продукт массового потребления, как соленый омуль, становился недоступным по цене именно для наименее обеспеченных слоев населения. Между тем, промысловый человек — охотник и рыболов — получает лишь небольшую часть стоимости этого омуля. Это означает не только некоторое обездоление местного прибайкальского населения, но и выкачивание ценностей из края без положительных материальных результатов для последнего.

За счет извлекаемых доходов не производится хозяйственного восстановления. Основной капитал не увеличивается, а, напротив, уменьшается. Сокращаются запасы омуля, нерпы, соболя; ухудшаются условия производства промыслов. Это неизбежный результат местной хозяйственной обстановки. Правильного хозяйства нет налицо ни в отношении добычи рыбы, ни в отношении добычи зверя. Организованное хозяйство предполагает четкое различение капитальной части и используемого прироста ее. Капитал должен расти, а одновременно с ним — доход. В данное время нет никакого сколько–нибудь научного, точного учета запасов рыбы и зверя, чтобы можно было определить подлежащий использованию прирост. Есть много данных, что промысловое использование идет за счет капитальной части.

Отсутствие правильного хозяйства и оборотного капитала, вместе с тем, ведет к несоответствию затрачиваемого промысловым населением труда тем результатам, которые дает промысел. Около последнего, несомненно, обычно «кормится» большее количество народа, чем это было бы нужно в нормальных условиях правильно ведущегося и оборудованного надлежащим образом хозяйства.

В то же время хозяйственная деятельность направляется односторонне. Целый ряд естественных ресурсов, которые дает природа Байкала и его побережий, остается неиспользуемым.

Поэтому мало говорить о рыбном или охотничьем (в частности, пушном) хозяйстве; надо ставить вопрос вообще о байкальском хозяйстве, составными элементами которого должны быть отдельные хозяйственные отрасли — пушная, рыбная, лесная и т.д.

В основу единого байкальского хозяйства, может быть целесообразно положить хозяйство водное.

Воды Байкала, прежде всего, представляют исключительно благоприятные транспортные средства. Надлежащим образом оборудованные, они связывают дешевыми выгодными путями сообщения огромные районы. В качестве примера можно указать на достаточно выявленную возможность транспортировки монгольского и бурят–монгольского скота по Байкалу и через В. Ангару и Маму на Бодайбо. Транспортировка леса, кварцитов, марганца, полевого шпата и др. ископаемых также уже теперь имеет некоторое значение. Водное хозяйство имеет данные быть самостоятельно доходным предприятием при надлежащем оборудовании судами, портовыми сооружениями и береговой обстановкой и снабжении оборотными средствами.

В отношения минеральных богатств Байкал, несмотря на всю его неизученность, можно считать заслуживающим самого пристального внимания. В настоящее время используются лишь слабо и немногие ископаемые: кварциты, кварцевый песок, полевой шпат (для Верхнеудинского и Слюдянского стекольных заводов и для Хайтинской фаянсовой фабрики), марганец, золото. Между тем не эксплоатируются совсем: слюда, графит, каменный уголь, ляпис–лазури, минеральные источники, а может быть и нефть. В старину на Байкале был железоделательный завод (Ланина)¹⁾. Сравнительно недавно добывался марганец для Николаевского завода.

Пока лишь наметилась эксплоатация лесных богатств. Побережья Байкала богаты сосной, кедром, елью и лиственницей. Лес в некоторых местах, напр. в огромной и нетронутой лесными заготовками долине р. Турки, признается имеющим особую ценность не только в качестве обычного строевого, но и для авиастроительства. Большое значение, вместе с тем, имеют заросли бадана для проектируемых заводов, выделывающих дубильные вещества.

Пушные и вообще зверовые запасы представлены одним из лучших в мире и известным еще в глубокой древности — подлеморским соболем (известным на рынке под именем «баргузинского»), высококачественной белкой и многочисленными промысловыми животными меньшей, но все же значительной ценности (тарбаган, медведь и др.).

Если соболиная шкурка, проходя в сыром виде от соболиной речки на Байкале до Нижегородской ярмарки, возрастала в цене в геометрической прогрессии, то в выделанном виде, на заграничном рынке, она имела цену, во много раз превышавшую первоначальную цену. Лишь при условии организации скорняжного промысла на Байкале,— или, по крайней мере, по соседству — в Верхнеудинске,— можно было бы добиться, чтобы охотник получал в свои руки возможно большую часть рыночной цены вполне выделанного меха. В настоящее время используется нарастание цены меха почти целиком вне пределов Байкальского района. Кроме того, в этой промышленной обстановке соболий, беличий и другой мех неизбежно превращается в предмет роскоши, недоступный для массового потребления.

Аналогичное положение, как мы видели, занимает рыбный промысел. Омуль, осетр, сиг дают главный доход торговым посредникам и не являются предметами местного массового потребления. Местный житель потребляет почти исключительно низшие сорта рыбы, так называемой «соровой» (щуку, налима, окуня, сорогу). Только крупно–производственная постановка засола и консервирования рыбы может, с одной стороны, удешевить рыбные продукты, а с другой, повысить доход и оставить в руках промыслового населения возможно большую часть стоимости добытой рыбы.

Таким образом, байкальское хозяйство может быть представлено в виде сложного комбината из водного транспорта (пароходство), рыбного, пушного, лесного дела и горной и металлургической промышленности. На путях его организации возможно было бы, в качестве переходной меры, предусматривать вооружение пароходства рядом вспомогательных и доходных предприятий, взаимно друг друга обслуживающих. Лесные, рыбные и др. перевозки, несомненно, дадут пароходству большое количество грузов. А с лесными заготовками связывается организация лесопильных и дерево–обделочных заводов. Последние естественно обслуживают деревянной посудой и укупорочным материалом рыбопромышленность и рыбно–консервное производство. А это, с другой стороны, потребует производства жести и жестяных коробок. Кедровый промысел и маслобойное дело также могут опереться на консервное производство, в оборот которого пойдет не только рыба, но и продукты охоты (коза, лось, рябчик, куропатка и т.д.). Лишь с организацией и оборудованием этих предприятий, объединяемых в сложный комбинат, может быть увязан план систематической и рациональной колонизации Байкальского района промысловым и индустриальным населением. Последнее, несомненно, сумеет использовать отдельные части побережья Байкала для земледельческой культуры (особенно огородничества), но земледелие будет не самоцелью колонизации, а ее результатом.

Чтобы построить и осуществить соответствующий перспективный план хозяйственного строительства, Байкал должен быть выделен в особую административную единицу,— именно Байкальский район, с особым хозяйственно–административным аппаратом и достаточно самостоятельным, при условии планового финансирования и кредита, бюджетом.

Изображенная задача очень ответственна и сложна. В первую очередь для ее правильного разрешения требуется четкая и разносторонняя изученность будущего Байкальского района. Необходимо интенсивное научное изучение и собрание исчерпывающих материалов по всем составным элементам намеченного комбината: 1) водному хозяйству и транспорту, 2) рыбному и пушному, в связи с консервными и скорняжным производством, 3) лесному с его вспомогательными и 4) горному с металлургическим.

Публикуемая работа о соболином промысле как раз отвечает этой цели. Она посвящена одной из важнейших отраслей хозяйственной жизни Байкальского района и освещает многие стороны пушного промысла в Подлеморье почти исчерпывающим образом.

Издаваемый труд является результатом производившихся в годы войны и предшествующие им исследований соболиного промысла в наиболее значительных районах Сибири (бассейн Енисея, Байкал, Д. Восток). Исследования велись экспедиционным способом, особыми исследовательскими партиями. Часть материалов и работ этих партий увидела свет, но большая — и, между прочим, отнесшаяся именно к Байкалу, оставалась до сих пор не опубликованной.

Осведомленный о нахождении у бывших участников экспедиции ценных материалов в виде рукописей, таблиц, фотографий, Госплан Бурят–Монгольской АССР обратился к бывшему начальнику Баргузинской экспедиции Г.Г. Доппельмаиру, с предложением издать эти материалы на средства Госплана.

Труд Г.Г. Доппельмаира и его сотрудников имеет уже десятилетнюю давность. Кое–что делалось и обдумывалось в совершенно иной, чем теперь, политической и экономической обстановке. Очень изменилось положение образованных на основании работ экспедиции, заповедного и охотничьего участков. Можно было бы еще дальше провести те редакционные поправки, которые уже сделаны редакцией в соответствии с изменившимися условиями — вплоть до коренной переработки текста. Но Госплан БМАССР полагает, что имеет значение и знакомство с прежними точками зрения и прежней обстановкой работ, а заниматься восстановлением исторической перспективы в переработанном труде было бы сопряжено с увеличением текстового изложения, едва ли с пользой для дела. Поэтому редакция предпочла наличность легких анахронизмов сложной работе по переделке, тем более, что они почти не ощутимы для читателя и не могут мешать при научном использовании труда.

В виду наличности значительного иллюстрационного и табличного материала, требующего параллельной работы типографии и литографии, а следовательно и целесообразности непосредственного наблюдения автора, печатание труда выполнено в Ленинграде при участии Г.Г. Доппельмаира.

Источник: Верхнеудинск–Ленинград, Издание Госплана БМАССР, 1926 г.