Природа Ольхона и туризм в Прибайкальском национальном парке
Рядом с лесосекой инспекторы создали собственного божка. Он очень символичен...Природа Ольхона испытывает мощную, с каждым годом усиливающуюся рекреационную нагрузку. В качестве индикатора современного состояния прибрежных природных комплексов острова нами было выбрано растение — черепоплодник щетинистоватый — общебайкальский эндемик, местообитаниями которого являются песчаные пляжи. Как было установлено в ходе исследований к.б.н. В.В. Рябцева (в то время — зам. директора Прибайкальского национального парка по науке) и д.б.н. Л.Н. Касьянова (ведущий научный сотрудник СИФИБР СО РАН), проведенных в 2011 г., этот вид сохранился лишь в трех точках Ольхона (соответственно и Иркутской области): на побережье залива Семь Сосен, на косе, отделяющей озеро Ханхой от Малого Моря, на побережье Хужирского залива. Мы посетили эти районы.
Побережье залива Семь Сосен
В 2011 г. здесь произрастала самая «благополучная» популяция черепоплодника щетинистоватого. Крупные экземпляры этого растения мы отмечали на тех же участках, что и в 2009 г. В отчете 2011 г. администрации Прибайкальского национального парка (ПНП) предлагались следующие меры охраны по этому участку: запрет на размещение палаточных стоянок на участке произрастания черепополодника, установка соответствующих аншлагов.
Посетив залив 28 августа 2013 г., таких аншлагов мы не обнаружили. Зато здесь прямо в центре участка обитания черепоплодника появилась «официальная туристическая стоянка» — 2 стола со скамейками. Она сделана сотрудниками ПНП в 2013 г. Вокруг столов в радиусе 15 м все экземпляры черепополодника оказались уничтожены. По сравнению с 2011 г. популяция этого эндемика резко сократилась, подавляющее большинство — молодые растения, выросшие в этом году, причем растут они сейчас намного более разрежено. Крупные экземпляры, сфотографированные в 2009 г. и 2011 гг., исчезли.
Мы сделали попытку абсолютного подсчета уцелевших экземпляров черепоплодника. Цепочкой из 5 человек обошли все местообитание. Результат подсчета — 1918 экземпляров. Причина сокращения популяции — вытаптывание туристами, создание «стоянки», явно усилившееся движение по пескам квадроциклов и автомобилей. Ситуация с этой популяцией черепоплодника угрожаемая, она может полностью исчезнуть в ближайшие годы. Вина за резкое сокращение популяции эндемика лежит непосредственно на ПНП. Между тем, в телевизионных сюжетах нам приходилось слышать слова сотрудников ПНП о том, что деньги с посетителей собираются именно в связи с ухудшением состоянии эндемиков и будут направлены, в том числе, на их охрану. Залив Семь Сосен — яркий пример того, как руководство ПНП понимает заботу о сохранении «краснокнижных» растений.
Коса, отделяющая озеро Ханхой
Это место обитания не только черепоплодника, но и другого редко встречающегося эндемика и «краснокнижного» растения — верблюдки курчавокрылой. Уже давно коса испытывает запредельные рекреационные нагрузки. Отдыхающие заезжали сюда на автомобилях, ставили палатки. Предложенные в 2011 г. меры охраны: строительство заграждения, препятствующего выезду на косу автотранспорта (с другой ее стороны препятствием является протока), запрет на размещение на косе палаточных стоянок и лагерей, установка информационных аншлагов.
Наши рекомендации были выполнены очень своеобразно. Из крупных камней выложено заграждение через косу, но в его центре поставлен шлагбаум, запирающийся на замок. За ним — наезженная дорога до самого конца косы. Прямо на местообитании черепоплодника поставлена баня, а также нечто вроде деревянного павильона, с надписью «кафе». По–видимому, летом (28 августа туристический поток уже был слабым, коса пустовала), через этот шлагбаум могли заезжать автомобили туристов, благодаря которым центральная часть косы сейчас представляет собой наезженную дорогу.
В.В. Рябцев пытался создать в 2000–х в ПНП сеть микрорезерватов — закрытых для автотранспорта участков (мысы, косы), ценных для сохранения биоразнообразия. Нынешнее руководство ПНП идею поставило на «коммерческие рельсы». Огородили ценный участок, но соорудили шлагбаум, через который можно проехать за деньги, а прямо на уникальном природном участке разместили развлекательную инфраструктуру (баню, кафе). Перед шлагбаумом теперь, вероятно, паркуются и разворачиваются автомобили, совершающие экскурсии для отдыхающих из поселка Хужир. Здесь растительность косы уничтожена почти полностью. Метрах в 30 от ограды на сплошь изъезженном участке сиротливо притулился информационный стенд ПНП. Такой же малоинформативный, как и предыдущий. На нем нет даже призыва беречь, не топтать черепоплодник. Таким образом, и на данном участке осуществленные мероприятия были направлены не на охрану природы, а в основном на получение прибыли. Результат — сокращение популяции эндемичного растения.
Мы считали, что «благоустройство» косы было проведено ПНП, однако из интернет–новостей узнали, что это дело рук муниципальных властей. Как сказал мэр Хужира Григорий Огдонов: «Мы загородили косу от въезда машин, сделали там пешеходную зону». Про баню и «кафе» он благоразумно промолчал. В таком случае уместно задать вопрос руководству ПНП: по какому праву муниципальные власти «благоустраивают» особо ценный в природном отношении участок национального парка, нанося ущерб его биоразнообразию? Почему инспекция парка не заметила ущерба, нанесенного природе, не заставила убрать, прежде всего, баню, размещение которой на байкальском берегу однозначно незаконно? Теоретически возможное оправдание: «это земля не ПНП, а населенного пункта, мы за нее не отвечаем». Тогда еще важнее установить насколько это законно, ведь ближайшая деревня Елга (сравнительно маленькая) находится примерно в километре от косы.
Побережье Хужирского залива
Представляет собой уникальный пляж, покрытый чистейшим кварцевым песком. За ним располагаются мелкие озерца и сырой луг (единственный на острове). Пляж — местообитание многих растений. Среди них эндемики и реликты: черепоплодник щетинистоватый, верблюдка курчавокрылая, овсяница байкальская, кострец Короткого, волоснец ржаной, патриния сибирская, вздутоплодник сибирский, мак Попова. Если в 2003 году было зарегистрировано на пляже 36 видов растений, то в 2010 г. только — 22 вида (данные Л.Н. Касьяновой).
Предложенные в 2011 г. меры охраны:
- строительство заграждений, препятствующих выезду на пляж со стороны п. Хужир и д. Малый Хужир;
- установка информационных аншлагов.
Ни одно из этих предложений не было реализовано. Судя по всему, за последний год рекреационная нагрузка на пляж и прилежащую территорию резко возросла. Никогда еще пляж не был столь сильно изъезжен, прежде всего — квадроциклами. Но и для джипов пляж тоже стал наезженной дорогой. Невозможно найти и двух квадратных метров неизъезженного песка. Большая часть популяции черепоплодника погибла под колесами. Уцелели только растения, оказавшиеся в центре колеи. На песке лежат многие сотни засохших черепоплодников, раздавленных, либо вырванных из песка колесами.
Общее впечатление — находишься не на пляже, а на автодроме. Кроме того, напротив окраины Малого Хужира на пляже появилась баня на колесах. Установлена непосредственно на черепополоднике. Несмотря на близость к п. Хужир и конторе Островного лесничества ПНП, сотрудники парка не предприняли мер по охране уникального природного участка, а именно — прекращению езды автотранспорте по пляжу, незаконному размещению бани в нескольких метрах от уреза воды.
В этом районе находится самое крупное местообитание черепоплодника. Эндемичный вид встречается на участке, протяженностью около 2 км. Результаты абсолютного учета — 6117 экз. Подавляющее их большинство — молодые растения. Крупные экземпляры сейчас здесь отсутствуют.
Итак, все три уникальных ольхонских пляжа, ценных как для охраны биоразнообразия, так и для рекреации, в 2013 г. пострадали от антиэкологичных действий администрации ПНП, понесли большой ущерб от движения автотранспорта, неконтролируемого инспекторами.
По результатам экспедиции 2011 г. Прибайкальскому национальному парку предлагалось установить заграждения для автотранспорта на 12 участках острова Ольхон. Реализованы лишь два предложения: уже упоминавшаяся коса оз. Ханхой, а также шлагбаум на границе заповедной зоны ПНП у деревни Песчанка (и перекрытая дорога поблизости, в урочище Буругер). Эта мера предлагалась авторами отчета для перекрытия потока неорганизованных автотуристов в северную часть острова, для регулирования рекреационной нагрузки. Из пос. Хужир на мыс Хобой летом ежедневно направляется целый поток УАЗиков: местные жители проводят экскурсии для туристов. Как мы убедились из беседы с сотрудницей, работающей на шлагбауме у Песчанки, здесь пропускаются все машины — и экскурсионные уазики, и туристы на личном автотранспорте. И в любом количестве, независимо от «допустимых нагрузок». Единственное требование — оплаченное (в конторе лесничества) разрешение. Кстати, сама сотрудница, жительница Иркутска (нанята на период туристического сезона) ничего не знает о природной ценности данного района, охраняющихся здесь эндемичных растениях.
Мы посетили единственное крупное местообитание астрагала ольхонского — узколокализованного ольхонского эндемика. Оно располагается на песчаном массиве у деревни Песчанка. Казалось бы — заповедная зона, куда попадают только по оплаченным разрешениям. Природная территория должна бы характеризоваться высокой степенью сохранности. Но прямо на местообитании астрагала нами обнаружены многочисленные следы от квадроциклов. Самые свежие оставлены примерно неделю назад. Можно сделать вывод: туристы, оплатившие въезд на шлагбауме, бесконтрольно ездят по заповедной зоне, давя эндемичный астрагал. И здесь есть информационный щит «Песчаный массив Нюрганской губы». Он еще менее информативен, чем предыдущие. Забыли даже упомянуть про астрагал ольхонский — главную «изюминку» этого участка.
А как быть с д. Песчанка, находящейся в заповедной зоне парка? Несколько лет назад в ней постоянно проживала лишь одна пожилая женщина. Затем вдруг стали оживать пустовавшие дома. А теперь идет новострой. Лишь в этом году рядом с первым жилым домом появился огороженный столбами участок, а на нем два новых сруба (для туристов?) и туалет, далее по дороге построен новый большой дом. Пропускать туристов через заповедную зону за деньги ПНП может, а не допускать здесь строительства — неспособен?
Из бесед с владельцами частных турбаз и личных наблюдений, можно сделать вывод: основную часть своего рабочего времени работники ПНП на Ольхон тратят на сбор денег с туристов. Кроме шлагбаума у д. Песчанка, рядом с которым находится постоянный пост, важнейшим местом денежных сборов является Сарайский залив. Суммы значительны. Например, семья из трех человек должна за 1 день пребывания здесь (либо на севере острова) заплатить 730 руб. Из них 350 — за автомобиль, 200 — за палатку, по 60 руб. с человека. Надо полагать, что проверки и денежные поборы на Сарайском заливе в пик сезона проходят почти ежедневно. «Навар» велик. Например, в конце июля 2011 г. на Сарайском заливе было учтено около 300 палаток. Неудивительно, что на контроль природоохранного режима, включая «бездорожную» езду квадроциклов и автомобилей, времени у сотрудников ПНП нет. Недавно прокуратура Ольхонского района направила заявление в суд в отношении ПНП. По мнению правоохранителей, с туристов на Ольхоне сотрудники национального парка незаконно брали плату.
Владельцы турбаз поселка Хужир, активно участвующие в природоохранных инициативах (Г. Сибирякова, Н. Бенчаров), считают, что квадроциклы на острове следует поставить под запрет. Из–за квадроциклов уникальные пляжи, дюны, многие степные склоны превратились в безжизненные «автодромы». Они же считают, что именно ПНП сейчас принадлежит значительная часть этих транспортных средств. Мы посетили контору Островного лесничества 29 августа. Во дворе стояли 8 квадроциклов. Сотрудница, ответственная за выдачу разрешений на посещение ПНП, пояснила, что они используются сотрудниками парка «для рейдов по соблюдению режима, для борьбы с пожарами, в аренду никому не передаются». А тем временем другой сотрудник нашей экспедиции спросил во дворе у другого сотрудника ПНП — можно арендовать квадроцикл? Ответ — да, 7 тыс. руб. за 1 день. Наглядное свидетельство степени честности и откровенности ответственных сотрудников парка. Кстати на ограде конторы под аншлагом «соблюдайте правила посещения ООПТ» прикреплено объявление «Прокат квадроциклов. Маршруты и прогулки». Может быть, фирма проката официально и не имеет отношения к ПНП, однако это соседство не только символично, но и предполагает возможность аренды именно парковского транспорта. Хорошо бы провести соответствующую проверку. Впрочем, и в более очевидных схемах нынешние фининспектора проявляют полную беспомощность.
Отдельная проблема — обеспечение населения острова дровами. Много лет местные жители получали в ПНП разрешение и по ним сами заготавливали дровяную древесину. Ситуация изменилась. В 2013 г. ПНП заключил договор о заготовке дров только с одним конкретным лицом, предпринимателем из Хужира (и родственником местного мэра). Жители пос. Хужир вынуждены были покупать дрова у него, причем цена значительно возросла и составила 7–9 тыс. руб. за машину (5–6 кубометров). Жители утверждали, что при этом в значительном количестве добывалась и деловая древесина. Она обрабатывалась на пилораме этого же предпринимателя. Мы побывали на этой лесосеке. Действительно, здесь идет прежде всего вырубка деловой, а не дровяной древесины, причем в больших объемах. Об этом свидетельствуют еще не вывезенные товарные сортименты, многочисленные пни здоровых, а не больных сосен. Оставляются тонкомерные деревья, спиливаются «товарные» стволы. Одна сосна спилена столь неудачно, что «зависла», зацепившись за соседнее дерево. В таком виде она и оставлена. Рядом с лесосекой инспекторы создали собственного божка. Он очень символичен.
В ходе экспедиции 2011 г. специалистами был составлен каталог особо ценных деревьев Ольхона (45 экз.), самые угрожаемые из них предлагалось огородить и снабдить табличками. Это также не было сделано. Деревья по прежнему страдают от туристов, рядом ними появляются и подозрительные столбы — свидетельства попыток захвата земли.
Вызывают удивление выставленные вдоль автодороги паром — Хужир аншлаги. Первые два гласят: «Прибайкальский национальный парк. Запрещено посещение территории без разрешения», третий «Дачное некоммерческое товарищество Ханхой». Получается, что посещать территорию нельзя, а строить дачи — можно! Между тем, по закону об Особо охраняемых природных территориях (ООПТ), в национальных парках разрешение требуется только для посещения заповедной зоны. А это — зона хозяйственного назначения. Она не только открыта для посещения, в ней ведется и традиционное сельское хозяйство. Этот же закон гласит, что на территории национальных парков запрещено создание садоводств. А на Ольхоне все наоборот — посетители оказываются нарушителями, «дачники» — законопослушными гражданами. Все — вопреки закону об ООПТ. Здесь налицо не только незаконные претензии к посетителям, но и «крышевание» застройщиков. Наверняка последние воспользовались законодательной лазейкой, позволяющей организовывать садоводства на землях сельхозназначения (это именно такие земли). Но на территории национального парка упомянутую лазейку перекрывает прямой запрет. Про который руководство ПНП почему–то предпочло забыть. Кстати, в этом «садоводстве» на сухой степной почве даже трава почти не растет. Грядок или теплиц здесь нет и в помине. Наиболее вероятная цель этого «дачного товарищества» — прием туристов, а не огородничество. Есть все основания опасаться, что такие «садоводства» станут появляться и на других участках Ольхона и Приольхонья.
Что еще обратило на себя внимание? Не так давно районные власти на средства местных бизнесменов поставили в Тажеранской степи памятник Орлу. Выразили, таким образом, уважение многовековым традициям, шаманскому культу Белоголового Орла. Кстати, именно здесь наибольшие шансы увидеть живых орлов. Мы, пересекая Тажеранскую степь 27 и 30 августа, отметили три вида: могильника, степного орла, орлана–белохвоста. В эмблеме ПНП, разработанной В.В. Рябцевым и официально утвержденной более 10 лет назад, также присутствует изображение орла–могильника (природный прообраз священного Белоголового Орла). Поэтому удивительно было увидеть на новых информационных щитах ПНП эмблему без орла. Настолько невыразительную и бессмысленную, что приходится лишь гадать — что она призвана символизировать? Новый курс на коммерциализацию ПНП? Местные власти считают необходимым широко пропагандировать образ Орла, а руководство национального парка убирает образ со своей эмблемы. Еще одна иллюстрация степени компетентности руководства парка.
На недавнем совещании руководителей федеральных ООПТ глава Минприроды Сергей Донской подчеркнул, что туризм в заповедниках должен быть тщательно регламентирован и должен учитывать специфику и размеры каждой отдельно взятой ООПТ: «При этом вся работа по развитию туризма на любых ООПТ должна гармонично сочетаться с обеспечением задач по сохранению биологического и ландшафтного разнообразия — то есть ключевого предназначения ООПТ». «Ограниченный, познавательный, тщательно регламентированный туризм на ООПТ повысит социальную значимость охраняемых природных территорий, будет способствовать росту их авторитета в глазах населения и органов власти в регионах, а также станет дополнительным и веским аргументом против попыток вовлечь ресурсы заповедных территорий в иные формы хозяйственной деятельности»,— отметил один из руководителей заповедной системы В. Степаницкий.
На примере ПНП мы видим прямо противоположную картину. Сохранение биологического разнообразия приносится здесь в жертву рекреационным потребностям (пример с черепоплодником). Авторитет ПНП стремительно падает. В глазах и многочисленных туристов, и местного населения национальный парк из природоохранного учреждения превратился в сугубо коммерческую структуру, занимающуюся, прежде всего, «выжиманием» всеми правдами и неправдами денег из посетителей. Благодаря активно лоббируемому принципу платного посещения национальных парков и заповедников, создание новых ООПТ в будущем будет встречать активное неприятие местных жителей. Людей все более возмущают бесконечные поборы.
В ходе нашего посещения Ольхона порадовало вот это наблюдение. На надломленный (вероятно ветром) у комля ствол лиственницы была наложена «шина», прикрученная скотчем, сделаны подпорки. По крайней мере, некоторые туристы искренне хотят помочь природе Ольхона.
Уже вернувшись в Иркутск, мы наткнулись в интернете на интересную новость: Прибайкальский национальный парк планирует организовать на Ольхоне сафари–парк. И.о. директора ПНП Юрий Захаров рассказал, что документация по проекту в ближайшее время будет направлена в Минприроды РФ. «За последнее время численность копытных в парке выросла, поэтому появилась возможность создать на Ольхоне резерват для животных»,— отметил Юрий Захаров. По его мнению, «создание сафари–парка даст возможность ученым проводить более детальное исследование фауны Ольхона». «Численность животных стала выше, на территории парка фотоловушки зафиксировали даже рысь, которой здесь давно не было. На большой площади, вплоть до Порта Байкал, отмечаются следы пребывания снежного барса. Это обнадеживающий факт, хотя говорить о стабильной численности животного пока рано»,— сообщил Юрий Захаров.
Данное интервью — настоящий «букет» некомпетентных высказываний. И.о. директора не понимает разницы между сафари–парками (коммерческие организации, часто используют экзотических животных) и резерватами (создаются с природоохранными целями), не представляет, в чем заключаются фаунистические исследования (не в наблюдениях за вольерными особями). Не знает, что рысь обитает во всех 10 лесничествах ПНП и никуда не исчезала (но ее численность резко сократилась на Ольхоне), что заходы редчайшего снежного парка из Саян на территорию национального парка датируются лишь 1997 и 2002 гг. С таким руководителем, не понимающим глубины своего невежества в экологических вопросах, надеяться, что в национальном парке будет проводиться полноценная природоохранная и научно–исследовательская работа, не приходится.
22 сентября 2013 г.
Источник: «Байкальская Экологическая Волна»
