Гидрографическое изследование Байкальскаго озера

Изследование Байкала предрешенное Высочайшею волею, выраженною в журнале комитета Сибирской жел. дороги, утвержденном 7–го декабря 1896 г., имеет громадное значение не только как вспомогательное предприятие, связанное с постройкой великаго Сибирскаго железнодоржнаго пути, но и в смысле обезпечения и развития судоходства по этому громадному водному бассейну, важность котораго для Восточной Сибири понята еще не многими.

Гидрографическая экспедиция, состоящая из флотских и штурманских офицеров, начала производить работы с весны 1897 года, в течении котораго, было сделано береговой съемки 259 верст, промеров — шлюпочнаго — 883 вер., судового — 192 вер.; измерено глубин 24078 линейных вер., и определено пунктов — магнитных 6 и астрономических 9.

Пока незначительное количество работ, произведенных в кампанию 1897 г., начальник экспедиции, подполковник корпуса флотских штурманов Ф. Дриженко,— из отчета котораго¹⁾ всецело извлечена настоящая заметка,— объясняет тем, что «главным тормозом для работ экспедиции была необеспеченность ея сколько–нибудь удовлетворительной рабочей силой»; — по этому в экспедицию 1898 г. было назначено 58 человек матросов, т.е. почти 80% полнаго ея комплекта; благодаря чему работы зтого года были далеко производительней, что ясно видно из следующих цифровых данных: съемки берега сделано 541 лин. вер., промера шлюпочнаго 1268 л. вер., промера судового 499 л. вер., глубин измерено 43304 л. вер., определено пунктов тригонометрических — 29, магнитных — 4, астрономических — 11.

Работы экспедиции начались 25 мая и прекращены были 1–го октября; за это время экспедиция обследовала съемкой и промером:

1) Часть южнаго берега, от станции Утулик до ст. Выдреной, при чем здесь обнаружен подводный хребет, на восемь верст выдвинувшийся в озеро от берега и имеющий 8 саженную глубину: это обстоятельство важно для рыболовов, могущих здесь ставить свои сети и для судов, имеющих возможность здесь задержаться на якоре.

2) По западному берегу обследовано пространство от мыса Соболева, до м. Голаго.

3) По восточному берегу — от станции Боярской до устья Харауза, притока р. Селенги, а также залив Провал, образовавшийся во время землетрясения 1 января 1861 г., когда территория, длиною около 18 и шириною около 12 вер., прилегавшая к бывшему здесь небольшому заливу Сору,— опустилась и была затоплена водой вместе с дер. Большой Дулан; таким образом пространство это представляет собою затопленную часть суши. Не вполне оконченное изследование этого залива, до сих пор не посещавшагося пароходами, обнаружило здесь якорную стоянку, закрытую от свежих, господствующих здесь, северо–восточных ветров и 10 футовый фарватер до дер. Оймур. Ежели предположение г. Дриженко о том, что фарватер этот продолжается до красноярскаго рукава р. Селенги, идущаго от дер. Чертовкиной в зал. Провал, то этот путь избавит пароходы, ходящие по р. Селенге, от всех перекатов, находящихся ниже дер. Чертовкиной по р. Хараузу, так затрудняющих судоходство.

4) Обследована площадь вдоль дельты Селенги, от ст. Боярской до устья Харауза.

5) Обследовано пространство между дельтой Селенги и противолежащим ей западным берегом озера, и пространство между истоком нижней Ангары и южным берегом.

6–е) собраны материалы по лоции и физическому изучению озера.

По окончании работ, намеченных для настоящаго 1899 года, явится возможность издать точную карту южной половины озера, куда войдет дельта Селенги — эта главная водная артерия Забайкалья для движения грузов и один из важнейших районов рыбной ловли; а также Малое море с его превосходными и столь редкими на Байкале бухтами, лежащими главным образом в Ольхонских Воротах, и которыми до сих пор, по их неизследованности, почти не пользуются. Издание хороших карт и лоции Байкала, ограждение его предостерегательными знаками и освещение маяками оживит пароходную деятельность и создаст единственному на Байкале пароходству Немчинова конкурентов.

Значение изследования озера еще более возрастет с осуществлением проекта г. Немчинова, по которому он намерен все грузы (следующие на прииска по р. Витиму в количестве более 3 милл. пуд. в год и идущие теперь гужем чрез с. Тулун на Жигалово и Бодайбо) направлять по жел. дороге до Лиственичнаго; по Байкалу до устья Верхней Ангары; вверх по этой реке сколько возможно и далее около 150 вер. по конно–жел. дороге, до одного из притоков р. Витима и, наконец, опять водой по этому притоку и р. Витиму. Такой новый путь чрезвычайно оживит Байкал, удешевит провоз грузов и сократит протяжение пути более, чем на 700 верст.

В числе условий неблагоприятно действовавших на ход работ в 1898 году, г. Дриженко отводит главное место: недостатку плавучих средств экспедиции, располагавшей только одним пароходом «Иннокентий»,— предоставленным пароходством Немчинова в распоряжение экспедиции, на все время изследования Байкала, безвозмездно, а затем крайне плохому (в нравственном и физическом отношении) составу вольнонаемной палубной команды этого парохода. — «Люди эти», говорит г. Дриженко, «жалкие отбросы человеческаго общества, отбывшие срок каторги преимущественно за убийства, были плохими работниками и совершенно не надежными матросами. Других лучших людей на месте мало и работа их ценится значительно дороже, чем пароходство Немчинова тратит на наем их. Неспособность, нерадение и дурное поведение этих людей, не только отзывалось медленностью в производстве пароходных работ, но неоднократно самая безопасность парохода являлась плохо обеспеченной при плаваниях с такой плохой командой».

Эти слова г. Дриженко еще раз подтверждают всю непригодность и безполезность ссыльного элемента для колонизации Сибири и поясняют слова американскаго инженера, мистера Герберта Селон, сказанныя в прошлом году, по поводу низкой заработной платы существующей на сибирских золотых приисках: «мы не так богаты», сказал американец, «чтобы нанимать дешевых рабочих, питающихся черным хлебом и плохой капустой; нам нужен такой рабочий, который привык хорошо питаться и читать свою газету,— его работа интенсивней, следовательно, он обходится дешевле».

Глубоководный промер Байкала производился лотом Томсона, снабженным проволокой длиною более 4 тыс. саж., не считая тысячи запасной, при чем добывались образцы грунта и измерялась температура воды, на глубинах 10–20–40 саж. и на самом дне, помощью термометров Негрети–Зембра, что при громадных глубинах Байкала, достигающих 800 саж., имело серьезное научное значение.

Магнитныя работы, предпринятыя по окончании астрономическаго определения пунктов заключались в определении склонения, наклонения и горизонтальнаго напряжения силы земного магнетизма в нескольких пунктах района работ, выбранных с таким разсчетом, чтобы уловить изменение этих элементов, которые по своей величине уже имеют значение в мореходной практике.

К этим работам были присовокуплены еще: метеорологическия наблюдения, которыя велись во всех четырех партиях, между которыми были распределены работы; наблюдение высоты уровня озера, фотографирование приметных пунктов; работа по изучению фотограметрии и определение высоты гор, прилегающих к обоим берегам озера, достигающих значительных размеров, до 6 тыс. фут.

Успех работ 1898 г. дает право надеяться на то, что полное гидрографическое изследование Байкала будет окончено в течении 5–ти лет.

Несомненно, что байкальская гидрографическая экспедиция, помимо пользы чисто практической, в интересах судоходства и рыбопромышленности по Байкалу и впадающих в него рек, сделает некоторый посильный вклад и в область естествознания; но ей не вызвать из глубины Байкала, на суд науки и всего просвещеннаго мира, тайны скрытыя на дне его бездны.

Научное значение этой экспедиции приобрело бы громадную цену, если–бы при ней находился, хотя бы один, естествоиспытатель–дихтиолог. — В составе ея хотя и находился молодой ученый моряк,— доктор медицины, лейтенант Боткин,— но, вероятно, ему немного пришлось поработать здесь на поприще естествознания, так как на нем, помимо его прямых обязанностей гидрографа, еще лежали обязанности врача экспедиции. — В кампанию 1898 года г. Боткин в Байкальской экспедиции участия уже не принимал²⁾.

Науке совершенно незнакомы физическия и геологическия условия, в которых находится растительное и животное царство на дне глубочайшаго из пресноводных бассейнов — Байкала. Даже и те виды животных и растений, которые водятся в верхних слоях озера и у его берегов — мало изследованы; что–же сказать о тех мельчайших породах, так называемой «глубинной» фауны (Abussal–Fauna), в высшей степени интересной и разнообразной?

На ком же лежит обязанность воспользоваться таким удобным, исключительным, случаем для изучения глубинной фауны Байкала и кто прибавит к этой области естествознания такия данныя, которых после экспедиции Чалленджера³⁾ никто еще не давал?

Казалось–бы, что выполнение такой задачи более всего приличествует нашему, томскому университету; так как в материальных средствах препятствий не предвидится: правительство, ученыя общества и частныя лица не откажут в содействии, следует только к ним обратиться...

Что–же мешает томскому университету выполнить такую миссию, которая сразу могла–бы поставить его на ряду с теми университетами, которые преследуют интересы науки в самом широком объеме, а не в сфере узкой специальности, низводящей науку на степень ремесла?

Ответить на такой вопрос может только томский университет.

Источник: «Байкал», еженедельная газета. 24 февраля 1899 г., № 8.