Очерк рыбного хозяйства Бурят–Монгольской АССР

Цены на рыбу, сбыт и рынки сбыта

Рыба на рынки поступает, как в круглом виде (осенний и зимний ловы), так и в засоле. Здесь первое место принадлежит омулю. Омуль приготовляется впрок самим населением, и, при этом весьма примитивно. Сразу же после тони он пластается на берегу и немытый кладется в густой рассол в грубую сосновую тару, так называемый, лагун. Благодаря такому способу приготовления, рыба быстро приобретает тяжелый запах разложившейся крови, а смола сосновой тары придает соленому омулю горьковатый привкус. Такая засолка очень непрочна и консервы быстро подвергаются разложению, получая отвратительный трупный запах. Местное население все же высоко целит омуля именно в таком виде («вонький омуль»), почему этот способ приготовления омуля до сих пор весьма устойчив и глубоко вкоренился в приемы рыбопромыслового населения. Кроме того, при спешке на рыбоделах, когда в один жаркий летний день приходится обрабатывать огромные тони в 10–15 тонн рыбы,— иначе имеется риск потерять улов,— иной способ, собственно, трудно и изобрести. В то же время такой небрежный способ засолки сильно тормозит выход омуля за границы Бурреспублики.

Хариуз, как правило, не солится, а выходит на рынок либо в круглом виде, либо в копченом. Но копченый хариуз, как впрочем, и омуль, несмотря на чрезвычайно высокие вкусовые качества, в большом количестве на рынок не поступает, так как приготовляется единицами — кустарями.

Соровая рыба только на Еравнинских озерах приготовляется впрок и идет в крутой засол. В таком виде она вывозится в хлебородные места республики, в семейские села правобережья р. Селенги, где и меняется на хлеб.

Цены на рыбу имеют постоянную тенденцию к повышению. Проследить это повышение более или менее точно возможно только по отношению к омулю, как к основной рыбе в промысле БМР.

В 1840–х–50–х годах омуль расценивался всего в 2.5 коп. килограмм при цене хлеба — 4 коп. килогр., к 1890–м годам цена его поднялась до 5 коп. за кило. В это время омуль служил продуктом потребления широкой массы населения Забайкальской области и Иркутской губ.; дальше Иркутска омуль не шел. С проведением железной дороги, в связи с ускоренным ростом населения, цена на омуля поднялась до 10–12.5 коп. за кило и в дальнейшем стала быстро расти вверх: к 1910 году цена его поднялась до 43.5 коп. за кило. В 1923–24 г.г. его цена понизилась — было до 33.5 коп. кило, но уже в 1925 г. достигла 40 коп., а в 1920 г. — 50 коп. В 1927 г. цена его опустилась до 47 коп. кило и на этом уровне остается до сего времени.

Цены, существующие на другую рыбу также имеют тенденцию к росту. Вот, например, цены на соровую рыбу и лососевые за 1923–24 г.г. за кило:

В 1925–26 г.г.

В 1927 г.

И, наконец, к настоящему времени:

Приводимые здесь цены отчасти даются по приемочным ценам кооперации (омуль, хариуз и окунь), отчасти по рыночным ценам г. В.–Удинска.

Сопоставляя все эти цены, можно видеть, что омуль из продукта питания широких масс населения постепенно сделался объектом торговли, товаром в хозяйстве, а его место заняла дешевая соровая рыба. Правда, что за время рыбалки все рыболовецкое население Прибайкалья питается за счет омуля, но только крепкое средняцкое хозяйство задерживает омуля у себя, не выпуская его на рынок. Соровая же рыба, ввиду ее дешевизны и прямой невыгоды сдавать в кооперацию или частнику, почти целиком остается в хозяйстве; продается только отборный окунь (1–1¹/₂ ф.), да не имеющие промыслового значения крупная щука и налим. Все сказанное относится, конечно, к Байкалу, так как население озер, не имеющих высокоценной промысловой рыбы, как омуль, например, пользуется — как товаром — соровой рыбой. Примером могут служить Еравнинские и Гусиное озера.

Выделить в уловах товарную часть почти невозможно. Можно только, пользуясь цифрами кооперации, рыбонадзора, а отчасти налогового фиска Наркомфина, приблизительно, в общих круглых цифрах определить тот процент, который соответствует товарной доле улова. По отношению к омулю этот процент, приблизительно, равен 80²¹⁾, но значительно ниже — для соровой рыбы. Ввиду этого БНКЗ, как рабочую цифру, признал 60% улова всех пород рыбы, как товарную часть годового улова. Последующая, более точная статистика, даст больше материала для суждения об этом важном вопросе.

Основными рынками сбыта рыбы внутри Бурреспублики служит г. В.–Удинск, а вне ее — Иркутск и Иркутская губ. Кроме того, рыба идет, но уже в небольшом количестве на запад, проникая при благоприятной конъюнктуре на Урал (Свердловск, Пермь) и даже на Волгу: в 1928 г. несколько вагонов соленого омуля были затребованы Тверью и Ярославлем и только ограниченные средства кооперации не позволили перебросить на Волгу большее количество рыбы. На восток Бурреспубликанская рыба не идет дальше г. Читы и Читинского округа, сталкиваясь здесь с дешевой дальневосточной кетой и селедкой (иваси). Впрочем, и здесь, при недолове кеты, омуль продвигается дальше, на Амур. Но, как правило, г. Чита снабжается рыбой с Еравнинских озер, так как уловы Шакшинских озер недостаточны для насыщения рыбного рынка Читы. На юг, в Монголию, рыба до последних лет не шла, так как сами монголы, как ламаиты, рыбу не ловят и не едят. За последние два года, когда в Монголии поселилась масса иностранцев и, кроме того, религиозные предрассудки ламаитов значительно ослабели, рыба из Бурреспублики, в особенности омуль, постепенно начинает завоевывать себе почетное место и на монгольском рынке. Так, например, промысловая кооперация БМР получает большие заказы от Монценкоопа и Стормонга. На север байкальская рыба идет, главным образом, в Верхоленский уезд, приблизительно, до г. Киренска включительно. Здесь рыба, обыкновенно, меняется на хлеб.

Таким образом, рынок сбыта рыбы для Бурреспублики и сейчас довольно велик, занимая примерно, до 600 000 кв. клм. с населением свыше 1 000 000 людей.

Емкость городских рынков учесть можно только на основании учета грузооборотов по жел. дороге и по водным путям сообщения, так как статистики грузооборота по грунтовым дорогам не имеется; не ведется также Наркомпромторгом учета рыбных товаров В.–Удинского рынка. Но все же эти цифры грузооборота по жел. дороге и по р. Селенге показывают довольно высокую емкость г. В.–Удинска. Так например, в 1912 г. по жел. дороге и по р. Селенге прибыло рыбы в г. В.–Удинск 1431 тонна, отправлено 290.4 тонн и, следовательно, осталось в городе — 1140.6 тонн; в 1925–26 г. прибыло по жел. дороге на ст. В.–Удинск 447.1 тонны, а выбыло — 16 тонн, осталось в г. В.–Удинске — 431.1. За этот же год по реке прибыло около 820 тонн. Следовательно, всего в городе осталось 1251 т. В 1926–27 г. по жел. дор. прибыло рыбных грузов с Байкала 550 тонн и отправлено со станции 130 т. Осталось — 420 т. По реке количество принятых грузов не учтено.

Конечно, последние цифры не выражают потребности города и округа в рыбе, так как, если 15–ти тысячный город 1912 г. требовал около 1150 тонн рыбы, то 35–ти тысячный город настоящего времени вряд ли потребует половинного размера ввоза. Вне всякого сомнения, количество рыбы, потребляемое г. В.–Удинском и округом, выросло, приблизительно, в 2 раза, поэтому, если принять цифры 1912 г. соответствующими действительности, потребности города и его района настоящего времени, выразятся не менее, чем в 2000 тонн. Потребность остального населения, сельского, учесть совершенно немыслимо за отсутствием каких–либо цифр.

Что касается до Иркутска, то байкальская рыба, главным образом, омуль, на рынки этого города попадает посредством гужевого транспорта до ст. Байкал и далее по железной дороге. Дело в том, что на Байкале работает только один пароход морского типа, совершающий всего два рейса в год, почему и фрахт на рыбу несуразно высок, гораздо выше довоенного фрахта. До войны, например, провоз рыбы с пуда до Иркутска с В.–Ангары обходился в 9 коп., а от Усть–Баргузина — 7 коп. Теперь это же расстояние Госпаром расценивается с пуда от В.Ангары — 62 коп., а от Усть–Баргузина — 34 коп. Даже провоз на небольшое расстояние — от М.–Моря до Иркутска — и то с пуда стоит 21 коп. Такой высокий фрахт совершенно не по силам рыбаку с его дешевым товаром, как показывает следующая калькуляция:

Следовательно, рыбаку приходится затратить за лагун, вмещающий более 2–х пудов, 2 р. 80 к. только на то, чтобы вывести 1 лагун рыбы на иркутский рынок. Провоз того же лагуна даже на близкое расстояние от У.–Баргузина до Иркутска и то обходится свыше 2–х рублей. Это отражается на ценах на омуля, которые сильно возрастают по мере отдаления от Байкала и возрастают ненормально, не по условиям рынка и спроса, а по условиям транспорта и процесса сбыта. С другой стороны, это обстоятельство убивает всякую возможность выхода соровой рыбы на рынок, почему в результате и наблюдается уже выше отмеченное явление, когда дешевая соровая рыба почти целиком оседает на Байкале в качестве продукта потребления ловецкого населения, а на рынок выходит почти исключительно один омуль.

Возвращаясь к Иркутскому рынку, нужно отметить, что и здесь цифры поступления рыбы на рынок весьма проблематичны. Так, например, согласно запискам городского правления г. Иркутска, движение рыбы на рынках было по годам таково:

Конечно, здесь, очевидно, учитывается только часть байкальской рыбы, так как 90–е года отмечают не менее 3250 тонн омуля, который проходил через рынок г. Иркутска. Более поздние наблюдения говорят за то, что, приблизительно, весь товарный омуль Н.–Ангарского и Баргузинского районов и некоторая часть омуля Селенгинского попадает на Иркутский рынок. Следовательно, это количество отнюдь не может быть ниже 1500–2000 тонн.

Относительно емкости остальных рынков, на которые выходит рыба Бурреспублики, сказать что–либо весьма трудно — за отсутствием данных. Как бы то ни было, все же пока основная масса Бурреспубликанской рыбы оседает внутри тех границ, которые намечены выше. В какой степени, при этом, этот рынок насыщается, сказать нельзя. A priori можно предполагать, что все возрастающие уловы уже насыщают его в достаточной мере, так как понемногу высокоценный омуль просачивается за границу на запад и на юг.

Несомненно, что омуль, обладающий исключительными вкусовыми качествами и в консервах их отнюдь не теряющий, был бы способен завоевать значительно более широкий рынок сбыта. Но этому препятствует, во–первых, крайне примитивный способ его засолки, способный только отпугнуть потребителя не сибиряка, во–вторых — из рук вон плохая организация закуп–сбыта, обусловленная слабостью промысловой кооперации и, наконец, высокие фрахты, справиться с которыми неорганизованному рыбаку совершенно не под силу.

Во всех этих вопросах огромную роль предстоит сыграть промысловой кооперации.

К сожалению, до сего времени она еще весьма слаба, не располагает большими средствами и только за самое последнее время получила объединяющий центр в виде пока еще только секции при с.–х. кооперативном объединении — Бурсельсоюзе.

Организационное состояние промысловой кооперации в том виде, который она имеет сейчас, можно видеть из следующих цифр.

Рыболовецких товариществ — 5.

Рыболовецких артелей — 2.

Кроме того, рыбачество кооперировано в сельхозкредитных товариществах:

Число членов в т–вах и рыбартелях:

А, считая рыбаков в сельхозкредтовариществах — 5380 ч.²²⁾

Из этих цифр видно, что охват рыбачества далеко не полный и что в этом направлении предстоит большая работа. Она ведется сейчас кооперацией по нескольким направлениям: пропаганды среди населения, покровительственным членством по отношению к членам–пайщикам и проч.

Материально промысловая кооперация БМР оставляет желать очень многого: весьма слабы и паевые капиталы и, тем более, собственные. Это можно видеть из нижеследующей таблицы капиталов отдельных товариществ с подразделением на капиталы: паевой и собственный.

Последнее тов–ство Н.–Ангарское — является интегральным.

За последний отчетный год все т–ва закончили год с прибылями:

Кредитование операций закупа и сбыта, проводимых через Бурсельсоюз и Буркоопсоюз, производится Госбанком чрезвычайно неаккуратно, запросы кооперативных организаций удовлетворяются Госбанком, в лучшем случае, в половинном размере, так, например, в 1927 г. Бурсельсоюз получил всего 41 000, а в 1929 году 85 000, хотя потребность, по заявкам, была гораздо больше.

В виду этого через государственные и кооперативные организации улов реализуется всего в каких–нибудь 40–45% в лучшем случае, а вся остальная масса рыбы поступает на рынок или через посредство частника, или вывозится самими рыбаками.

Впрочем, необходимо оговориться, что только в самое последнее время кооперация более или менее прочно закрепляет за собою определенные рынки с определенным же спросом, так как до последних лет колебания спроса были настолько велики и несоизмеримы с величиной улова, что кооперации сплошь и рядом было нелегко реализовать улов, далее в той доле, которая на нее приходилась. Наибольшее затруднение вызывал летний улов, который при небрежной посолке совершенно не выдерживал расстояния и дальше Иркутска итти не мог. Это обстоятельство учтено кооперацией, которая в настоящее время ведет усиленную борьбу за организацию засолочно–показательных мастерских, создания кадра местных засольщиков и улучшения существующей посолки рыбы при летнем промысле.

Большим препятствием служит также крупная тара — лагуны, весом 35 клгр. с количеством рыбы от 35 до 50 штук; при плохой укупорке омуль в такой посуде, будучи чрезвычайно жирным и нежным, легко разбивается при больших перевозках. Кроме того, тара — сосновая, очень тяжелая и грубая, смолистое дерево дает неприятный деревянный привкус консерву. Перейти на другую тару — дело нелегкое, как в виду отсутствия подходящего материала (дуба) для клепки, так и,— что, пожалуй, важнее, в виду глубоко укоренившейся привычки населения к традиционному лагуну и отсутствию бондарных мастерских. С будущего года, в виду этого, кооперация также предполагает организацию 5 бондарных мастерских, разбросанных по всему Байкалу.

 

Но самый главный вопрос, все же — вопрос снабженческий: снабжение ловецкого населения ниткой, мотаузом, тетивой и проч. В этом отношении дело обстоит из рук вон плохо. Ежегодно приходится отмечать крупное недоснабжение ловецкого населения, которое уже само кустарным способом, а иногда при посредстве частника выходит из затруднения. Все это обуславливается, опять–таки, недостаточным кредитованием кооперации, до сего времени не обособленной в отдельный союз, а вкрапленной в чуждую ей сельско–хозяйственную кооперацию. Приводим приблизительные цены на орудия лова (снасть).

Цены приводятся по заявочным ценам Бурсельсоюза, средней для всего Прибайкалья.

На водоемах местного значения, которые обслуживает местная потреб. кооперация, дело обстоит еще хуже: на Еравнинских озерах рыбаки неорганизованно сами закупают снаряжение в Чите и на Дальнем Востоке.

Подводя итог, можно сказать, что кооперация еще только начинает свою работу и что работа, стоящая перед ней настолько разнообразна и велика, что требуется усиленное внимание и огромное напряжение, чтобы выполнить ее в срок, не отставая от быстро растущего рыбного хозяйства страны. Повторяем, что это возможно только при выделении Бурреспубликанского Рыбсоюза,— который для подведения более прочной экономической базы может быть объединен с охотничьей кооперацией.

Источник: Очерк рыбного хозяйства Бур.–Монг. А.С.С. Республики. Верхнеудинск, 1929 г.