Байкальские мифы
Правда и выдумки о влиянии целлюлозно–бумажного комбината на озеро
«Российская газета» не раз обращалась к проблеме Байкала. В частности, 5 марта с.г. была опубликована беседа с зампредом правительства Иркутской области Владимиром Пашковым под заголовком «Байкальский цикл». Сегодня свою точку зрения высказывает академик РАН Михаил Грачев:
— В связи с принятым решением о запуске остановленного было Байкальского целлюлозно–бумажного комбината тема БЦБК и его влияния на Байкал вновь оказалась в центре внимания общественности. Занимаясь проблемами Байкала в течение последних 22 лет в должности директора Лимнологического института Сибирского отделения РАН, головного по проблеме Байкала, я считаю необходимым откровенно высказаться по проблеме БЦБК и исправить некоторые существенные неточности, которые попадают в СМИ.
Во–первых, о современном состоянии Байкала. Ни Байкальский комбинат, ни другие антропогенные источники пока не нанесли непоправимого ущерба всей экосистеме Байкала в целом. Из озера не исчез ни один эндемичный вид, нормально существуют диатомовые водоросли, не изменились концентрации главных растворенных ионов, в норме находится численность популяций омуля и нерпы.
Именно благополучие экосистемы Байкала в целом послужило решающим аргументом при включении Байкала в Список мирового природного наследия ЮНЕСКО по заявке России, которое состоялось в 1996 году. Факт благополучия экосистемы был подтвержден множеством исследований как ведущих российских ученых, так и ученых из множества развитых стран мира, выполненных в основном в течение 90–х годов. Однако во все годы, прошедшие с момента запуска БЦБК, в акватории в его непосредственной близости всеми контролирующими органами постоянно наблюдалось пятно загрязнений. Одним из условий при включении Байкала в Список мирового природного наследия ЮНЕСКО было согласие России перепрофилировать БЦБК в такое предприятие, которое не загрязняло бы озеро Байкал. На федеральном и региональном уровнях была принята программа, первым этапом которой должно было стать замыкание цикла водопотребления предприятия с тем, чтобы оно полностью перестало сбрасывать стоки в озера и направляло их назад на производство.
Бессточное целлюлозное предприятие существует недалеко от Байкальска, в Селенгинске, и водный цикл на нем был замкнут при участии Сибирского отделения РАН еще в 1990 году. Здесь был внедрен замкнутый цикл водопотребления, и предприятие с тех пор не выбросило в реку Селенгу ни одного кубометра промышленных стоков. При этом, несмотря на все экономические перипетии, причем выпуская малорентабельную небеленую целлюлозу, предприятие все эти годы оставалось рентабельным. Такой проект был осуществлен впервые в мире. Он был удостоен государственной премии СССР. Все прошедшие годы предприятие работало с выгодой.
В 2008 году в городе Байкальске за 450 миллионов рублей были построены городские очистные сооружения с тем, чтобы разделить промышленные и бытовые стоки — попадание последних в промышленный процесс недопустимо. Дело оставалось за малым — запустить на БЦБК замкнутый цикл. Однако руководство предприятия осенью 2008 года вместо этого полностью остановило производство под тем предлогом, что производство небеленой целлюлозы нерентабельно, а выпуск более дорогой беленой целлюлозы более невозможен, так как на нем нельзя организовать замкнутый цикл. К этому моменту, несмотря на всю выгоду производства беленой целлюлозы, предприятие стало банкротом. Около 1700 из 17000 жителей города Байкальска лишились работы.
Такое состояние длилось около одного года и в конце концов привлекло пристальное внимание российского правительства.
По–видимому, для того, чтобы спасти моногород, с подачи управленцев БЦБК правительство РФ 13 января 2010 года отменило пункт своего предыдущего постановления о запрете производства в центральной зоне озера Байкал целлюлозы без замкнутого цикла водопотребления. Как указывают некоторые представители властных структур, руководство города Байкальска и собственники предприятия, отмена замкнутого цикла возможна по той причине, что комбинат не наносит вреда Байкалу. При этом даются ссылки на меня и на других членов РАН, которые якобы говорили, что комбинат не приносит озеру никакого вреда. В действительности таких заявлений нами не делалось.
В качестве дополнительных аргументов приводится довод о том, что БЦБК не является главным загрязнителем Байкала и потому не должен быть первым предметом забот. В различных докладах и на страницах газет приводятся цифры сбросов и выбросов, которые делают Улан–Удэ, Иркутск, другие города, Гусиноозерский промузел. Цифры действительно внушительные, из чего делается вывод, что многие города Прибайкалья сбрасывают стоков больше, чем БЦБК, и потому якобы более опасны для озера1). Разберемся в деталях.
1) Речь идет об известном выступлении В. Путина на расширенном заседании Попечительского совета Русского географического общества:
«И вот, когда мы были на Байкале летом, я разговаривал с учеными, с членами Академии наук, спрашивал, как отразилась деятельность ЦБК на Байкале, на его экологии? Там нет изменений к худшему, слава Богу, для Байкала. Это не значит, что там нет проблем. Конечно, они есть. Только нужно посмотреть на них повнимательнее и по–серьезному, без всякой политизации.
Вот сброс сточных вод. В 2008 году ЦБК — 27.4 тыс.тонн. А город Улан–Удэ — 34 тыс. тонн. Водоканал города Иркутска — 106 тыс. тонн. Гусиноозерский промузел — 442 тыс. Водоканал города Гусиноозерска — 348 тыс. тонн.
Загрязнение воздуха. ЦБК — 4.3 тонн выбросов в атмосферу, ТЭЦ Улан–Удэ — 21.3 тонны, Северобайкальск — 28.5, Ангарск — 221 тысяча».
Для полноты картины следовало бы привести данные о водоканале Москвы. «Mагия Байкала».
Улан–Удэ, находящийся в 150 километрах от берега Байкала, город с населением в 400 тысяч жителей, сбрасывает стоки в реку Селенгу. Объем стоков приблизительно такой же, как и у БЦБК. Нашими исследованиями установлено, что река Селенга загрязнена не сильно, так как наиболее опасные растворенные загрязнители сорбируются на взвеси в ее очень мутной воде. Перед впадением в Байкал река Селенга минует широко развитую дельту, которая служит эффективным фильтром, не дающим вредным веществам попасть в Байкал. Город Иркутск действительно сбрасывает стоков в три раза больше, чем Байкальск, но он находится ниже по течению реки Ангары и его стоки в Байкал попадать никак не могут. Стоки Гусиноозерской ГРЭС, объем которых очень велик, представляют собой слегка подогретые, так называемые нормативно–чистые сточные воды, а в действительности состав этих стоков не отличается от состава вод Гусиного озера, поскольку вода используется лишь для охлаждения оборудования. Сброс происходит в сравнительно небольшой участок озера, где вода охлаждается и поступает обратно на производство. Из озера Гусиное в реку Селенгу вытекает лишь маленький ручей и он не добавляет в реку Селенгу загрязнителей.
Общество генерирует немало мифов относительно Байкала. По моим наблюдениям, подавляющая часть населения России полностью уверена в том, что Байкальский ЦБК необратимо загрязняет Байкал и должен быть удален с его берега. Однако эта точка зрения основана не только на мифах. Комбинат загрязняет воздух в своих окрестностях на расстоянии десятков километров отвратительно пахнущими соединениями серы, концентрации которых в десятки раз превышают гигиенические ПДК. Он наносит непоправимый ущерб природным ландшафтам байкальского берега и рядом с ним невозможно разместить объекты рекреационного назначения.
На Байкале рассматривается несколько проектов крупномасштабного производства глубинной байкальской питьевой воды. Эти проекты нуждаются в серьезных инвестициях.
Площадка БЦБК занимает на берегу Байкала огромную территорию. На ее месте можно было бы разместить большое число объектов рекреации и экологически безвредных предприятий. Однако, пока существует БЦБК, такой шаг невозможен. Мы строим правовое государство. Интересно, что при разомкнутом цикле Байкальск окажется вне правового поля, поскольку действующим пунктом предыдущей версии постановления запрещен сброс в Байкал любых веществ, на которые не установлены ПДК, а таких веществ в стоках многие сотни.
Наконец, весьма важным аспектом является соблюдение международного права. Репутация России пострадает, если программа перепрофилирования БЦБК, предусматривающая замыкание водного цикла, не будет выполнена. России, безусловно, нужен новый целлюлозно–бумажный комбинат, технологически совершенный и экологически приемлемый. Но размещать его нужно не на Байкале, а в другой точке, вне участка мирового природного наследия, на территории, где имеются большие запасы древесины. Таких запасов вблизи Байкальска нет.
Один умный человек считает самым правильным решением ликвидацию и демонтаж БЦБК, превращение его территории в зеленую лужайку, которую можно было бы предложить с большой выгодой множеству потенциальных инвесторов на конкурсной основе. Ликвидация предприятия — болезненный процесс, вызывающий серьезные социальные и экономические проблемы. Однако развитые страны мира давно научились такие проблемы решать сравнительно безболезненно. Примерами являются угольные шахты в Англии, Бельгии, США, урановый рудник в Германии, вредные химические и металлургические предприятия. Мне кажется, что только такой путь мог бы окончательно решить проблемы Байкальска к глубокому удовлетворению широких слоев отечественной и международной общественности.
Организация Академии наук и наши самые видные ученые готовы оказать федеральным властям любую помощь в решении проблем БЦБК, если их знания и опыт будут востребованы. К сожалению, организации РАН, изучающие Байкал в течение всего периода их существования, пока не удается подключить к созданию программы охраны озера Байкал и устойчивого развития Байкальской природной территории.
24 марта 2010 г.
Источник: Российская газета
