Замерзание Байкала вблизи Култука
Наконец–то, 18 декабря (31 нов. ст.), успокоился наш многошумный, а в этот год такой погибельный великан Байкал.
Замерзание его нынче сопровождалось некоторыми интересными подробностями. 18 декабря, около 12 часов дня, начал разсеиваться над озером туман, и на горизонте можно было заметить, что–то быстро несущееся по направлению к селу. Оказалось, что изменившимся течением ветра гналась к Култуку целая многоверстная ледяная площадь, как потом оказалось, толщиною около вершка.
Эта движущаяся площадь, сталкиваясь своим краем с берегом, постепенно обламывалась и откладывала ледяные листы друг на друга. Движение шло непрерывно и вскоре, часам к 3–м дня, по Култукскому побережью образовался уже торос, который имел в ширину от 5–15 сажен и нагромоздился до самого дна Байкала. Выдвижения не берег не было. Эта интересная работа водной стихии сопровождалась шумом трущагося льда.
В 4 часа дня движение остановилось, и над Байкалом пронеслась тишь, и почти все видимое пространство было покрыто совершенно гладким льдом.
Над поверхностью этого льда носились дикия байкальския утки, которым не было уже куда присесть и которыя направлялись в сторону Лиственичнаго, к незамерзающему в течение всей зимы истоку Ангары.
Туман разсеялся окончательно, осевши на землю и на лед в виде «куржаника». Барометр начал падать еще накануне, с 10 часов вечера, и продолжал падать до часу дня 18 числа.
С момента появления на горизонте площади льда, барометр начал снова подниматься. Температура повысилась до -21°С. Влажность увеличилась с 70–77.
Перед самым мореставом крестьяне говорили: «подует верховик — море станет». Так оно, действительно, и случилось,— ветер впервые за декабрь месяц подул с ESS. Очевидно, это старинная их примета.
Наша железнодорожная гавань с успехом выдержала напор льда. Но все–таки, нам кажется, что при чуть–чуть большей силе ледянаго напора, а следовательно при чуть–чуть большем ветре, или с другой стороны, при большей толщине надвигавшагося на нее льда, она наверно была бы опрокинута.
Этому «молу» по нашему мнению, на будущее время не помешали бы прочные упоры со стороны берега и железный ледорез со стороны открытаго моря, тем более, что под напором льда вся эта, так называемая, гавань, дрожала и трепетала как осиновый лист, а довольно толстый деревянный брус, приделанный к ней и выставленный с межевой стороны в море и служивший для измерения высоты волн, перерезан у самаго своего основания льдом. Такия случаи наблюдений имеют особенное значение для будущих сооружений Кругобайкальской железной дороги.
Култукские торговцы потирают руки: наконец–то можно будет пробираться с товарами зимним путем по Байкалу,— что куда лучше и главное дешевле передвижения по отчаянному кругобайкальскому тракту.
Между прочим, Ангара задержала нашу почту на 2 недели и почты нет до сих пор, хотя Култук от Иркутска лежит всего в 80 верстах, и осенью, когда воздух свободен от дыма лесных пожаров, с Хамар–Дабанских наших высот мы глазом видим местоположение Иркутска; вот где справедлива пословица: «видит око, да зуб неймет»...
Источник: «Восточное обозрение» № 2, 3 января 1902 г.
