Физико–географические исследования на Байкале В. Дыбовского и В. Годлевского в 1869–1876 годах

I.

Находясь на постоянном жительстве в деревне Култук у юго–западной оконечности озера Байкал, мы поставили себе задачей возможно точное исследование фауны этой местности. Исследования эти вызвали необходимость некоторых других наблюдений, которые нами и были выполнены. Таким образом у нас накопилось некоторое количество материалов, которые должны бы быть не совсем безынтересны для специалистов. В настоящее время представляем наблюдения, касающиеся некоторых физико–географических условий этой местности и надеемся, со временем, отчасти дополнить их новыми наблюдениями, отчасти же расширить их сведениями по другим, сюда же относящимся, явлениям. Придаем этим сообщениям название этюдов. Глубина Байкала, прежде всех других вопросов, обратила на себя наше внимание по ее отношению к фауне.

II.

Озеро Байкал считают необыкновенно глубоким, хотя и не указывают самой большой глубины его. Единственные промеры глубины, какие до сих пор были предпринимаемы — это произведенные лейтенантом Кононовым, по распоряжению местных властей, и Густавом Радде — по случаю его зоологической поездки или, собственно, плавания кругом Байкала. Результаты обоих промеров давно уже изданы, так что мы только вкратце разберем методы обоих исследователей и приведем глубины, найденные ими.

Что касается до методов, то упомянутые исследователи употребляли при своих промерах так называемый рыбачий метод, при котором глубина измеряется с помощью грузила и бечевы (лот), а момент прикосновения ко дну определяется мускульным напряжением руки; при некотором навыке, и для небольших глубин, метод этот довольно надежен, в особенности же если вес грузила значительно превышает вес бечевы, и когда промеры производятся зимой по льду; но при больших глубинах, когда вес размотанной бечевы становится значительным, он переходит уже за крайний предел чувствительности в мускулах, и самые опытные в этом деле делают грубые ошибки. Этим объясняется, почему рыбаки считают глубокими все те озера, которых глубина довольно значительна; и они правы, ибо этим выражают лишь то, что глубина не может быть измерена по их методу. Так же надо понимать показания лейтенанта Кононова, хотевшего измерить глубину Байкала лотом в 1 пуд и бечевой в 18 п. весом; он нашел, в расстоянии 250 сажен от берега, напротив Солонцевой пади (у западного берега Байкала) глубину, для измерения которой бечева в 700 саж. оказалась недостаточной; самая же большая глубина, найденная во время этой экспедиции, должна была равняться 803 саженям. Густав Радде нашел, в одноверстном только расстоянии от берега, глубину в 500'–600', а в одном случае более 700'. Вот и все, что было сделано для измерения глубины Байкала; тем не менее, полагают ее обыкновенно, по ничем не мотивированному предчувствию, более чем в 1000 сажен. Уже в прошедшую зиму (1866 г.) мы намеревались измерить те части озера, которые казались нам соответственными для летних зоологических исследований, и для этой цели мы избрали окрестности Шаманского мыса, где берег вдается в озеро узким скалистым хребтом. Промеры были деланы на этом месте сначала просто тонкой бечевой и тяжелым грузилом, но когда мы попали на более значительные глубины, этот метод изменил нам, и мы должны были прибегнуть к другим мерам для определения момента, когда грузило падает на дно. Изобретенный нами способ дал самые лучшие результаты, и по этому то методу были нами произведены все те промеры, о которых мы намерены говорить здесь. То обстоятельство, что предпринимаемые нами промеры глубины деланы были с чисто зоологической целью, да послужит нам извинением в том, что в нижеследующем изложении не можем представить полного соображения конфигурации дна, и промеры наши вообще считаем только незначительными приношениями для решения задачи, окончательное решение которой предстоит в далеком будущем. Так, вместо того, чтобы исследовать озеро по известным, правильным, наперед избранным направлениям, мы стремились, в видах исключительно зоологических, к возможно скорому отысканию самой большой глубины в избранном нами участке. Но прежде, чем мы начнем говорить о наших промерах, упомянем здесь о тех методах, которые были до сих пор в употреблении при промерах глубины.

III.

Наш метод основан на том простом принципе, что коль скоро лот достигнет дна, выпущенная в глубь бечева становится легче, именно на столько, на сколько весит грузило; а чтобы найти момент этого облегчения, неуловимый уже чувствительностью напряжения сил руки, мы пользовались пружинными весами, которых стрелка указывала искомый момент самым точным образом. Метод поэтому состоит в последовательном взвешивании опускаемой в глубь бечевы вместе с грузилом; пока лот не достиг дна, вес выпускаемой бечевы возрастает; когда же лот ляжет уже на дно, вес вдруг уменьшается и тех пор остается постоянным, предполагая, конечно, что бечева имеет одинаковую толщину на всей своей длине. Эта неизменность веса происходит оттого, что на весы действует своей тяжестью только та часть веревки, которая натянута между весами и дном; всякая же прибыль в длине веревки, после ее прикосновения ко дну, не может обнаружить своего влияния, ибо веревка ложится на дно. Этот способ столь прост, так легко применим, что мы должны дать ему преимущество пред всеми прочими. Мы приступили к промерам зимой, ибо в это время года, свободные от других зоологических работ, мы могли обратить все наше внимание на фауну озера, и ежедневно занятые ловлей на различных глубинах, могли в тоже время делать промеры. Промеры в это время года сопряжены с небольшими издержками, а также оба источника ошибок, имеющие влияние летом на точность промеров, могут быть устранены, именно, изменение длины бечевы, зависящее от ее намокания, и уклонение ее от вертикального направления, обусловливаемое течениями, которые уносят лодку с того места, где лот был опущен, пока разматывается бечевка. Ошибка от первого источника может быть поправлена с величайшей точностью (как это будет показано ниже), вторая же тут совсем устранена, ибо от начала до конца опыта бечева опускается по вертикальному направлению. Образ действий, которого мы придерживались при промерах, состоит в следующем.

I. Приготовительные работы. Бечева (около 6 миллим., в диаметре), которой каждый кусок (у иркутских канатных мастеров называемый «конец») имел в длину около 100 метров, опускалась в воду, каждый кусок отдельно и каждый с грузилом в 10 фунт. весом; она оставалась в воде в продолжение 24 час, верхний конец ее укреплялся, а нижний, с привешенным грузилом, свободно висел в воде, не достигая дна. Это делалось с целью расправить бечеву и дать ей пропитаться водой. По истечении 24 часов мы вытаскивали бечеву из воды и расправляли ее на гладком льду, причем она мгновенно замерзала и сохраняла таким образом размеры намоченной бечевы; к замерзшей привязывали мы метки, разделяли бечеву на метры и гектометры; каждый конец, в гектометр длиной, свешивался в воду (уже после его разледенения, как это само собою понятно), и вес его обозначался на метке для гектометра; затем, мы связывали такие концы друг с другом в куски длиной в 8 гектометров и опять взвешивали их в воде на глубине, превышающей их общую длину. Каждый кусок нашей бечевы, в 8 гектометров длиной, весил средним числом в воде 14–14.5 фун.; такой же высушенный кусок весил на воздухе около 46 фун.; каждый конец в 100 метров весил в воде 1.7–1.8 фун.; на воздухе — свыше 5.5 фун.; грузило весило в воде 10 фун. Линии, по которым должны были производиться промеры, проводились в ясную погоду и обозначались вехами, воткнутыми через каждые 5 гектометров; на обозначенном таким образом месте делалась во льду прорубь в 0.5 метра в диаметре. Окончивши эти приготовительные работы, мы приступили к промерам глубины.

II. Промеры. Они производились зимой с помощью высокого треножника и пружинных весов, ибо мотовила и другие приборы не могли быть употреблены в дело по причине мгновенного замерзания бечевы. Поэтому–то мы употребляли, как сказано, высокий треножник, к которому подвешивались пружинные весы, с приделанным к крюку язычком, а к нему мы могли прикрепить бечеву для взвешивания. Приведем, для примера, промер глубины в каких–нибудь 250 метров, чтобы представить наглядно весь ход дела. Буквой a обозначим вес грузила, который, как выше сказано, равнялся 10 фун., буквой b — вес бечевы в 100 м длиной, весившей в воде 1.7 фун.

Опускаем теперь бечеву с грузилом на 1 гектометр в воду и взвешиваем ее; она весит a+b=10+1.7=11.7 ф.; это доказывает, что мы не достигли дна. Опускаем бечеву еще глубже на 1 гектом., взвешиваем ее, и она весит a+b+b=10+1.7+1.7=13.4 ф.; еще и теперь мы не достигли дна. Опускаем еще на 1 гектом. глубже, причем весы показывают b+b+b/2=1.7+1.7+0/8=4.2 ф. Теперь ясно, что мы достали до дна, и что глубина в этом месте будет около 250 м. Если бы весы могли указывать десятые доли фунта, то все дело было бы уже кончено; но наши весы указывали только фунты и полуфунты; ошибка легко могла случиться; чтобы устранить ее, мы вытаскивали обратно бечеву и, взвешивали ее через каждые 10 метр., пока весы не показали: a+b+b+b/2=10+1.7+1.7+0.8=14.2 ф. От этого пункта мы вновь опускали бечеву, взвешивая ее по метрично, пока мы опять не получили найденного веса: b+b+b/2=4.2 ф.; значит, это был пункт, точно указывавший нам глубину места.

При некотором навыке, можно в час времени исполнить промер в километр глубины с легкостью и со всей точностью и вытянуть обратно бечеву с пробой дна. Промер может быть исполнен с точностью, едва ли допускающей ошибку на полметра, ибо каждый раз, когда лот, по достижении дна, не опустится совершенно на нем, а еще отчасти поддерживается бечевою и натягивает ее, это обнаруживается уменьшением веса, которое, не равняясь полному весу грузила, всегда бывает несколько меньше его.

Изложив метод и весь ход произведенных нами промеров глубины, переходим к краткому обзору полученных результатов и начнем с указания самой большой глубины, которая была нами найдена; глубина эта в 1248 метров, и место это находится в 5 верстах от северного берега, около 10 в. от южного и 12 верст от западного берега: покатость дна озера с указанного места, в направлении с запада на восток, составляет в среднем выводе 0.1 дециметра на 1 метр.

Как самый пункт наибольшей глубины, так и площадь максимума найденной глубины, находятся ближе к северному берегу озера. Хотя, по выше изложенным причинам, мы и не намерены подробно представить конфигурацию дна Байкала, как это потребовалось бы, наприм., для геологических целей, то все же мы воспользовались имевшимся у нас в распоряжении материалом для того, чтобы понагляднее представить отношения глубины, соединяя кривыми линиями одинаково глубокие пункты, и легко можно сделать обзор этих отношений, по прилагаемой к сему карте.

Дно Байкала, в месте самой большой глубины, опускается на 860 метров ниже уровня моря, так как разница в высоте обеих поверхностей может быть принята в 388 метров. Но измеренная нами глубина не может быть принята за самую большую для всего озера, ибо сделанные промеры показывают, что наши наблюдения производились по плоскости дна, наклоненной к востоку, и по всему вероятию, промеры касаются только одной части этой плоскости.

Линии, по которым производились промеры, в равных промежутках в 500 метров, обозначены нами на карте, так что здесь мы можем только вкратце упомянуть об них. Так, линия между ручьем Мыдлянкой и устьем речки Безымянной имеет 16 верст в длину; по ней произведено 30 промеров и найдено два места с равной почти глубиной, одно в 646, а другое в 670 метров; первое, отстоящее от деревни на 4 версты, окажется, вероятно, центром самостоятельного углубления, ибо оно окружено более мелкими местами. От этого углубления мы проложили линию по направлению к крутым утесам, ограничивающим с запада небольшой залив Ангасалки, и здесь на пространстве в 4 версты сделано 8 промеров, причем мы нашли самую большую глубину в 783 метра.

От этого глубочайшего на линии места мы провели линию Е, под углом W 18° S, на которой мы произвели 12 промеров, на пространстве в 6 верст и нашли глубину в 1220 метров; отсюда мы старались найти направление района самой большой глубины двумя линиями, проведенными поперек озера. Одна из этих линий была проведена на север, по направлению к не имеющей названия ущелистой долине, ближайшей к восточной стороне Ангасальской долины, другая — по направлению к речке Безымянной; на этой последней оказалась самая большая глубина в 1248 метров. Так как предстояло подвергнуть район самой большой глубины тщательному исследованию в отношении к его фауне, то все наше время было с тех пор посвящено зоологическим исследованиям, а дальнейшие промеры глубины отложены до будущего времени¹⁾.

Кроме сих, по вышеуказанным линиям произведенных промеров, мы делали промеры в различные времена года при многократных поездках вдоль всего берега от долины Ангасалки до самого устья Слюдянки, по случаю производимых нами зоологических исследований. Это обстоятельство дает нам возможность более подробно изложить свойства почвы в указанном выше районе и связать с этим изложением общую картину животной жизни, развившейся здесь весьма разнообразно, согласно множеству различных контрастов во внешних условиях.

Основываясь на физических и зоологических признаках, мы полагаем, что следует здесь различать две рельефные формы дна: одну,— неровную, каменистую и скалистую, другую,— плоскую, песчаную, глинистую или покрытую галькой. Дно, на пространстве от р. Ангасалки почти до самого с. Култук, затем, полоса кругом Шаманского мыса и, наконец, дно к востоку от реки Слюдянки, представляется неровным и скалистым; напротив того, оно плоско и ровно по обеим сторонам Шаманского мыса, т.е. в одну сторону по направлению к селению и в другую к рч. Слюдянке; на всем этом пространстве прибрежье состоит из песка, а дальше вглубь озера встречается глина, исключение составляют ближайшие окрестности селения Култук и самое устье р. Слюдянки: здесь почва вымощена крупной галькой. Быстрое возрастание глубины идет рука об руку с каменистой почвой, так что уже в расстоянии 100 м от берега попадается столько же метров глубины; между тем как в районе плоского дна даже в расстоянии 500 м от берега попадается глубина не выше 10 м.

• Физико–географические исследования на Байкале В. Дыбовского и В. Годлевского в 1869–1876 годах. Часть 1.
• Физико–географические исследования на Байкале В. Дыбовского и В. Годлевского в 1869–1876 годах. Часть 2.
• Физико–географические исследования на Байкале В. Дыбовского и В. Годлевского в 1869–1876 годах. Часть 3.
• Физико–географические исследования на Байкале В. Дыбовского и В. Годлевского в 1869–1876 годах. Часть 4.
• Физико–географические исследования на Байкале В. Дыбовского и В. Годлевского в 1869–1876 годах. Часть 5.

Источник: Труды Восточно–Сибирского Отдела Императорского Русского Географического Общества, № 1. Байкальский сборник, выпуск первый, 1897 г.