Доклад в Географическом обществе о работе Байкальской экспедиции
5–го октября, в субботу, в зале музея состоялось заседание членов секций физической географии Восточно–Сибирскаго Отдела, на котором начальник байкальской гидрографической экспедиции Федор Кириллович Дриженко сделал краткое сообщение о результатах произведенных им гидрографических обследований озера Байкала в течение семи последних лет, с 1896 по 1902 гг.
Открывая заседание, председатель секции Д.Л. Иванов доложил собранию о научных работах по физической географии, во–первых, сотрудника отдела А.В. Львова, предпринявшаго в августе н.г. геологическую экскурсию от села Лиственичнаго до острова Ольхона для собирания геологических коллекций; затем отметил геологическия изследования берегов Байкала от Мысовой до Святого Носа, производимыя инженером В.Д. Розановым и, наконец, упомянул о своей личной поездке для осмотра трещины на Верхоленской горе, которая немало смущала спокойствие иркутских обывателей... По наблюдению Д.Л. Иванова, оказалось, что дым, исходящий из этой трещины, является вследствие горения подземных слоев углистого сланца. Обозревателям удалось, наряду с осмотром, собрать образцы горящаго сланца и сделать небольшую съемку трещины.
Переходя к предстоящему докладу Ф.К. Дриженко, г. председатель указал на то важное значение, какое имеет подобное гидрографическое обследование бассейна «священнаго моря» для изучения путей вообще, для жизни края, в частности.
Ф.К. Дриженко начал свои работы в 1896 г. и первое время целью его было отыскивание способа сомкнуть железнодорожный путь от Иркутска до Мысовска, воспользовавшись таким прекрасным водоемом, как Байкал. Практическая полезность исследований заставила продлить экспедицию на целых семь лет. В результате этих работ получилась точная карта Байкала, съемка, промеры глубин в разных местах, профили всего бассейна и проч. Но наряду с этим экспедиция произвела весьма ценныя сухопутныя изследования пути с Верхней Ангары на Бодайбо ввиду проекта о соединении бассейна ленских золотых промыслов с северной частью Байкала. Затем, значение гидрографической экспедиции увеличивается еще устройством цепи маяков на берегах Байкала и при них астрономических станций. Заканчивая характеристику экспедиции Ф.К. Дриженко, председатель признательно указал на отзывчивость ея членов и готовность оказывать всякое содействие отдельным сотрудникам Отдела, работавшим по флоре и фауне Байкала, снабжая их необходимыми советами, инструментами и т.д.
Приступая к своему сообщению, Ф.К. Дриженко заявил, что собранный им материал находится лишь в сыром виде, и в данный момент ему приходится говорить совершенно экспромтом, не имея в руках ни цифр, ни планов последних работ; вычисления еще не сделаны и карты не вычерчены.
Попытки обследования «священного» бассейна,— говорил докладчик,— предпринимались еще в половине 18 столетия. Байкалом интересовались многие ученые; достаточно назвать имена Палласа и Георги, затем Пушкарева и Радде, Шварца и Ахте, которым была составлена первая карта. В позднейшее время нужно упомянуть Дыбовскаго, Годлевскаго, Черскаго который дополнил и освежил карту Ахте, наконец, в последнее время на Байкале работали Обручев, инженеры Адрианов и Богословский, проводившие свои изследования в связи с постройкою железной дороги. В 1896 г. начал свои работы и Ф.К. Дриженко, начертивший карту с островами и производивший астрономическия наблюдения. Из теперешних работников по изследованию Байкала докладчик отметил гг. Горяева, Станиловскаго, Коротнева, работавших над изучением его фауны и флоры, и, наконец, последния только что начатыя изследования инженера Рязанова.
Возникновение идеи о гидрографическом изследовании бассейна Байкала тесно связано с постройкой великой Сибирской железной дороги. Как огромный водоем, по словам Ф.К. Дриженко, Байкал представляет с одной стороны естественную преграду железнодорожному полотну, а с другой — является прекрасным водным подъездным путем для отдаленных глухих углов края. Нужно только суметь овладеть этим водяным чудовищем, всесторонне изучивши его капризныя свойства и причудливые изгибы его берегов.
Комитет по постройке Сибирской железной дороги видел в проложении новаго пути на Восток великое средство для подъема духовных и экономических сил страны. Однако будущность Сибирскаго края представлялась столь загадочной и отдаленной, что самая идея изследования Байкала становилась неясной и сбивчивой. Приходилось руководствоваться общим положением, что пути нужно изследовать гораздо раньше, чем в них появится нужда.
Но вот простое, казалось бы, обстоятельство сразу пролило свет и указало, на какую сторону изследований бассейна Байкала следует прежде всего обратить внимание. Статс–секретарь Куломзин, приехавший на Байкал в первый год работ по постройке, переезжал из Лисихи в Селенгу в такой сильный туман и ветер, что его судно оттолкнуло на 50 верст севернее того пункта, куда он ехал. Этот эпизод указал воочию на необходимость иметь мореплавателю в руках хорошую карту, а также повсеместные патрули и сведущих людей.
Наряду с сооружением железнодорожной линии постепенно выяснилось значение Байкала как воднаго пути к богатейшим золотым приискам, расположенным по Верхней Ангаре, на волоке между истоками ея и Бодайбо. Начало такого изследования было положено лично самим Ф.К. Дриженко в сообществе с г. Тимрот в 1896 г. Результатом этого перваго шага явилась карта, которая давала определенный контур Байкала. На следуюший год с изследователем было уже 9 помощников и хорошо оборудованная шлюпка; изследования были начаты с юга Байкала, так как прямою целью экскурсантов на этот год было — дать точную карту для ледокольной переправы. Им пришлось вынести все неудобства за отсутствием сведущих и умелых рабочих, приходилось людей брать отовсюду, работа казалась им трудной, они безпрестанно убегали. Вследствие этого на следующий год Ф.К. Дриженко был вынужден просить дать ему рабочих из морской команды.
С этого времени изследования пошли успешнее, и каждый год давал все больший и больший процент материалов; так, по словам докладчика, принявши Байкал за математическую единицу, можно выразить результаты работ на 1 год в 10%, на второй — в 20%, следующие годы дали возрастающую прогрессию, так что к 1901 году оставалось лишь 12% окончательных работ. Первыя изследования были сделаны до Боярска в 1898 г., затем был изследован востичный берег, далее западный берег до Богульдейки в 1899 г., в 1900 году — Малое море и Баргузинский район, в 1901 году изследования заканчивались.
В итоге первых лет работ в 1899 г. была создана карта южной части Байкала масштаб 6 верст в дюйме, в данное время печатается и уже скоро появится в свет карта средней части Байкала, а в недалеком будущем — и северной. Кроме того, решено издать атлас с подробным рельефом — одна верста в дюйме — специально для мореплавателей, но издать атлас всего озера в таком виде оказалось бы слишком громоздким, а потому решено издать его компактно, отпечатав лишь береговыя полосы, что составит, однако, около 30 листов.
Одною из крупных заслуг экспедиции Ф.К. Дриженко является устройство им цепи маяков по берегам Байкала. Первые опыты плавания сразу обнаружили необходимость маячных аппаратов, этих успокоительных ночных огоньков на безбрежном водном пространстве. В 45 верстах от Лиственичнаго есть, напр., мыс Голоустный, который версты на три незаметно врезывается в море; движение близ него в туманы подвергает суда постоянным неприятностям, то заставляя их натаскиваться на берег, то уходить в глубь под волну.
Комитет Сибирской дороги, соглашаясь с мнением Ф.К. Дриженко, поручил ему устройство маяков сначала на Голоустном и в бухте Песчаной, ассигновав на это 5000 руб. В Голоустном помещение уже имелось, там находится домик музея, где и устроили маячный аппарат.
Второй маяк, бухты Песчаной, красиво возвышается на огромной скале высотою в 56 сажен. Но прежде чем взобраться на эту скалу, пришлось затратить много усилий; ассигнованных средств не могло бы хватить, если бы в этом случае экспедицию не выручила отвага одного из матросов, Трофима Сосновскаго, который вызвался взойти на отвесную скалу и исполнил это в течение трех часов с большим риском для собственной жизни. Он занес с собою тонкую веревку, спустивши которую, начал поднимать необходимыя для сооружения снаряды и инструменты.
Следующие маяки были поставлены в Хараузе и на Кобыльей голове; последний весьма удобен для Большого и Малаго моря. Сооружен маяк на горе Турке, который светит с высоты 140 саж., и огонь его виден на 70 верст в окружности, даже с Ольхона; затем — Горячинский и маяк на Ушканьем острове, укрепленный на пирамиде в 100 саж., он освещает также большой горизонт.
Сооружены маяки на Котельниковском мысе, на с. Ангаре, Дагарский, Кичерский. Словом, цепь маяков тянется от Лиственичнаго до самого севера Байкала, оставляя не освещенными промежутки не более 10 верст.
Огонек маяков ободряюще действует на путников; капитаны судов перестают говорить, как раньше: «смотри да смотри, все глаза высмотришь», а наоборот, успокоительно замечают: «теперь держи на маяк и спи спокойно!» Но особенно благодарны маякам труженики моря — рыболовы, жизнь которых в ночное время постоянно в опасности, особенно при устье Селенги, где свирепствуют буруны.
Есть, правда, одно неудобство: маяки представляют высокий изнурительный подъем, служащие должны два раза в день подыматься на высоту их, чтобы зажигать и гасить огонь. К концу второго года они истомляются и ослабевают. Но и против этого в последнее время находится средство: сначала была выписана шведская горелка, которая не угасает в течение 14 дней. К сожалению, свет ея, по словам докладчика, виден не на 70, а лишь на 15 верст в окружности. Но в этом году выписана новая 14–дневная горелка, способная освещать уже 50–ти верстное разстояние.
Что касается изследования глубин и промеров, то докладчик пояснил, что в течение пяти лет трудно было вполне ознакомиться с Байкалом с этой стороны. Равный по величине Адриатическому морю, Байкал наряду с огромными глубинами имеет чрезвычайно узкую береговую полосу. Докладчик, к сожалению, не указал, maximum'а изследованных им глубин, упомянув лишь, что средняя цифра дает 30 саж.
В последний 1902 год, экспедиция доканчивала некоторые профили и затем в середине лета перешла к своим сухопутным работам по изследованию пути на север, в виду проекта проложения пути к ленским золотым приискам на Бодайбо. Вопрос этот назрел уже давно; теперь изыскания экспедиции Дриженко указали новые пути, перед которыми старый маршрут по Лене отступает на второй план. Он тем более неудобен, что Лена мелководная, малонаселенная, где чрезвычайно дороги жизненные продукты и рабочия руки.
Для байкальской экспедиции изследования северных водных путей, связанных с Байкалом, являлось логическим следствием ея гидрографических работ. В этих новых изысканиях для нея было весьма много заманчиваго; теперь снята общая карта Ангары. Для того, чтобы изследования сделать полнее, экспедиция разделилась на две партии: одна во главе с г. Ивановым, другая — во главе с г. Белкиным. Бодайбинская золотопромышленная компания, заинтересованная в этих изследованиях, безвозмездно предложила партии г. Иванова 25 лошадей и старалась оказывать возможное содействие. Решено было, что обе партии начнут свои изследования с двух противоположных концов и пойдут навстречу одна другой. Но партия г. Белкина с самого начала подверглась разным неудачам. Прежде всего трудно было закупить нужное количество лошадей, средств было мало, кроме того Байкал в этом году вскрылся позднее обыкновеннаго, и в устье В. Ангары удалось попасть лишь 14 июня, затем во время пути было несчастье с одним матросом,— пришлось возвращаться; кроме того, оказалось, что рискованно вести баржу на буксире, для нея устроили паром из двух баркасов и это оказалось весьма удачным.
Партия Иванова дорогой также испытывала некоторыя затруднения, напр., отсутствие корма для лошадей, которыя обезсилели и дохли; затем их нестерпимо мучили насекомыя, мешая всяким работам. Итти приходилось тропами, болотами, каменистыми россыпями и подъемами. Потеря 7 лошадей и изнурение остальных ставили изследователей в трудное положение.
Обе партии предполагали встретиться на перевале Б. и М. Конкодери, но им удалось встретиться, лишь пройдя далее по Чуро, близ Ангары.
Изследования Белкина по Чуро указывают на много болот, зато из перевалов только один, у истока Конкодери, представляет трудный крутой подъем.
В итоге этих сухопутных работ Ф.К. Дриженко явилось как изследование пути на север к Витиму, так и определение рельефа местности. С картографической стороны выполнено многое, и обработка собранных материалов должна дать картину топографии этого района.
Сообщение Ф.К. Дриженко было интересно для присутствовавшей в большом количестве публики, так как оно носило чрезвычайно популярный, почти эпизодический характер. Присутствующие были заинтересованы сообщением, готовился целый ряд вопросов, но заседание продолжено не было.
Источник: Восточное обозрение №N 238, 241, 10 и 13 октября 1902 г.
