Значение Байкала в народном хозяйстве

Помимо того, что Байкал представляет собой памятник природы совершенно исключительного значения, единственный в своем роде среди озер всего света и с этой точки зрения имеющий мировое значение, он, кроме того, является одним из крупнейших озер Советского Союза, значение которого в народном хозяйстве очень велико.

Водный транспорт

Само по себе наличие огромной поверхности вод Байкала, вытянутой на протяжении более 600 км среди гористой местности, крайне трудной для транспорта, является весьма важным в смысле обеспечения дешевого и удобного сообщения по Байкалу и в связи с мало доступными районами его побережья, богатыми лесом, рыбой и рядом минералов. Транспортное значение Байкала еще во много раз возрастет, если учесть, что многие его притоки могут быть с успехом использованы для судоходства. Так, Селенга судоходна на протяжении многих километров за пределами нашей государственной границы. Баргузин частично уже сейчас судоходен в нижнем и среднем течении и может быть при незначительной мелиорации использован для судоходства на большем протяжении. Судоходна и Верхняя Ангара. Что же касается лесосплава, то он может совершаться еще в целом ряде других рек (Голоустная, Турка, Кика и некоторые другие).

Таким образом, Байкал является бассейном, в котором сходятся судоходные и сплавные пути из обширного района, где иные пути сообщения почти отсутствуют, а потому водный транспорт надолго явится единственным, обеспечивающим возможность использования природных богатств обширного района Прибайкалья.

Правда, в настоящее время еще далеко не полно используются преимущества водных путей, проходящих через Байкал. В частности, почти не используется водный путь из недр Монголии через Байкал и Ангару, но сравнительно незначительные мероприятия по мелиорации этих путей обеспечат бесперебойное использование их для водного транспорта.

По мере увеличения использования природных богатств Прибайкалья и расширения объема перевозок, более важным сделается вопрос о возможном продлении сроков навигации по Байкалу, о преодолении его льдов и т.д. При исключительной бурности Байкала приобретают особое значение вопросы возможности отстоев для судов — на всем большом пути вдоль озера на протяжении 600 км, а также вопросы захода в устья впадающих в него рек и преодоления скопляющихся в них, вносимых реками, наносов.

Гидроэнергетика

Благодаря огромной площади Байкал является единственным регулятором стока для вытекающей из него Ангары. Быстрые спады и подъемы вод, наблюдающиеся в притоках Байкала, в том числе и основном его притоке — Селенге, вовсе отсутствуют на Ангаре. Это регулирующее влияние Байкала может быть еще значительно усилено постройкой в его истоке плотины, которая подняла бы уровень Байкала на значительную высоту — до 2 м — и тем позволила бы регулировать количество воды, стекающее в Ангару, не только в течение года, но и на протяжении ряда лет. При такой регулировке можно было бы на протяжении всей Ангары до ее впадения в Енисей в любой сезон иметь постоянное количество стекающих водных масс, а также избегнуть полностью влияния многоводных или маловодных годов. На всем протяжении Ангара может быть использованной на 100%. Эта возможность учтена в проекте Ангарстроя, который предусматривает использование энергии реки Ангары на всем ее протяжении до Енисея, пользуясь регулирующими возможностями, предоставляемыми Байкалом.

По этому проекту на Ангаре намечено создание ряда плотин, с которыми связано устройство мощных гидросиловых установок.

Когда все плотины на Ангаре будут построены, вся река превратится в цепочку озер, причем некоторые из них достигнут длины в сотни километров и ширины в несколько десятков километров.

Пороги Ангары, не позволяющие осуществить в настоящее время судоходство на протяжении всей реки, исчезнут, и груженые суда смогут из Байкала без перегрузки проходить через ряд шлюзов в Енисей и дальше к его устью, вплоть до пунктов, включенных в трассу Северного морского пути.

Огромное количество исключительно дешевой и на 100% зарегулированной энергии, которая будет получена при осуществлении проекта Ангарстроя, в корне преобразит весь хозяйственный облик края и будет иметь всесоюзное значение.

Рыболовство^*)

Одной из основных форм использования Байкала в народном хозяйстве является освоение его сырьевых ресурсов, а среди них, прежде всего, его рыбных богатств.

Издавна рыбный промысел привлекал человека к берегам Байкала. Он определял основные места поселения на берегах, которые возникли главным образом в основных промысловых районах. В течение многих лет рыбная промышленность Байкала имела лишь местное значение, но с 1943 г. за ней признано всесоюзное значение.

Наиболее ранние сведения о рыболовстве на Байкале относятся к 30–м годам прошлого века. По этим данным одного омуля вылавливалось в то время до 87 тыс. ц в год, не считая иных рыб, в числе которых одно из первых мест занимала такая ценная рыба, как осетр.

Хищническое истребление рыбы в те времена, описание которого сохранилось и которое состояло в том, что основной лов омуля и осетра происходил в реках во время хода этих рыб на нерест, сделало свое дело: количество вылавливаемых рыб начало катастрофически падать, и в 80–х годах вылов основной промысловой рыбы Байкала — омуля — доходил до 6550 ц. в год.

Низкие цифры вылова омуля сохранились и в первые годы после Октябрьской революции. Так в 1923–1927 гг. общее количество вылавливаемой в Байкале рыбы колебалось между 22800 и 28700 ц, из которых на омуля приходилось всего от 9 до 22 тыс. ц.

Однако, начиная с 1937 г., уловы основной промысловой рыбы Байкала — омуля — резко возросли.

Если высокие уловы свыше 100 лет назад можно объяснить нетронутостью запасов омуля того времени, то увеличение стада, начиная с 1937 г., очевидно, зависело от появления особенно благоприятных факторов для его восстановления.

Как предполагают некоторые исследователи (М.М. Кожов, К.И. Мишарин, Д.Н. Талиев и др.), решающее значение имели исключительные условия, создавшиеся в 1930–1933 гг. для нереста, развития икры и роста молоди омуля, благодаря необычайно высокому уровню воды в нерестовых реках осенью, зимой и весной, не наблюдавшемуся за целое столетие. Это способствовало массовому заходу омуля на нерестилища и выживаемости икры. Однако немалую роль могло сыграть и соблюдение в начале 30–х годов правил рыбоохраны, особенно регулирование отлова рыбы в районе нерестовых рек и увеличение размера ячеи в орудиях лова.

Резко увеличившееся к 1937 г. стадо байкальского омуля держалось на высоком уровне и в последующие годы.

Однако дальнейшее увеличение добычи омуля, несмотря на все возрастающее техническое оснащение промысла, встретило трудности, что заставило рыбопромысловые организации менее строго выполнять существующие правила охраны нерестующего омуля и его молоди. Омуля стали ловить в нерестовых реках, причем не только отнерестившегося, но также и идущего на нерест. В 1942 и 1943 гг. в реках было добыто в среднем до 40% омуля. Если к этому прибавить вылов омуля вблизи нерестовых рек, а также добычу неполовозрелого молодого омуля, вылов которого также возрос в начале 40–х годов, то можно сказать, что в этот период почти до половины всего годового улова омуля приходилось на долю нерестующей рыбы и на молодые возрасты.

Количество омуля в Байкале может быть резко увеличено при активном вмешательстве в естественные условия его воспроизводства на основе принципов творческой биологической науки. Для этого необходимо, прежде всего, произвести мелиоративные работы в нерестовых реках (расчистить завалы и проделать проходы на перекатах рек), начать искусственные закладки икры в грунт в реках, в которые в прошлом веке он шел на нерест, но теперь почти не идет (реки Сарма, Бугульдейка, Абрамиха, Баргузин и т.д.), приступить к массовым рыбоводным мероприятиям, и, наконец, ввести строгий запрет вылова нерестующего омуля и его молоди, представляющей низкую товарную ценность.

В несравнимо худшем состоянии находится осетровый промысел на Байкале. Осетр некогда изобиловал в этом озере, однако его коренные запасы были настолько подорваны дореволюционным хищническим ловом, что говорить о сколько–нибудь развитом осетровом промысле на Байкале сейчас не приходится.

Еще в конце прошлого столетия осетров в Байкале добывалось свыше 3 тыс. ц в год. В начале 40–х годов его вылавливали до 150–200 ц. С 1943 г. введен пятилетний круглогодичный запрет на лов осетра.

В несколько ином положении находятся другие рыбы, также издавна служащие предметом промысла на Байкале: сиг и хариус. Сиг составляет специальный предмет промысла преимущественно в Малом море, Баргузинском и Чивыркуйском заливах. Общее количество вылавливаемого сига за последние годы не превышало 1300–1500 ц в год, но, судя по его запасам, по данным К.И. Мишарина, промысел без ущерба может быть доведен до 2500 ц в год.

Однако нужно иметь в виду, что кормовые запасы и удобные для нагула сига площади в Байкале могут обеспечить значительно большее промысловое стадо этого вида рыбы.

Восполнение запасов сига до пределов возможного использования кормовой базы может быть без особого труда осуществлено за счет рыбоводно–мелиоративных мероприятий и акклиматизации в Байкале новых видов сига, могущих освоить те места обитания, которые не используются туземными формами этого вида.

Байкальский хариус в настоящее время облавливается в количестве 2–3 тыс. ц в год, промысел на него может быть несколько увеличен.

Для этого прежде всего нужно расширить лов хариуса вдоль берегов, особенно в северной и средней частях Байкала, а также в южном районе озера на участке от ст. Байкал до ст. Култук. Кроме того, следует шире внедрить в практику хариусового промысла активный лов так называемыми колотовыми сетями, производимый в темные ночи вдоль самого берега по открытой воде.

Однако следует заметить, что стадо хариуса в Байкале без особого труда может быть значительно увеличено.

На его прирост отрицательное влияние оказывает недостаток удобных для икрометания речек; поэтому весьма желательно массовое развертывание и по этому виду рыбы рыбоводных мероприятий, которые вполне возможны и доступны при затрате очень незначительных средств.

Несколько лет назад недостаточно интенсивно облавливалась в Байкале и в примыкающих к нему водоемах и сорах частиковая или так называемая соровая рыба (сорога или плотва, окунь, щука и некоторые другие рыбы).

В течение последних нескольких лет промысел этой рыбы значительно возрос, так что имеются основания предполагать, что он достиг теперь величин, близких к тем, которые соответствуют естественному годовому приросту этих рыб в Байкале и примыкающих к нему водоемах.

Общее количество добываемой в Байкале рыбы в начале 40–х годов было значительно повышено за счет организации лова новых объектов промысла.

Специальной экспедицией Байкальской лимнологической станции Академии наук СССР, проведенной еще в 1933 г., была выяснена возможность организации промыслового лова байкальских бычков–подкаменщиков, установлены основные места и сроки подхода этих рыб к берегам, намечены основные орудия их лова. Позднейшими работами станции проблема облова этих пород рыб была еще более уточнена. Однако лов бычков–подкаменщиков упорно не развивался вследствие предубеждения байкальских рыбаков, называющих бычков–подкаменщиков «поганой» рыбой и уклоняющихся от ее лова. Прилов бычков–подкаменщиков, иной раз значительный, особенно зимой, выбрасывался.

Так продолжалось до зимы 1943 г., когда в районе Слюдянки весенний лов на бычков–подкаменщиков был впервые осуществлен, сразу дал прекрасные результаты и поставил Слюдянский район на первое место по Байкалу в смысле рыбодобычи. Большую помощь по введению в практику рыболовства на Байкале бычкового промысла оказал энтузиаст этого дела, преждевременно погибший, секретарь Слюдянского райкома ВКП(б) тов. Головизнин.

Опыт Слюдянского района скоро распространился и на маломорские промыслы. В последние годы, несмотря на очень небольшую освоенность бычковым промыслом побережья Байкала, этих видов рыб добывалось значительное количество, и в 1948 г. их продукция по Иркутскому Госрыбтресту составила свыше 38% всей выловленной рыбы.

В настоящее время весной на нерестовых площадях облавливается преимущественно желтокрылый бычок (Cottocomephorus grewingki).

Однако с успехом могут эксплоатироваться в северной части Байкала длиннокрылый бычок (Cottocomephorus comephoroides) и из донных видов в ряде районов красная широколобка (Procottus jeittelesi), промышляемая в настоящее время лишь в Малом море, большеголовая широколобка (Batrachocottus baicalensis), каменная широколобка (Cottus kneri), песчаная широколобка (Cottus kessleri) и некоторые другие виды.

Весьма серьезным недостатком в развивающемся на Байкале бычковом промысле является то, что лов желтокрылого бычка производится по существу лишь в двух пунктах: Малом море и южной оконечности Байкала, где нерестовые площади облавливаются чуть ли не до последней рыбки.

В результате этого нерационального метода промысла, имея в виду строгую приуроченность отдельных стад бычков к определенным районам, их запасы там могут быть подорваны, что отрицательно скажется и на более ценных породах рыбы, так как молодь бычков является в некоторые сезоны основной пищей омуля и других лососевых пород.

Имея это в виду, необходимо уже сейчас ввести ограничительные мероприятия по отлову желтокрылого бычка на нерестилищах, а взамен этого шире осваивать лов других видов бычков–подкаменщиков и расширять район промысла.

Вторым отрицательным моментом в бычковом промысле является также то, что до сих пор рыбопромышленные организации не изготовляют из бычков высококачественной продукции и тем самым резко снижают их пищевую ценность.

В настоящее время промысла на голомянку не существует, но он вполне может быть развит главным образом для получения из нее жира, содержащегося в очень большом количестве (до 25% от ее веса при паровой вытопке). Добыча голомянки может быть выгодна в зимнее время по льду, посредством облова ее сетями на глубине 50–200 м в открытых районах озера.

Другая рыба, лов которой в Байкале в настоящее время далеко еще не достиг тех размеров, которые определяются ее запасами, как это показала специальная экспедиция Байкальской лимнологической станции Академии наук СССР при участии Биолого–географического института, проведенная в 1942–1944 гг., является налим. Из имеющихся в Байкале двух рас налима производится промысловый лов (правда, в незначительных размерах) только озерно–речной. Озерная раса налима в настоящее время не облавливается в Байкале вовсе, а между тем она является более жирной и более крупной, чем озерно–речная раса. Добыча налима, достигающая в настоящее время незначительных размеров (400–500 ц в год), может быть значительно расширена и доведена до 7 тыс. ц. Современный лов озерно–речной расы налима производится главным образом при заходе ее в реки на нерест. Для лова озерной расы названной выше экспедицией предложены специального устройства ловушки, устанавливаемые в прибрежных районах Байкала. В эти ловушки могут попадаться и озерно–речные налимы во время их пребывания в озере.

Рассчитывая имеющееся количество рыбы в Байкале на всю площадь озера, мы получим с одного гектара в год 3.3–3.5 кг рыбы. Это — сравнительно небольшая продуктивность водоема, особенно принимая во внимание, что значительный процент вылавливаемой рыбы падает на второсортные породы, как–то: бычков–подкаменщиков и частиковых, или так называемых соровых рыб.

Имея в виду методы творческого преобразования природы в духе учения И.В. Мичурина, нашей задачей в настоящее время является применить эти методы и к преобразованию рыбного населения Байкала. Возможности к этому имеются, так как Байкал по кормовым ресурсам для рыб принадлежит к богатым водоемам, и эти возможности далеко не исчерпываются существующей в нем фауной рыб. Это относится как к ресурсам толщи воды, т.е. к планктону, так и к донному населению — бентосу. Байкал нужно заселить такими ценными породами рыб, которые освоили бы, во–первых, толщу воды открытых районов озера, во–вторых, смогли бы использовать бентос более глубоководной зоны озера и, наконец, в–третьих, заменили бы в сорах малоценные частиковые породы рыб.

Есть основания предполагать, что для заселения толщи воды в открытом Байкале пригодным объектом может оказаться ряпушка из северо–западных озер Союза ССР. Ценным в товарном отношении объектом, потребляющим бентос в более глубинных зонах, может оказаться, красная, или нерка, из дальневосточных лососевых рыб; она питается преимущественно ракообразными, для нагула спускается в глубинные зоны и легко образует в пресных водах хорошо размножающиеся жилые формы. Наконец, в сорах и мелководных заливах Байкала, по–видимому, следует акклиматизировать дальневосточного озерного сазана, а также ряпушку из Баунтовских озер.

Наряду с акклиматизацией в Байкале новых пород рыб совершенно необходимо осуществление выше перечислявшихся рыбоводно–мелиоративных мероприятий по туземным породам лососевых рыб и, наконец, восстановление осетрового стада.

Подводя итоги сказанному о рыболовстве на Байкале и его перспективах, нельзя обойти молчанием и состояние рыбодобывающей техники. До 40–х годов нашего столетия техническая оснащенность рыбного промысла на Байкале была на невысоком уровне развития; здесь применялись преимущественно громоздкие, тяжелые и мало добычливые закидные неводы, а также ставные и плавные сети, организация промысла которыми страдала рядом существенных недостатков.

За последнее десятилетие техника промысла резко улучшилась. Неводной промысел значительно перестроился, закидные неводы стали более крупными и в то же время конструктивно более совершенными, введены в практику рыболовства ставные неводы, а также вентери преимущественно для облова бычков; для лова хариуса применен ночной «колотовый» лов трехстенными сетями, имеющий все признаки активного лова, к сетным бригадам прикреплены моторные катеры.

Появились десятки специальных судов, испробован траловый лов мощными тральщиками и т.д. Все это несомненно связано с укреплением материальной базы рыбопромышленных организаций, с учреждением же моторно–рыболовецких станций связано повышение общей культуры промысла. Однако полная механизация промысла и рентабельная его реконструкция с использованием опыта передовых крупных рыболовных районов нашей страны еще далеки до завершения.

Наконец, следует еще остановиться на промысле байкальского тюленя или нерпы, который представляет немалое значение ввиду высокого качества шкур и жира, который идет главным образом для технических целей, но с успехом может быть использован как пищевой; мясо нерпы также вполне съедобно. Нерпичий промысел принадлежит к очень старым; имеются сведения, что он производится уже более трехсот лет. В 30–х годах нерпа добывалась в количестве 4.5–5 тыс. штук за год; в начале 40–х годов промысел снизился, и в 1943 г., например, было заготовлено лишь около 3 тыс. штук нерпы. Из всей добываемой нерпы лишь не более одной десятой части отстреливается в южном Байкале, а девять десятых в северной и средней частях Байкала.

В связи со значительным уменьшением стада нерпы в последние годы был установлен запрет на ее промысел в течение всех сезонов, кроме весеннего. Промышленники в это время передвигаются по разрушающемуся уже ледяному покрову, сплошь и рядом по отдельным оторвавшимся ледяным полям, переправляясь с одного поля на другое на лодке. В конце сезона промысел производится уже с лодки. Для промысла, производящегося по льду, употребляется оригинальное приспособление — санки с укрепленным на них небольшим белым парусом, за который прячется охотник, подкрадывающийся к лежащей на льду у «продушины» нерпы: чтобы голова охотника тоже была незаметна, поверх шапки надевается белый колпак. В парусе имеется отверстие, через которое охотник стреляет из нарезного ружья, сидя за санками; в случае удачного выстрела охотник стремительно бежит к подстреленной нерпе, так как иначе, если нерпа только ранена, она доползает до «продушины» и ныряет в воду.

Источник: Г.Ю. Верещагин. Байкал. Научно–популярный очерк. Под редакцией Д.Н. Талиева. Москва, 1949 г.